С небес на землю

— Ты удивительно тупой детективный автор! Веселовский, конечно. Неудавшаяся лобовь твоей подруги. И не только твоей подруги!.. Сейчас направо. Во-он к тому стеклянному зданию, видишь? На стоянку нас не пустят, так что ты меня высади и уезжай, хорошо?

— Кукиш с маслом! — мрачно заявила Маня Поливанова. — Я с тобой. И вот только не нужно сейчас диспут устраивать! Я с тобой, и точка!

…И точка. Вот уж точка так точка!..

— Откуда ты взялась? — с удивлением спросил он, рассматривая ее.

— Из Пулкова, сам сказал! И не заговаривай мне зубы! Мы идем вместе. Кстати, куда? Хотя на самом деле мне все равно куда. Лишь бы с тобой.

— Да? — спросил Алекс, у которого сегодня, по всей видимости, был день открытий. — Правда? Лишь бы со мной?



Митрофанова едва дождалась, когда приедет Стрешнев.

Ждала она в прямом смысле слова у окна — так и простояла с утра, боясь пропустить его машину. Она не могла заставить себя позвонить, хотя это было бы проще всего.

За окном падал снег неторопливыми, мягкими, совсем не московскими хлопьями, засыпал уютный издательский дворик и наряженную елочку. Вокруг елочки похаживал веселый толстый дворник Фазиль в фартуке, а за ним бегала большая черная собака. Дворник широкими, размашистыми гребками, как хороший пловец, отмахивал в сторону снег, а собака припадала на передние лапы, заскакивала в пушистый, легкий сугроб, зарывалась носом, валялась, в общем, проделывала всякие чудеса, а Фазиль хохотал и кидал в нее рукавицей.

— Ну, где же ты, — цедила Митрофанова, — приезжай скорее, ну!

Но Стрешнев все никак не ехал. Она уж и курила, открыв нараспашку окно, — завидев ее, Фазиль сдернул ушанку и поклонился, и Митрофанова из окна поклонилась тоже. Закрыв раму, она барабанила пальцами по стеклу, присаживалась на подоконник, трогала листья какого-то диковинного растения, подаренного ей директрисой на прошлый день рождения издательства. Катя, не слишком любившая цветы, какое-то время надеялась, что растение благополучно загнется, но оно процветало — удивительно даже!..

А Стрешнев все не ехал!..

Завидев наконец его машину, заползавшую во двор, она сорвалась с места, каблук подвернулся, и она чуть не упала. Хорошо, что каблуки «средние» — она никогда не позволяла себе высоких, тем более шпилек, без которых жить не могла Маня Поливанова!..

Она собиралась перехватить Стрешнева внизу, уволочь его в укромное место и выложить все, что она узнала, — сенсационная, неправдоподобная, дикая история!..

Алекс Лорер работает теперь в их издательстве, значит, бабка затеяла что-то такое, о чем они даже не могли догадываться!.. И это требует обсуждения и принятия решительных мер — она совсем не знала, каких именно, и ей необходимо было посоветоваться. От Мани мало толку. Во-первых, она не слишком разбирается во внутренних делах издательства, а во-вторых…

Во-вторых, у нее с этим самым загадочным и невероятным Алексом Лорером совершенно неожиданно и некстати случился роман.

Митрофанова и в этом видела для себя угрозу и происки неведомых врагов!

Как это возможно — роман с Лорером?! Это даже не человек, это какой-то мифический персонаж, слишком неоднозначный и сложный! Впрочем, фотографию Лорера она раскопала очень быстро, и на фотографии совершенно точно был новый заместитель, только волосы еще длиннее, чем сейчас, — Голливуд, одним словом, или, наоборот, что ли, французский кинематограф! Да и копать особенно не пришлось! Про «Запах вечности» не написали в свое время только самые ленивые репортеры, а журнал «День сегодняшний» целое расследование провел и даже фотоотчетом его снабдил! Катя внимательно изучила и снимки, и расследование.

«День сегодняшний» упивался сенсацией — русский выскочка присвоил иностранный роман, шутка ли! — но в комментариях был осторожен. В том смысле, что шут его знает на самом деле, кто и что там присвоил, а роман-то отличный! И национальная гордость поминалась, и русский характер, и раболепие перед иностранцами, берущее начало еще при дворе Петра Великого, где все русские от первого до последнего считались ретроградами и дураками, а все иностранцы, включая цирюльников и лошадников, прогрессистами и умниками.

А вдруг это правда и «Запах вечности» написал непонятный длинноволосый парень, слонявшийся по издательству «Алфавит» и задававший нелепые вопросы?!

Выходит, старуха заполучила автора номер один, и не просто заполучила, а приласкала в трудный для него момент, и теперь он — ясное дело! — будет готов для нее на все!

Что все это значит? И чем может кончиться для нее, Екатерины Митрофановой, ведущего менеджера издательства «Алфавит», и для Александра Стрешнева тоже?!

Собственно, Сашу она так и не подкараулила — вот незадача! Видимо, пока она ждала одного лифта, нетерпеливо переступая туфлями на «средних» каблуках, он уехал на втором, и прямиком на «бабкин» этаж, и ждать его оттуда теперь придется долго!..

Секретарша Настя с некоторым удивлением сказала Митрофановой, когда та ворвалась в приемную:

— Он у Анны Иосифовны сейчас. Ему еще вчера было назначено!.. А у вас что-то срочное, Екатерина Петровна?.. Я могу его вызвать!

Вызывать Стрешнева не имело никакого смысла. Все равно разговора не получится.

Она задала Насте пустяковый вопрос: «А что, бумаг от Канторовича еще не было?..» — и пошла по лестнице в свой кабинет.

Задумчиво потянула дверь, из-под которой веяло холодом, должно быть, забыла окно затворить, и остановилась как вкопанная.

Возле ее стола мыкался Владимир Береговой.

— Что вам нужно?

— Здравствуйте, Екатерина Петровна.

— Здрасти, — буркнула Митрофанова.

Зачем он пришел и когда? Шпионить за ней? У нее на столе — она быстро оглядела бумаги — нет и не может быть ничего секретного или такого, что не должно попасться ему на глаза!

— Вы… давно здесь стоите?

— Я, собственно, с Анной Иосифовной хотел поговорить, — начал он неприязненно, — а потом решил, что для начала все равно придется с вами.

— Что значит — придется?!

— То и значит. Можно, я сяду?


Митрофанова пожала плечами, и он сел в первое попавшееся кресло — довольно далеко от нее.

Она вдруг вспомнила, как в этом самом кресле утопал новый заместитель генерального директора, явившийся в издательство в первый раз. Если бы она тогда знала, что этот новый заместитель, которого она встретила так неласково, — сам Алекс Лорер!

…И что было бы, если б знала?.. Это знание что-то изменило бы?.. Или нет? Ведь она так и не выяснила, что происходит в издательстве и почему вдруг все встало с ног на голову! Или так было всегда, просто она не замечала?..

— Я пришел, потому что дело вас касается, — заговорил Береговой и неприятно дернул шеей. — Вчера этот самый Шан-Гирей всякие вопросы непонятные задавал про собаку какую-то! Я не знаю, при чем тут собака, но про компьютерную розетку и про почту знаю.

— Про розетку?..

— Ну, про бабкину! То есть я хотел сказать про компьютер Анны Иосифовны.

— Вы собираетесь рассказать мне про ее компьютер?! — Она все никак не могла съехать с обвинительного тона, хоть и понимала, что давно пора.

— Екатерина Петровна! Если вы не хотите со мной разговаривать, я тогда сразу на пятый этаж пойду, и делайте что хотите!

— Зачем на пятый этаж?

— Затем, — опять обидно сказал Береговой. — Я решил все это написать, принялся даже! Покровская сказала — помните? — про признательные показания! А это никакие не показания!

— Ничего не понимаю, — пожаловалась Митрофанова.

— И я тоже, — подхватил Береговой, и они посмотрели друг на друга. — Только о том, что у Анны есть компьютер и почта, знала еще Ольга из отдела русской прозы.

— Блогерша Олечка?!

Он дернул головой.

— Вы меня лучше не перебивайте!.. Я Ольге рассказал когда-то и про почту, и про комп. Нас забавляло, что бабка всем мозги морочит, а все ей верят, понимаете? «Ничего-то она не умеет, ничего не соображает!» Все умеет, все соображает!

Митрофанова пристально смотрела на него.

— Ну вот, — он взъерошил волосы, и она вдруг поняла, что говорить ему на самом деле трудно. — А Ольга встречается с этим, вашим. Которого уволили.

Катерина все поняла, как только он сказал «с вашим», но все равно переспросила замороженным голосом:

— С кем она встречается?

— С Вадимом Веселовским, ну что вы, ей-богу!..

— Откуда вы знаете?

— Я их видел. Вернее, не я, а Дэн Столетов, но не суть важно. И Ольга выложила фотографии в Интернет сразу после убийства. Она сказала, что хочет написать детектив, только не ерунду, как Покровская, а настоящий! С настоящим, подлинным трупом. Она выложила фотографии и кинула клич, чтобы все искали следы убийцы. Ведь преступник всегда оставляет следы, надо только хорошенько поискать.

— Какой… клич?!

— В блоге! И все искали, ничего не нашли, ну, а она нашла.

— Нашла, — повторила Митрофанова, чувствуя, что самое худшее впереди. — И что она нашла?

— Я вам покажу, — сказал Береговой, — если вы пустите меня за компьютер. Они все в моем архиве лежат.

Митрофанова поднялась, словно во сне, освобождая ему место за своим столом.

Он уселся и заиграл на клавиатуре, как на пианино, быстро, легко и красиво.

У него были длинные музыкальные пальцы, на которые она посмотрела и отвела глаза.

— Вот смотрите. Это фотографии с места событий. Она снимала все подряд. И вот рука, видите?..

Митрофанова через его плечо уставилась в монитор.

— Рука вытаскивает пропуск из кармана… трупа. Давайте увеличу, вот так. Можно даже буквы на пропуске рассмотреть! Ну, вот «ова» отчетливо видно!

— Ну и что?

— Ну, она считает, что это ваша рука, и ваш пропуск, и труп к вам приходил. Ну, еще до того, как стал трупом! «Ова» — последние буквы фамилии Митрофанова. Выходит, он по вашему пропуску зашел. Следовательно, вы его знаете. Значит, причастны к убийству, — мрачно выговорил Береговой и посмотрел ей в лицо.

Она молчала, рассматривая фотографию.

Вот выдержка, а?.. Не баба, а железный конь!

— Я не знаю этого человека, — сказала она наконец. — И никогда не видела. Он ко мне не приходил.