Селфи с судьбой

– Откуда я знаю, Кать! Денег я ей в карман сунул. Там не так чтобы много, но перебиться хватит.

Катерина посмотрела на него, хотела что-то сказать, даже губами пошевелила, и не стала говорить.

– Илья, – позвал Артобалевский, – чувствую, должны мы водки выпить, а? Ты как?

– Давай выпьем, – согласился Илья Сергеевич. – Как ты вертолёт добыл, Пётр Петрович?

Артобалевский махнул рукой, поднялся и потянул с травы супругу.

– Если при моей работе ещё и вертолёт не добыть, тогда, выходит, кто я такой?! Пустое место и жизнь зря прошла?

– Твоя жизнь не зря прошла, – сказала Катерина твёрдо.

Очень быстро они напились – после второй стопки это стало совершенно очевидно. Женщины принялись рыдать, а мужчины брататься.

– Постой, с чего мы так надрались? – спросил Илья Сергеевич при последнем проблеске разума. Он дотянулся до бутылки и посмотрел её на свет. Там оставалось примерно две трети.

– От нервов, – сказала Катерина, всхлипывая. – Девочка, не пей больше, пить вредно.

– Я не буду, – пролепетала Агния и залилась слезами.

Артобалевский курил, сыпал пепел на белоснежную рубашку, тыкал окурки в блюдца, и никто не говорил ему ни слова и замечаний не делал.

Сегодня ему можно всё что угодно. И не важно, знает он сам об этом или нет. Главное, об этом знали все окружающие, весь мир.

Абсолютно пьяный Илья Сергеевич спросил у Артобалевского, где его русалка. Если бы он не был так неприлично пьян, ни за что бы не спросил.

– Спит, – сообщил Артобалевский, – прикинь? У неё режим, прикинь?

– Да ну-у-у, – не поверил профессор.

– Ну-у-у-у, – передразнил продюсер. – Я знаю, что говорю!.. Пьёт какие-то таблетки из водорослей, на лицо маску, через пять минут – готово! Хоть из зенитки пали, ни за что не проснётся! Вот здоровый организм, а?!

– Молодой, – поддержала его супруга.

– Она меня день и ночь караулит, – Артобалевский опрокинул ещё стопку. – А сейчас всё проспала. Вот так может быть? А вдруг мне бы тоже… по башке… кто бы тогда… со мной… стал… возиться?..

– Я стала бы, – сказала Катерина и опять зарыдала. – Петенька, не надо по башке, береги себя, пожалуйста! У нас же дети!

– Дети? – осведомился Артобалевский. – Какие дети?

– Наши, – прорыдала Катя. – Наши с тобой дети.

– А! Про наших детей я помню. Надо им позвонить. Кать, ты им сегодня звонила?

– Петь, я им каждый день звоню!

– А матери моей звонила?

– И матери звонила. Она думает, что мы отдыхать уехали.

– А мы куда уехали? – поинтересовался Артобалевский.

– Разводиться, Петь!

– А! Про развод я помню. Иди спать, Кать, я сейчас приду.

– Куда?! Куда ты придёшь?

– К нам. А куда я должен идти?

Илья Сергеевич при самом последнем проблеске сознания понял, что это плохо кончится.

– Давай я тебя провожу, – предложил он Артобалевскому. – В каком номере ты живёшь?

– Не нужно меня провожать, я сам дойду! Отлично всё будет!

Артобалевский жил в люксе под названием «Александр Третий».

– Как ты думаешь, – спросил профессор Субботин, подтаскивая продюсера к двери, – почему мой царь назван по фамилии, а твой по порядковому номеру?

– Какой царь?

– Где твой ключ?


– Чёрт его знает.

– Потерял?

– А он у меня был?

– Давай стучать, – предложил профессор, и продюсер охотно согласился.

Они стучали и шумели долго и не слишком прилично.

– Никто не открывает, – констатировал Илья Сергеевич.

– А кто там, внутри? – вопросил продюсер.

– Твоя подруга!

– А! Про подругу помню. Я пока к жене пойду. Чего мы тут с тобой торчим ночью посреди коридора?

Илья Сергеевич поволок Артобалевского в другое крыло и сдал с рук на руки Катерине.

По дороге к себе он пытался сообразить, зачем они на самом деле ломились в чужую дверь, если можно было сразу пойти к Катерине.



Илья проснулся, точно зная, что впереди у него длинный и трудный день. Он помнил наперечёт дни, когда просыпался с таким определённым знанием и ясной головой – перед защитой докторской и перед несколькими самыми ответственными выступлениями.

Он не волновался и ни в чём не сомневался. Он был собран и абсолютно уверен в себе.

Агния спала рядом, привалившись к нему тёплой попой, и он немного полежал неподвижно. Ему жалко было её будить.

– Девочка, – сказал он в конце концов, осторожно повернул голову и поцеловал её, куда пришлось, – просыпайся. Нужно вставать.

Она проснулась мгновенно и тут же хрипло спросила:

– Что случилось?

– Ничего не случилось. Утро.

– А Матвей?

Илья поцеловал её ещё раз.

– Я пока ничего не знаю. Мы сейчас всё выясним.

Она резко села, потрясла головой и потёрла руками бледное лицо. Даже после сна она была бледной.

Илья немного полюбовался на неё, как бы сожалея, что ему предстоит надолго, на целый день обо всём забыть – о том, какая она красивая, совершенное творение, о том, как она дышит, о том, какие у неё пальцы и щёки.

– Илья, за что Матвея пытались убить?

– Я тебе всё расскажу.

– За его работу? Или за деньги, о которых ты вчера говорил?

– За кеды, – непонятно сказал Илья и ещё раз поцеловал её. – За кеды и необыкновенную память.

Он встал – Агния следила за ним, в глазах у неё сквозила тревога.

Илья открыл воду в ванну – она ровно и мощно загудела – и достал свежую футболку. В его свитере вчера ушёл Артобалевский, а клетчатая рубаха на куцем меху была вся в бурых пятнах засохшей крови. Илья снял её с вешалки, куда зачем-то вчера повесил, и кинул в угол за диван.

– Хочешь, принесу толстовку? У меня их тьма, – предложила Агния.

– Твоя толстовка на меня не налезет.

Агния выбралась из кровати.

– Не льсти себе, – хмыкнула она и поцеловала его. – Они все мужские, размер три икс эль.

– Ах да, – вспомнил Илья Сергеевич, – точно. Магазин «Ночные волки»!

Пока он принимал душ и с особой тщательностью – как перед боем – брился, Агния притащила две одинаково дикие толстовки. На одной был череп, а на другой иероглифы.

– Что здесь написано? – осведомился профессор Субботин.