Сексуальный дерзкий парень

«Нет. Он не заболел».

«А может быть, он думает, что у тебя все еще красные дни календаря?»

А вот тут мои брови взлетают вверх. Об этом я не подумала. Может быть, Лола права и Ансель действительно считает, что у меня все еще месячные? Может быть, мне и правда надо самой проявить сексуальную инициативу?

«Окей, это годная теория».

«Проверь, – пишет она. – Забудь надеть футболку».

Я ложусь спать обнаженная и ничем не укрываюсь.





* * *


ПРОСНУВШИСЬ, Я БРОСАЮ ВЗГЛЯД на часы. Сейчас два тридцать ночи, и я сразу понимаю, что Анселя дома нет. Свет во всей квартире выключен, а постель рядом со мной пуста и холодна.

Но тут я слышу чьи-то тихие шаги, звук расстегивающейся молнии и слабый стон из соседней комнаты.

Я встаю с постели, натягиваю одну из его футболок, которые он оставил в корзине для белья, и она так пахнет им, что этот запах чуть не сбивает меня с ног, я останавливаюсь и прикрываю глаза, чтобы привести себя в чувство.

А когда я прохожу на цыпочках через столовую и заглядываю в кухню, я вижу его. Он стоит, слегка наклонившись и опираясь рукой о столешницу. Рубашка расстегнута, галстук ослаблен и болтается на шее, а брюки приспущены на бедрах. И в руке он держит свой член.

Я замираю как вкопанная при виде этой откровенно эротической сцены: Ансель удовлетворяет сам себя в слабом свете уличного фонаря, льющемся в окно.

Его рука двигается быстро, локоть согнут, через ткань рубашки я вижу, как напряжены мышцы на спине, вижу, как двигаются в такт движениям руки бедра. Я делаю шаг вперед, чтобы лучше видеть происходящее, и под ногой скрипит половица. Звук разносится по комнате, Ансель замирает и оборачивается через плечо.

Когда его глаза встречаются с моими, в них вспыхивает стыд, смешанный с вызовом. Он убирает руку и опускает голову, подбородок утыкается ему в грудь.

Я медленно подхожу, не уверенная, хочет ли он меня или он хочет чего угодно, только не меня. Почему он здесь, один, делает это, когда я лежу, обнаженная, в его постели?

– Я надеялся, что не разбужу тебя, – шепчет он. В свете, льющемся из окна, я могу видеть четкую линию его подбородка, его гладкую шею. Брюки висят на бедрах, рубашка расстегнута. Я так хочу коснуться языком его кожи, почувствовать мягкую линию волос, которая спускается вниз от пупка.

– Но я проснулась. И я бы как раз хотела, чтобы ты постарался меня разбудить, если хотел… – Я собираюсь сказать «меня», но мне не хватает уверенности, что именно этого он и хотел. – Если тебе было нужно… что-то.

Господи, зачем я так мямлю?

– Уже так поздно, Сериз. Я пришел, начал раздеваться. И увидел тебя… обнаженную… в моей постели, – говорит он, не отрывая взгляда от моих губ. – Я не хотел тебя будить.

Я киваю.

– Я и хотела, чтобы ты увидел меня голую в твоей постели.

Он медленно выдыхает через нос.

– Я не был уверен…

Прежде чем он заканчивает эту фразу, я опускаюсь на колени в темноте, убираю его руку и теперь я могу лизнуть его, могу снова возбудить в нем желание. Мое сердце бьется так сильно, и я так нервничаю, что вижу, как дрожит моя рука, когда я касаюсь его, но и черт с этим. Я говорю себе, что следую указаниям Харлоу, признанной секс-богини.

«Тебе ничего терять», – говорю я себе.

– Я специально легла в постель голая.

– Но… я не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной быть со мной, – хрипит он.

Я смотрю на него снизу вверх с изумлением. А куда подевался тот уверенный в себе крутой парень, с которым я познакомилась неделю назад?

– Я не чувствую себя обязанной. Ты просто был очень занят…

Он улыбается, обхватывает свой член у корня ладонью и проводит мне по губам головкой с выступившей капелькой влаги.

– Я думаю, мы оба оказались слишком осторожными.

Я трогаю его языком, играя, дразня. Жадно вслушиваюсь в легкие стоны, которые он издает, и в хриплое рычание, когда я почти беру его в рот, а потом снова выпускаю, чтобы опять целовать и играть.

– Я думал о тебе, – признает он шепотом, глядя, как я оставляю влажную полоску на его члене, проводя языком от самого корня до головки. – Я вообще ни о чем другом думать не могу.

Это признание развязывает тугой узел, который, оказывается, был все это время внутри меня, и я сейчас, только сейчас, когда он произносит эти слова, понимаю, как же я переживала. Я чувствую, что у меня как будто гора с плеч упала. И я еще более страстно хочу доставить ему удовольствие, я сосу его сильнее, вибрации от моих стонов усиливают его ощущения. Когда я вижу его таким нетерпеливым, зависящим от моих прикосновений, мне легче играть роль, легче казаться смелой, уверенной в себе соблазнительницей. Выпуская его, я спрашиваю:

– Что мы делали в твоих фантазиях?


– Это, – выдыхает он, склонив голову и запуская руку в мои волосы, подгоняя меня. Я готова взять его целиком в рот, и он толчком глубоко входит в меня. – Я трахал эти губы.

Его голова откидывается, он закрывает глаза, бедра его ходят ходуном у меня перед глазами.

– C’est tellement bon, j’en rêve depuis des jours…[14] – С видимым усилием он выпрямляется, немного подается вперед с хриплым стоном. – Глотай, – шепчет он. – Я хочу, чтобы ты проглотила. – Он останавливается, чтобы я могла сделать то, о чем он просит, а затем громко стонет, когда я втягиваю его глубже.

– Ты проглотишь, когда я кончу? И издашь такой маленький голодный звук, когда почувствуешь? – спрашивает он, глядя на меня с мольбой.

Я киваю. Ради него я это сделаю. Я хочу, чтобы он делал со мной все, и сама хочу делать для него все. Он мой единственный якорь здесь, и пусть мы женаты не по-настоящему, я хочу, чтобы вернулись те чувства, которые были, когда мы были свободны, и та легкость между нами, которая была в Сан-Диего, и до этого, хотя я и помню это только отрывочно – прикосновения, звуки и наслаждение…

Несколько минут он двигается, возбуждая меня тихими стонами, и шепчет, что я прекрасна, и медленно вытягивает член вдоль моего языка, а потом резко вытаскивает его и, обхватив ладонью у основания, стучит головкой по моим губам и языку.

Так он кончает, бурно, извергаясь мне в рот, на подбородок. Он делает это намеренно, так и должно быть, и я понимаю, что права, когда поднимаю глаза и вижу, как его глаза темнеют от оргазма, и мой язык инстинктивно тянется вслед за его членом. Он отступает, проводит большим пальцем по моей нижней губе и помогает мне встать. Влажной салфеткой нежно обтирает мне лицо, а затем делает шаг назад, готовясь опуститься на колени, но его слегка шатает, и когда он поворачивается ко мне в профиль, пытаясь удержаться на ногах, я вижу, что он совершенно обессилен. Он ведь почти не спал все эти дни.

– Теперь позволь мне сделать тебе приятно, – говорит он вместо того, чтобы вести меня в спальню.

Я останавливаю его, беру рукой под локоть.

– Подожди.

– Что? – спрашивает он, и мысли у меня путаются от того яростного желания, которое звучит в его голосе, смешанного с таким разочарованием, которого я раньше никогда не слышала.

– Ансель, сейчас почти три часа утра. Когда ты вообще спал в последний раз?

В полумраке я не могу прочитать выражение его лица, но все-таки здесь не настолько темно, чтобы я не могла разглядеть, как тяжело опущены его плечи, каким усталым он выглядит.

– Ты не хочешь, чтобы я трогал тебя? Я кончил тебе в рот, и ты готова пойти спать?

Я качаю головой и колеблюсь, когда он притягивает меня к себе, засовывает руку под рубашку, мне между бедер. Он касается меня пальцами и стонет. Я совершенно мокрая, и теперь он это тоже знает. С тихим шипением он двигает рукой, посасывая мою шею.

– Дай мне попробовать, – хрипит он, его дыхание обжигает мою кожу, пальцы скользят вокруг клитора, а потом дальше, внутрь. – Целая неделя прошла, Миа. Я хочу зарыться в тебя лицом.

Я дрожу под его руками, изнывая от желания. Кончики его пальцев доставляют мне райское наслаждение, дыхание обжигает шею, он покрывает поцелуями каждый миллиметр моей кожи. Ну что такое, в конце концов, лишние пятнадцать минут сна?

– Хорошо, – шепчу я.

Я жду, пока он чистит зубы, а затем он ложится в постель в одних трусах, а я иду в ванную.

– Никуда не уходи!

Почистив зубы, я умываюсь и приказываю своему отражению прекратить все анализировать. Если мужчина хочет секса, дай ему секса. Я хочу секса. Давайте займемся сексом! Я тихонько выхожу из ванной в темную спальню. В животе у меня горячо, между ног мокро и скользко, и вот оно, думаю я. Вот теперь начнется настоящее удовольствие, когда я смогу наслаждаться Анселем, и этим городом, и этим маленьким кусочком жизни, в котором я не должна ни о чем думать и беспокоиться – ни о себе, ни о нем.

Лунный свет просачивается из маленькой ванной и освещает дорогу к постели, и я иду по этой лунной дорожке, слегка загораживая собой свет. Забираюсь в кровать рядом с Анселем. Он теплый, и запах мыла и его лосьона после бритья моментально будит во мне сильнейшее желание, и я понимаю, как мне не хватало его все эти дни, как отчаянно я нуждаюсь в прикосновениях его рук, в его поцелуях, в том, чтобы почувствовать его внутри. Но даже когда провожу рукой по его животу и груди, он не двигается, лежит, тяжело обмякнув, подле меня. Я открываю рот, но первый раз не могу произнести ни слова, а вот второй раз выдавливаю из себя шепот:

– Ты хочешь заняться сексом?

И сама вздрагиваю от этих плоских слов, совершенно лишенных всякого намека на соблазнительность.

Он не отвечает, и я придвигаюсь ближе, сердце бешено стучит, а я обвиваю руками его сильное, теплое тело. Но он крепко спит, дыхание у него ровное и спокойное.





* * *


И СНОВА ОН ПРОСЫПАЕТСЯ раньше меня. На этот раз на нем костюм цвета графита, белая рубашка. Он выглядит так, словно сошел с картинки: как будто фотограф настиг его на углу улицы и запечатлел на черно-белую пленку четкую линию его подбородка и тени на небе у него за спиной. Он наклоняется ко мне и скользит поцелуем по моим губам, и тут я открываю глаза. Он покрывает поцелуями мое лицо от губ до виска, а я понимаю, что сегодня понедельник и он снова уходит на весь день, и желудок у меня сжимается.

– Прости меня за прошлую ночь, – говорит он тихонько мне на ухо.

Он смотрит мне в глаза, а потом медленно переводит взгляд на губы.

Мне снился сон, эротический сон, и я не готова к тому, что он сейчас уйдет. Я все еще ощущаю на себе его руки и губы, слышу его стоны. Я еще в полусне и от этого становлюсь достаточно храброй для того, чтобы действовать. Не раздумывая, я хватаю его руку и засовываю ее под одеяло.

– Ты мне снился, – хрипло говорю я, сонно улыбаясь.

– Миа…

Он не уверен, что понимает, чего я хочу, и видя это сомнение, я веду его руку вниз, по ребрам, к пупку. Губы его приоткрываются, взгляд тяжелеет. Он раздвигает мои бедра, просовывает пальцы между ног и берет меня в ладонь.

– Миа… – стонет он с выражением, которое я не могу понять. Как будто тоска, смешанная с тревогой.

О черт.