Семь камней

– Новициатка через год делает свой выбор. Остаться и стать послушницей – или… или уйти. Тут нужно время. Чтобы понять.

– Да, – тихо согласился он. – Нужно.

Он повернулся, чтобы идти к карете, но она взяла его за локоть и остановила.

– Майкл, – сказала она. – Поцелуй меня, ладно? Я думаю, что мне нужно знать это, прежде чем я решу.





Нашествие зомби




Введение




Самое интересное в образе жизни лорда Джона – офицера высокого ранга и с разумными политическими связями, не обремененного ни семьей, ни стабильной повседневной службой, – заключалось в том, что он легко мог ринуться в отчаянные приключения. Честно признаюсь, когда я начинала писать «балджи» (т. е. «клубни», короткие рассказы) с его участием, я просто переносила его в какой-нибудь год и консультировалась у моих референтов-историков, какие примечательные события происходили в том году. Вот так он и оказался в Квебеке и принял участие в знаменитом сражении.

Что касается этой истории, то идея пришла от двух разных источников, но оба «следа» вели к одной из главных книг этой серии – в данном случае к «Путешественнице». Я знала, что в 1766 году, когда Клэр встретилась с ним на борту «Дельфина», лорд Джон был губернатором Ямайки. Не было ничего необычного в том, что на такой пост назначили человека со связями, но без всякого опыта, – более вероятной причиной было то, что у него уже имелся опыт на этой территории. В «Нашествии зомби» действие происходит в 1761 году. Это история о том, как лорд Джон приобрел такой опыт. Я знала также, что Грейлис Дункан не умерла, и она тоже появляется там. И раз уж действие рассказа происходит на Ямайке, как я могла устоять и не включить в него зомби?





Ямайка, Испанский городок

Июнь 1761 года




В гостиной на столе лежала змея. Маленькая, но все равно змейка. Лорд Джон Грей колебался, сказать что-то про нее или нет.

Губернатор, совершенно не замечая свернувшуюся кольцом рептилию, взял граненый графин, стоявший в шести дюймах от змеи. Вероятно, жители Ямайки привыкли держать у себя ручных змей, чтобы те боролись с крысами. Судя по количеству крыс, которых Грей видел здесь, сойдя с корабля, обычай был разумный – хотя именно эта змейка была невелика и не могла бы справиться даже с обычной мышью.

Вино было приличное, но теплое и, казалось, попадало из глотки Грея прямо в его кровь. Он ел в последний раз еще на рассвете и почувствовал, как мышцы на его пояснице ожили и расслабились. Не допив, он поставил бокал на стол: ему была нужна ясная голова.

– Я просто не нахожу слов, как я счастлив принять вас, – сказал губернатор, поставив свой пустой бокал. – Положение тяжелое.

– Вы написали об этом в письме к лорду Норту. И что, с той поры ситуация не улучшилась? – Письмо было написано три месяца назад, за это время многое могло измениться.

Ему показалось, что губернатор Уоррен задрожал, несмотря на жару в комнате.

– Все стало хуже, – ответил губернатор, взяв графин. – Гораздо хуже.

Грей почувствовал, как у него напряглись плечи, но старался не терять спокойствия.

– Каким образом? Что, были новые… – Он замялся, подыскивая нужное слово. – Новые акции? – Слово было слишком мягкое для описания горящих полей тростникового сахара, разграбления плантаций и массового бегства рабов.

Уоррен лишь невесело засмеялся. Его красивое лицо покрылось бисеринками пота. На подлокотнике его кресла лежал смятый носовой платок, губернатор промокал им щеки и лоб. Этим утром он не брился – и вполне возможно, что и накануне тоже. Грей слышал, как зашуршали его темные бакенбарды от прикосновения платка.

– Да. Новые бесчинства. В прошлом месяце мароны сожгли сахарный пресс, правда, это случилось в дальней части острова. Ну, а теперь… – Он замолк, облизал пересохшие губы и опять налил себе вина. Потом протянул руку с графином к бокалу Грея, но Грей покачал головой.

– Теперь они движутся к Кингстону, – сообщил Уоррен. – Целенаправленно, вы сами убедитесь в этом. Одна плантация за другой вниз по склонам гор, почти по прямой. – Он вздохнул. – Хотя что я говорю? На этом проклятом острове вообще нет ничего прямого и правильного, начиная с ландшафта.

Верно. Грей любовался живописными зелеными горами, взмывавшими в небо в центре Ямайки. Они служили суровым фоном для поразительно голубой лагуны и белого песка на берегу.

– Люди напуганы, – продолжал Уоррен. Казалось, он взял себя в руки, хотя его лицо снова стало липким от пота, а протянутая к графину рука дрожала. У Грея зародилось подозрение – и это стало для него легким шоком, – что губернатор боялся. – Ко мне приходят коммерсанты – и их жены – каждый день. Они умоляют, требуют защитить их от черномазых.

– Что ж, можете заверить их, что они получат необходимую защиту, – заявил Грей как можно увереннее. Он привез с собой полбатальона – триста пехотинцев и артиллерийскую роту с легкой пушкой. Достаточно, чтобы защитить Кингстон, если возникнет необходимость. Но в письме лорда Норта речь шла не только о защите коммерсантов и порта в Кингстоне и Испанском городке и даже не о защите больших сахарных плантаций. Ему поручили подавить мятеж рабов, захватить вожаков и остановить насилие.

Змейка на столе внезапно пошевелилась и медленно, томно выпрямила тело. Это поразило Грея, он уже принял ее за изысканную декоративную скульптуру. Ее тело, семи или восьми дюймов в длину, было прекрасного бледно-желтого цвета с коричневыми крапинками, а слабые отливы на ее чешуе напоминали сияние хорошего рейнского вина.

– Все зашло еще дальше, – продолжал Уоррен. – Теперь рабы не только жгут плантации и громят все на своем пути. Дело дошло до убийства.

Эти слова резко вернули Грея к реальности.

– Кто был убит? – спросил он.


– Плантатор по имени Эбернати. Убит в собственном доме на прошлой неделе. Его нашли с перерезанной глоткой.

– Дом сожгли?

– Нет, не сожгли, не успели. Мароны лишь разграбили его, но их прогнали рабы самого Эбернати. Жена уцелела, потому что залезла в ручей и сидела там среди зарослей тростника.

– Понятно. – Грей без труда представил себе ту сцену. – Где находится плантация?

– Милях в десяти от Кингстона. Называется Роуз-Холл. А что? – Налитый кровью глаз направился на него, и Грей понял, что бокал вина, на который пригласил его губернатор, был далеко не первым за этот день. И, скорее всего, даже не пятым.

«Неужели губернатор – пьяница по своей природе? – подумал он. – Или просто давление нынешней ситуации заставило его так откровенно прикладываться к бутылке?» Он украдкой разглядывал губернатора: тому было где-то под сорок, и, хотя сейчас он был явно пьян, на его лице не было признаков привычного злоупотребления вином. Хорошо сложен, привлекательный, без одутловатостей, без лопнувших сосудов на щеках или носу, под шелковым камзолом нет толстого живота…

– У вас есть карта окрестностей? – Наверняка от Уоррена тоже не укрылось, что, если мароны прокладывали себе пожарами путь к Кингстону, можно предсказать, где будет их очередная цель, и ждать их там с несколькими ротами вооруженных пехотинцев.

Уоррен опрокинул в глотку вино и пару мгновений сидел, осторожно дыша и устремив глаза на скатерть, но потом выпрямился и поднял голову.

– Карта, – повторил он. – Да, конечно. Дауэс – мой секретарь – найдет вам карту.

Глаз Грея уловил движение. К его удивлению, маленькая змейка, попробовав языком воздух, поползла по столу целенаправленно, несмотря на свои небольшие извивы, и прямо к нему. Машинально он протянул руку, чтобы подхватить малышку, если она упадет с края.

Губернатор увидел ее, громко взвизгнул и отшатнулся от стола. Грей удивленно посмотрел на него. Крошечная змейка извивалась между его пальцев.

– Она не ядовитая, – сказал он как можно мягче. По крайней мере, он так думал. Его друг Оливер Гвинн был натурфилософом и обожал змей. Однажды Гвинн показал ему все лучшие экземпляры из своей коллекции, и Грею запомнилось утверждение Гвинна, что на Ямайке вообще нет ядовитых рептилий. К тому же у всех ядовитых змей головы треугольные, а у безобидных они тупые, как у этой малышки.

Уоррен не был расположен слушать лекцию по физиогномике змей. Дрожа от ужаса, он пятился к стене.

– Откуда? – приговаривал он. – Откуда она появилась?

– Она лежала на столе с тех пор, как я пришел сюда. Я… хм… думал, что так у вас… – Что ж, ясно, что змейка не могла быть ручной, не говоря о том, что не могла быть и элементом декора стола. Он кашлянул и встал, чтобы вынести змейку на улицу через французские двери, ведущие на террасу.

Однако Уоррен неправильно понял его намерение и, увидев приближавшегося к нему Грея, выскочил через французские двери, безумными прыжками пересек террасу и с развевавшимися полами камзола помчался по мощенной камнями дорожке так, словно за ним гнался сам дьявол.

Грей озадаченно глядел вслед губернатору, когда негромкий кашель заставил его оглянуться.

– Гидеон Дауэс, сэр. – Секретарь губернатора был пузатым коротышкой с круглым розовым лицом и, вероятно, весельчаком по натуре. Но в тот момент он глядел на Грея с нескрываемой опаской. – Вы подполковник Грей?

Грей подумал, что едва ли в чертогах Кингс-Хауса нашлось бы в данный момент много мужчин в мундире и с инсигниями подполковника, но тем не менее поклонился и пробормотал:

– Ваш покорный слуга, мистер Дауэс. Боюсь, что мистер Уоррен… э-э… – Он кивнул на открытые французские двери. – Может, кто-нибудь сходит за ним?

Мистер Дауэс закрыл глаза, словно от боли, вздохнул и открыл их снова, качая головой.

– С ним будет все в порядке, – сказал он, хотя в его тоне не звучало особой уверенности. – Я только что обсудил с вашим майором Феттесом требования по снабжению продовольствием и размещению. Он хочет, чтобы вы знали, что все в порядке.

– О, благодарю вас, мистер Дауэс. – Несмотря на нервирующее бегство губернатора, Грей испытал прилив удовольствия. Он сам был много лет майором; удивительно, как приятно сознавать, что кто-то другой несет на себе груз физического управления батальоном. А ему самому остается лишь отдавать приказы.

Вот он и отдал его, хотя облек в форму вежливой просьбы. Мистер Дауэс тут же провел его по коридорам хаотичного дома в маленькую контору возле губернаторского кабинета, где хранились карты.

Он сразу понял, что Уоррен был прав насчет как неровного характера местности, так и направления атак. На одной из карт были указаны названия плантаций, а краткие надписи указывали места, куда мароны совершали набеги. Линия была далеко не прямая, но общее направление было очевидным.

В комнатке было жарко, и вскоре по спине Грея потекли струйки пота. Тем не менее ему вдруг показалось, что до его затылка дотронулся холодный палец, когда он увидел на карте фамилию Твелвтрис.

– Кто владелец этой плантации? – спросил он, стараясь говорить ровным тоном, и показал на карту.

– Что? – Дауэс глядел в каком-то сонном трансе в окно, на зелень джунглей, но тут заморгал, поправил на носу очки и наклонился над картой. – О, Твелвтрис. Плантацией владеет Филип Твелвтрис – молодой человек, совсем недавно получил ее в наследство от кузена. Говорят, убит на дуэли – ну, кузен его, я имею в виду, – пояснил он.

– А-а. Прискорбно. – У Грея неприятно перехватило дыхание. Он мог бы обойтись и без такого осложнения. Если… – Его кузена звали случайно не Эдуард Твелвтрис?

Дауэс посмотрел на него с кротким удивлением.

– Кажется, именно так. Впрочем, я не знаком с ним, тут его никто не знает. Плантацией управляет надсмотрщик, а сам он тут никогда не был.

– Понятно. – Ему хотелось спросить, приезжал ли Филип Твелвтрис сюда из Лондона, чтобы вступить в наследство, но он сдержался. Он не стал привлекать внимание Дауэса, выделив фамилию Твелвтрис. У него еще будет достаточно времени.

Он задал еще несколько вопросов, касавшихся времени нападений, и мистер Дауэс быстро ответил. Но когда дело дошло до объяснения причин, вызвавших бунт, секретарь неожиданно стал неразговорчивым – и Грей это заметил.

– Правда, сэр. Я почти ничего не знаю об этом, – запротестовал мистер Дауэс в ответ на вопросы Грея. – Вам лучше поговорить с капитаном Кресвелом. Он суперинтендант, занимающийся маронами.

Грей удивился:

– Беглыми рабами? У них есть суперинтендант?

– О. Нет, сэр. – Казалось, Дауэс с облегчением воспринял более прямой вопрос, на который у него имелся ответ. – Мароны – не беглые рабы. Или, точнее, – поправился он, – они технически беглые рабы, но там есть разница. Эти мароны – потомки рабов, которые в течение последнего столетия убегали с плантаций и укрывались в горах. Там у них селения. Но поскольку теперь невозможно найти их владельца… – Дауэс замолк.

Остальное Грей понял сам. Поскольку власти не обладали возможностью найти рабов и приволочь назад, корона благоразумно решила считать их местным населением и, как это было принято в других местах, назначить для общения с ними белого суперинтенданта. В задачу суперинтенданта входил контакт с маронами и рассмотрение всех вопросов, касающихся их.