Сама виновата

– Да, я тоже думаю, лучше потом.

– Спасибо, что приютил меня.

– Да господи! Сегодня я тебя выручил, завтра ты меня.

– Вот это вряд ли, – усмехнулась она, – в моем доме тебе не будут рады.

– Ну иначе как-нибудь, не суть.

– Кстати, о доме… Разреши я позвоню?

Ей очень не хотелось слышать голос мужа, но ради мамы необходимо отчитаться, что она в безопасности и все в порядке.

Подошла мама, процедила, что поведение Ольги недопустимо и ей следует срочно задуматься, как жить дальше, пока не стало поздно, и что, когда Ольга выходила замуж, мама дала себе зарок не вмешиваться в их жизнь, но если дочь позволяет себе совершенно дикие выходки, то сохранять нейтралитет просто невозможно. «Я не в силах спокойно смотреть, как ты сама себя губишь!» – воскликнула мама и разъединилась.

Повесив трубку, Ольга чувствовала себя так, будто таскала мешки с камнями, но это было для нее обычное ощущение.

Пока она звонила, Саня приготовил чай.

Ольга села за стол и улыбнулась. Уютный домовитый мужичок, и не скажешь, что в прыжке вырубает злодеев. После поездки в больницу она не удержалась и как бы невзначай навела справки о Саниной личной жизни у пожилой секретарши, которая любила его, как сына. Оказалось, Черепанов развелся потому, что жена нашла себе иностранца, какого-то то ли шведа, то ли финна, и выскочила за него, как только он позвал. Что ж, трудно осуждать, советский человек будет ли хорошим мужем, еще неизвестно, а иностранец – однозначно билет в другую, сказочно-счастливую жизнь.

Ольга сама в юности мечтала выйти замуж за гражданина капстраны, был такой грех, так что не ей осуждать Санину супругу.

Да и вообще это не ее дело! Она замужняя женщина и просто пережидает небольшую семейную бурю у хорошего человека, вот и все.

Чай был еле теплым и сильно отдавал веником, но Ольга выпила полчашки. Ее снова зазнобило, и Саня принес откуда-то оренбургский платок.

– Мамин, – сказал он, накидывая его Ольге на плечи, и она вдруг вспомнила, что точно такой же был на сумасшедшей, которая сегодня приставала к ней.

Надо же, сегодня вечером, а кажется, прошло уже сто лет с тех пор. Что там она говорила? Ольга нахмурилась:

– Сань, а ты не знаешь случайно такого Феликса Константиновича Волкова?

Он отрицательно покачал головой:

– А кто это?

– Опер вроде, который загремел в участковые несколько лет назад.

– Если хочешь, могу поспрашивать.

– Давай на всякий случай.





* * *


В домашних делах выходные пролетели как одна минута. Казалось, она закрыла глаза вечером в пятницу, а открыла утром в понедельник и за секунду до пробуждения увидела яркий, суматошный и радостный сон.

Генеральная уборка, стирка, глажка, готовка… Кирилл, оставшись за главного, отлично вел дом, но он был мужчина, а Ирине хотелось максимально облегчить ему участь. Она наварила огромную кастрюлю щей, навертела голубцов и заморозила большую их часть, напекла пирогов и хотела даже постирать занавески, но Кирилл решительно снял ее со стремянки.

– Угомонись!

Ирина села отдышаться и вдруг сообразила, почему перешла в режим электровеника. Ей элементарно страшно, что Кирилл прекрасно справляется с домашними делами без нее. Она больше не необходима, не незаменима, караул, паника! Жена должна быть важнейшим элементом жизнеобеспечения мужа и ежедневно заслуживать свое место в его жизни. Постоянно доказывать, что она достойна высокого звания супруги.

Обычно, когда муж после работы валится на диван, от жены требуется не так уж и много, но Кирилл своим трудолюбием задрал ей планку слишком высоко.

Как теперь доказывать, что он без нее не обойдется, если они раньше, пока она стояла у плиты, никогда так вкусно не ели? А убираясь, он даже потолки от пыли протер. Потолки!!! Вот каким козырем она сможет это побить, скажите на милость?

Только если снова станет двадцатилетней стройной девушкой, но это невозможно.

– Мне полезно двигаться, – мрачно сказала она, – а то жиртрест, смотреть противно.

– Да ну ты что! Ты, наоборот, такая стала аппетитная.

– Ага, сейчас!

– Нет, правда. Мне так нравится. Лучше, чем раньше. Хотя и раньше тоже было хорошо, а так вообще я в экстазе.

– Ты нагло врешь.


– Лучше, лучше.

Кирилл обнял ее и крепко прижал к себе.

– Не повезло тебе с женой, – вынесла приговор Ирина.

– Так если рассуждать, то мне и с самим собой не повезло, а ты уж точно достойна лучшего мужа, чем поэт-неудачник.

Ирина засмеялась, таким нелепым вдруг показалось ей это «достойна». Супруг – это не приз, не какая-нибудь там премия по итогам года. Ты человек, и он человек, и вы объединяетесь, чтобы быть вместе, вот и все. Он немножко не такой, как ты хочешь, и ты идеал в его глазах только первые дни после свадьбы. Разочарования неизбежны, и многие ожидания будут обмануты, но надо помнить, что супруг – это единственный человек, который может быть с тобою всегда. Родители уходят, дети вырастают и отдаляются, братья и сестры тоже обзаводятся собственными семьями, и друзья, даже самые близкие, растворяются в прошлом.

У них свои интересы, свои жизни, и встречи становятся все реже, вызывая только светлую ностальгию по ушедшей юности.

Только муж с женой остаются всегда рядом, и боже мой, как глупо разрушать эту чудесную связь предательством и разводом!

Ирина крепче прижалась к Кириллу. Господи, да разве нужно заслуживать эту нежность и теплоту? Заискивать, доказывать, что достойна…

Кирилл много работает, берет левые заказы (о которых ей абсолютно ничего не известно), просто потому, что любит свою семью, и ему нравится, когда у них все есть. А сейчас, сидя с детьми, все делает по дому тоже потому, что ему приятно доставить ей удовольствие, а не для того, чтобы продемонстрировать, какой он идеальный муж, достойный любви и уважения.

Так и ей надо, жить в радости, а не так, будто она все время выступает на соревновании, а в голове сидят невидимые судьи, как в фигурном катании, и выставляют: готовка – пять и пять, уборка – четыре, стирка – четыре и пять, внешность – три…

– Я, пожалуй, еще запеканку на ужин сделаю, с изюмом, как вы любите, – сказала она, – хочется вас чем-то побаловать.

Так хорошо было дома, что, открыв глаза утром в понедельник, она изумилась: неужели она и есть тот самый человек, который радовался, что выйдет на работу? Кажется, сейчас все бы отдала, лишь бы остаться дома…

Проклиная рыболовную страсть Иванова с Табидзе и собственную уступчивость, Ирина поднялась с постели, мрачно попила кофейку, накормила Егорку завтраком, отвезла в школу и отправилась на работу, размышляя о том, что громкий процесс, зал набит творческой интеллигенцией, а она в той же самой одежде, что и на прошлом заседании. И прическу не успела сделать, затянула узел на затылке, забыв, какие у нее теперь щеки.

Придя на работу, она зашла в туалет, посмотрела в зеркало и ужаснулась. Больше всего она была похожа на купца из детских книжек, только усиков не хватало. «Ничего, Ирина Андреевна, еще вырастут, какие ваши годы!» – вздохнула она и достала расческу, хотя без фена и лака для волос тут ничего не исправишь.

Появилась Ольга Маркина, стала поправлять макияж, чуть пострадавший от ненастной погоды.

Подкрасила губы, сложила их бутончиком, потом растянула в улыбке, открыв белые крепкие зубы. Она отражалась в зеркале рядом с Ириной, как эталон, заставляя еще сильнее почувствовать свое убожество.

– Хотите, помогу? – вдруг спросила Ольга. – Причешу вас?

– Даже не знаю…

– Не бойтесь. Долгая практика начесов в пионерском лагере, руки, как говорится, помнят.

Ирина пожала плечами, а Ольга усадила ее на маленькую банкетку, стоящую в углу. Что действительно хорошо было на работе, так это туалет. Большой, просторный, а поскольку коллектив в основном мужской, то обычно тут свободно.

Ольга энергично заработала расческой.

– Знаете, реально хочется дать ему условно, – сказала Ирина, – как подумаешь, что целый район остался без врача…

– Да я бы не возражала, – вдруг выпалила Ольга.

– Вы серьезно?

– Возможно, это самый правильный выход был бы, но вы понимаете, что требовать я такое не могу.

– А я назначить, знаете ли, тоже… Это нужно какое-то очень веское обстоятельство.

Ольга кивнула.

– Ну вот и готово. Как вам? – Она подвела Ирину к зеркалу.

В общем, та же кичка, только гособвинитель начесала ей челку а-ля «вшивый домик», и лицо сразу преобразилось, щеки подобрались, и вся она будто помолодела.

– Отлично! Спасибо вам! – Ирина с чувством пожала Ольге руку. – Буду должна.

– Может, позвонить главврачу, пусть организует коллективное письмо, что они готовы его взять на поруки и перевоспитывать?

Ирина покачала головой:

– Жиденько, да они и не успеют его сегодня подвезти.

– А вы хотите сегодня вынести приговор?

– Ну да, а что тянуть? Дело ясное.

Ольга вдруг помрачнела:

– Да, ясное, – процедила она, – только можно вас попросить, давайте потянем до завтра?