Самые яркие звезды

Я взяла полотенце и приступила к делу. Теплая ткань мягко скользила по его ступням. Он опять улегся на стол в штанах — из-под белой простыни торчали черные штанины. Я было потянулась их поднять, чтобы протереть и лодыжки, но не решилась. Разумеется, он остался в штанах не просто так, а я, хотя и умирала от любопытства, не хотела переходить определенные границы или ставить его в неловкое положение.

Я надавила на ступню прямо под пальцами, и Каэл издал стон. Я отпустила — и он сразу расслабился. Потряс ногой, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Болезненная точка.

— Извини. Обычно это помогает снять напряжение.

Я перешла к изголовью и потянулась за маслом.

— Без мяты?

— Не выношу, как она пахнет.

Нет, так нет.

— Есть масло без запаха. Пойдет?

Он кивнул.

Я налила теплое масло на ладони и стала растирать ему основание шеи. По плечам и спине вились тугие мышцы. Вот человек, созданный сражаться и защищать, — и все же в нем проглядывал мальчишка, совсем глупыш, который сам нуждается в защите.

— Элоди тоже здесь, — сказала я, проводя ладонями по гладкой коже. Плечи у него были не такие напряженные, как вчера. Черт, а ведь всего сутки прошли с тех пор, как он явился на массаж к Элоди. — Мы с ней познакомились на курсах массажистов. Она только-только приехала из Франции и участвовала в образовательной программе для жен военнослужащих.

Я сразу обратила внимание на ее тогда сильный акцент.

— Элоди была серьезно настроена и поначалу принимала все близко к сердцу. Мне она понравилась.

Каэл усмехнулся — плечи у него вздрогнули.

— А Филип правда хороший? — спросила я между делом.

Каэл чуть помедлил.

— Отличный парень.

— Точно? А то он привез ее сюда из другой страны, здесь у нее ни родных, ни друзей. Я за нее переживаю.

— Отличный парень, — повторил Каэл.

Пора было прекратить это дознание и сосредоточиться на работе, а у меня возникало все больше и больше вопросов. Однако не разговаривать же он пришел. Он пришел получить облегчение от мучившей его боли.

Я трудилась над спиной, постепенно входя в привычное русло работы. Делала то же самое, что всегда: средняя интенсивность, чуть больше масла, чем принято у других. В кабинке звучали старые песни Бейонсе; следующие двадцать минут пространство наполнялось лишь музыкой, а потом я попросила Каэла лечь на спину.

Перевернувшись, он закрыл глаза, и я смогла без помех его рассматривать. Резко очерченный подбородок, едва наметившаяся щетина. Я протолкнула ладони ему под спину и, растопырив пальцы, с силой провела по коже, надавливая на мышцы; он громко втянул в себя воздух.

Я уже открыла рот, чтобы спросить насчет поездки в магазин… и тут же закрыла. Через секунду чуть не спросила, что он предпочитает на обед. Потом едва не сказала, как мне нравится эта песня; мысленно я все же ему поведала, что Мали разрешила мне включать музыку по моему усмотрению. Отчего-то в его присутствии меня тянуло без конца разговаривать. Я сама себя не понимала.

Вздохнув, я несколько раз мысленно повторила: нельзя все время болтать, когда у тебя на столе клиент. Непрофессионально.

Я взглянула на часы: Каэл всего две минуты как перевернулся. Вот проклятье. Мне захотелось сказать ему, что время идет медленно… или спросить — почувствовал ли он запах свечи с ароматом карамели, которая у меня горела с самого утра? Однако спросила лишь:

— Все нормально?

Он кивнул.

— А как твой брат?

Вопрос меня удивил.

— Я думала, что Остин, как только приедет, явится ко мне… Сейчас он у отца, спит. Мне пока не удалось с ним поговорить. Знаешь, как-то неприятно — раньше мы были очень близки.

Каэл кивнул. Я «месила» его плечи и руки кулаками.

— Извини, что-то слишком я разболталась. — И я засмеялась, но смех прозвучал фальшиво. Впрочем, он и был фальшивым.

Каэл на миг приподнял голову и открыл глаза.

— Да все нормально, мне не мешает.

— Спасибо на добром слове, — усмехнулась я.

Он улыбнулся, и меня бросило в жар — такой широкой улыбки я у него еще не видела.






Глава 27




Пока я ждала Каэла, от Элоди пришла ссылка на БаззФид[5]. Она обожала анкеты типа «Почему вы одиноки» и статьи вроде «Женщины и малый бизнес». На этот раз мне поступила статья «Двадцать пять потрясающих фактов о магазинах». Еще пара кликов — и я узнала бы нечто важное о чипсах «Принглз» или капсулах «Тайд», а может, научилась бы определять самую быструю очередь в кассу, но тут в коридоре появился Каэл.

— Ну, как, — сказала я, — надеюсь, понравилось?

— Да, спасибо.

Я провела оплату и протянула ему квитанцию — расписаться. Впервые в жизни мне было интересно смотреть, как клиент выводит в соответствующей графе свое имя. Поскольку он все делал тщательно, я успела подумать над двумя вопросами. Придет ли он еще? И: «Что же будет, когда он перестанет у меня ночевать?»

Каэл оставил чаевые — двенадцать долларов, хотя сам сеанс стоил сорок пять, — более чем щедро. И гораздо больше, чем принято. Мне стало немного неловко, словно он дает мне милостыню… или платит за мое время. Вероятно, так оно и было. Однако в деньгах я очень нуждалась, потому взяла и улыбнулась вымученной — надеюсь, он этого не заметил — улыбкой.

Я опять вспомнила, как болтала чуть не половину сеанса. Не очень-то, наверное, он смог расслабиться.

— Извини, я слишком много…

— Да все отлично, — перебил Каэл, пожимая плечами.

Я уже немного научилась его понимать, однако не знала, искренне ли он говорит. Может, его все-таки раздражает моя нервная болтовня? Хотя Каэл тоже задал пару вопросов, в основном разглагольствовала я — про график работы, про то, какой у меня был стресс, когда Остина арестовали во второй раз. Чуть не начала рассказывать, как я переживаю за брата, но почему-то у меня пропало настроение о нем говорить. Наверное, я хотела показаться более взрослой. Или неприятно было обсуждать брата с чужим человеком. В общем, я сменила тему:

— В какой бы цвет мне покрасить стены?

— А какой ты сама хочешь?

Потом:

— Не слишком ли много здесь декора?

— Я не заметил.

Потом:

— А ты можешь представить, что ты в дорогом спа-салоне, а не в заведении на торговой улочке?

Каэл опять пожал плечами. Время от времени и он вставлял слово-другое, но в основном болтала я.

И теперь, в приемной, он изображал молчаливого мачо.

— Чек тебе нужен?

— Обязательно. — Он протянул руку.

— Обязательно? Тебе так важен чек? — переспросила я. Мне понравилось его дразнить. Каждый раз он реагировал по-разному, и это было забавно.

— Я такой, — сказал Каэл. Убирая чек в бумажник, он почти улыбался. Бумажник был коричневый, кожаный, изрядно потертый.

— Ладно, — фыркнула я. — Как скажешь.

— Смотрите, а то придут к вам с проверкой. — Он не улыбался, но насмешливо поднял брови.

За нами пристально наблюдала Мали. Когда Каэл после сеанса вышел в приемную, она протирала стеклянную дверь, напевая себе под нос. А теперь даже не притворялась, что занята уборкой.

— До вечера? — спросила я.

— Да.

Мне он помахал, вежливо попрощался с Мали, причем назвал ее «мэм». Едва за ним закрылась дверь, как она повернулась ко мне.

— М-мм?

Ясно было, о чем она думает.

— Что «м-мм»?

Я закрыла кассу, убрала чаевые в карман.

Мали перевела взгляд на дверь и обратно, и на лице у нее медленно, как у Чеширского кота, расплылась улыбка.

— Ничего, просто так.

— И чтоб никаких разговоров! — бросила я, уходя из приемной.