Семь камней

– Опишите, пожалуйста, эту рыбу. – Из ее описания он подумал, что это одна из странных иглобрюхих рыб, которые надуваются как шар в случае опасности. Он мысленно сказал себе, что никогда не будет их есть. Впрочем, в ходе беседы ему стало кое-что ясно.

– Но, судя по тому, что вы мне сказали, мадам, получается, что зомби вовсе не мертвецы? Что они просто одурманены наркотиком?

Ее губы скривились. Они были все еще пухлыми и красными, моложе, чем ее лицо.

– Какая кому польза от мертвеца?

– Но ведь все уверены, что зомби – это мертвецы.

– Угу, конечно. Сами зомби тоже думают, что они мертвецы, и все остальные тоже. Это неправда, но эффект от этого большой. Люди цепенеют от страха. А что они «просто одурманены», то… – Она покачала головой: – Знаете, они уже не возвращаются к жизни. Яд убивает их мозг и нервную систему. Они могут выполнять простые приказы, но больше не могут думать – и обычно они двигаются медленно и скованно.

– Неужели? – пробормотал он. То существо, ну, тот мужчина, – теперь он уже не сомневался, – который напал на него, никак не был ни медленным, ни скованным. Значит…

– Мне сказали, мадам, что у вас большинство рабов – ашанти. Может, кто-то из них знает больше об этом процессе?

– Нет, – резко сказала она, выпрямив спину. – Все это я узнала от хунгана – ну, это как бы… практик, я бы так сказала. Он не был моим рабом.

– Практик чего именно?

Ее язык медленно прошелся по краям ее острых зубов, желтоватых, но все еще здоровых.

– Магии, – ответила она и тихонько засмеялась, словно каким-то своим мыслям. – Угу, магии. Африканской магии. Магии рабов.

– Вы верите в магию? – спросил он скорее из любопытства.

– А вы нет? – Она подняла брови. Но он покачал головой:

– Я нет. И судя по тому, что вы мне только что сказали, процесс создания – если можно применить это слово – зомби – это не факт магии, а просто введение в организм яда плюс сила внушения. – Тут ему в голову пришла еще одна мысль: – Может ли человек поправиться после такого отравления? Ведь вы сказали, что яд их не убивает.

Она покачала головой:

– Яд не убивает, нет. Но они всегда умирают. Прежде всего от голода. Они утрачивают волю и не могут ничего делать, кроме того, что им говорит хунган. Постепенно они теряют силы и… – Она щелкнула пальцами. – Но если даже они выживут, – продолжала она, – их убьют люди. Раз человек стал зомби, назад пути уже нет.

В ходе разговора Грей все более убеждался, что миссис Эбернати обладала гораздо более близким знакомством с предметом, чем можно получить при праздном интересе к натурфилософии. Ему хотелось поскорее уйти от нее, но он пересиливал себя и заставлял сидеть и задавать все новые вопросы.

– Мадам, вам известно, какое значение придается змеям? Я имею в виду, в африканской магии.

Она заморгала, застигнутая врасплох.

– Змеям, – медленно повторила она. – Угу. Ну… говорят, что змеи обладают мудростью. И некоторые из лоа тоже змеи.

– Лоа?

Она задумчиво потерла лоб, и он увидел с легким отвращением слабую россыпь сыпи. Он видел такую сыпь и раньше: признак прогрессирующего сифилиса.

– Кажется, вы называете их духами, – ответила она и посмотрела на него. – Вы видите во сне змей, полковник?

– Я? Нет, не вижу. – Он не видел змей, но вопрос вызвал у него беспокойство. Она улыбнулась.

– Лоа ездит на человеке, понятно? Говорит через него. А я вижу огромную змею, лежащую на ваших плечах, полковник. – Она внезапно встала с кресла. – Я бы советовала вам быть осторожнее с едой, полковник Грей.



Они вернулись в Испанский городок через два дня. На обратном пути у Грея было достаточно времени на размышления, и он сделал определенные выводы. В том числе он понял, что мароны на самом деле не нападали на дом миссис Эбернати. Надсмотрщик из Роуз-Холл рассказывал ему о якобы имевшем место нападении крайне неуверенно и уклончиво, с расплывчатыми деталями. А потом…

Поговорив с надсмотрщиком и несколькими рабами, он вернулся к дому, чтобы, как требовали приличия, попрощаться с миссис Эбернати. На его стук никто не ответил, и он обошел вокруг дома в поисках слуг. Вместо этого он нашел тропинку, ведущую от дома вниз по склону. Впереди блестела вода.

Из любопытства он направился по тропе и обнаружил тот пресловутый ручей, в котором миссис Эбернати якобы спаслась от напавших на дом маронов. И увидел миссис Эбернати – она медленно плавала от одного края ручья к другому. Голая. Светлые волосы струились за ее спиной.

Вода была кристально чистая; он видел мясистые, могучие ягодицы, двигавшиеся словно сильфоны, а при сгибе ноги открывалось лиловатое пятно промежности. Возле ручья не было ни зарослей тростника, ни другой растительности; любой подошедший человек увидел бы женщину, если бы она сидела в ручье, – да и температура воды, как он теперь видел, не пугала ее.

Значит, она солгала про маронов. Он был твердо уверен, что миссис Эбернати убила своего мужа или организовала убийство – но что он мог предпринять? Арестовать ее? Свидетелей не было, а также тех, кто мог бы законно выдвинуть против нее обвинения, если бы и хотел. Он подозревал, что и ее рабы не захотят этого; те, с кем он говорил, проявляли крайнюю сдержанность по отношению к плантаторше. Из верности или из страха – эффект будет одинаковый.

Важным выводом было для него то, что мароны, скорее всего, не причастны к убийству. Пока что все сообщения об их нападениях касались лишь материального ущерба – да и то лишь полей и оборудования. Не сгорел ни один дом, и хотя некоторые плантаторы утверждали, что у них увели рабов, доказать этого не могли; упомянутые рабы могли просто воспользоваться хаосом и сбежать.

Это говорило ему, что надо осторожно относиться к тому, кто руководил маронами. Кто это? Что за человек? У Грея складывалось впечатление, что о бунте не было и речи – ведь не звучало никаких деклараций, как это бывает в таких ситуациях, – просто выплеснулось через край долго зревшее недовольство. Он непременно должен был поговорить с капитаном Кресвелом. И он надеялся, что чертов секретарь уже сумел найти суперинтенданта.



В общем, он приехал в Кингс-Хаус поздно вечером, и дворецкий губернатора, появившийся словно черный призрак в ночной рубашке, сообщил ему, что все уже спят.

– Ладно, – устало отозвался Грей. – Позови моего слугу, пожалуйста. А утром передай секретарю губернатора, что мне необходимо поговорить после завтрака с его превосходительством в любом случае, независимо от его состояния здоровья.


Том был в достаточной степени рад видеть его целым и невредимым. Он не злился, что его разбудили: помыл Грея, обрядил в ночную рубашку и уложил под москитную сетку еще до того, как колокола на Испанской башне пробили полночь. Двери в комнате уже починили, но Грей велел Тому оставить окно открытым и провалился в сон без мыслей о том, что принесет ему утро. Шелковистый ветер ласкал его щеки.

Ему снился необычайно живой эротический сон, но настойчивый стук прервал его на самом интересном месте. Он все еще чувствовал на губах жесткие рыжие волосы, когда вынырнул из-под подушки и потряс головой, пытаясь сориентироваться в пространстве и времени. Бум, бум, бум, бум, бум! Черт побери… О! Дверь.

– Что? Входите, бога ради! Какого дьявола? О! Минуточку, сейчас.

Он выпутался из простыней, снял ночную рубашку – господи, неужели он в самом деле занимался тем, что ему приснилось об этом? – и набросил баньян на свою быстро съежившуюся плоть.

– Что? – сердито спросил он, наконец открыв дверь. К его удивлению, там стоял Том, дрожащий, с выпученными глазами, а рядом майор Феттес.

– С вами все в порядке, милорд? – воскликнул Том, перебив майора Феттеса.

– Неужели тебе кажется, что я лишился руки или ноги или из меня хлещет кровь? – довольно раздраженно парировал Грей. – Что случилось, Феттес?

Теперь, проснувшись окончательно, он увидел, что Феттес выглядел почти таким же встрепанным, как Том. Майор – ветеран дюжины больших военных кампаний, награжденный за доблесть и известный своим хладнокровием, – учащенно дышал и сутулился.

– Губернатор, сэр, – просипел он. – Думаю, что вам лучше пойти и посмотреть самому.



– Где те люди, которые были поставлены для его охраны? – спокойно спросил Грей. Он вышел из губернаторской спальни и тихонько прикрыл за собой дверь. Дверная ручка выскользнула из его пальцев, и он машинально вытер ладони о бриджи. Он знал, что она была скользкая от его собственного пота, а не от крови, но его желудок опасно сжался.

– Они пропали, сэр. – Феттес снова контролировал свой голос, чего не скажешь о лице. – Я отправил людей обыскать территорию.

– Хорошо. Позовите прислугу. Я должен всех опросить.

Феттес тяжело вздохнул:

– Они тоже пропали.

– Что? Все?

– Да, сэр.

Он и сам тяжело вздохнул – и тут же поскорее выдохнул воздух. Даже за пределами спальни вонь была тошнотворная. Он чувствовал этот запах, прилипавший к его коже, и снова вытер пальцы о бриджи. Задержав дыхание, он резко повернул голову к Феттесу – и к Черри, тот присоединился к ним и молча покачал головой в ответ на поднятые брови Грея. Никаких следов пропавших часовых. Черт побери! Надо поискать их тела. При мысли об этом у него похолодело внутри, несмотря на теплое утро.

Он спустился по лестнице, офицеры с радостью пошли за ним. У подножия ее он уже решил, с чего начать, остановился и повернулся к Феттесу и Черри:

– Так. С этого момента на острове действует военное положение. Сообщите офицерам, но скажите им, что пока не будет публичных объявлений. И не говорите причину.

Учитывая бегство прислуги, более чем вероятно, что новости о гибели губернатора за считаные часы дойдут до жителей Испанского городка – если уже не дошли. Но если был хоть крохотный шанс, что население останется в неведении о том, что губернатор Уоррен был убит и частично съеден в его собственной резиденции, причем под охраной армии его величества, Грей воспользуется им.

– Как там секретарь? – отрывисто спросил он, внезапно вспомнив о нем. – Дауэс. Он тоже ушел? Или мертв?

Феттес и Черри виновато переглянулись.

– Не знаю, сэр, – буркнул Черри. – Я пойду и посмотрю.

– Пожалуйста, посмотрите.

Он кивнул в ответ на их приветствие, вышел наружу и с облегчением расправил плечи, когда лучи солнца коснулись его лица, проникли сквозь тонкое полотно его сорочки. Он неторопливо прошел по террасе к своей комнате, где Том несомненно уже почистил и привел в порядок его мундир.

Что теперь? Дауэс, если он еще жив – а Грей молил Бога, чтобы он был жив… Он захлебнулся хлынувшей слюной и сплюнул несколько раз на террасу, не в силах проглотить ее из-за той сжимавшей горло вони.

– Том, – нервно спросил он, входя в комнату. – У тебя была возможность поговорить с другими слугами? С Родриго?

– Да, милорд. – Том махнул рукой на стул и встал на колени, чтобы натянуть на ноги Грея чулки. – Они все знают про зомби – говорят, что это мертвецы, как и рассказывал Родриго. А хунган – это э-э… ну, я не очень понял, но все его боятся. Короче, это тот, кто против кого-то – или, как я думаю, ему платят, чтобы он что-то сделал, – хунган берет людей и убивает, потом оживляет их и заставляет служить себе; они и есть зомби. Все до смерти боятся его и зомби, милорд, – серьезно добавил он, подняв лицо.

– Я совершенно не осуждаю их. Знал ли кто-нибудь из них о моем визитере?

Том покачал головой:

– Они ничего не говорили, но я думаю, что они знали, милорд. Они и не сказали бы. Я сам спросил у Родриго, и он признался, что знал об этом, но сказал, что вряд ли к вам приходил зомби, потому что я рассказал ему, как вы дрались и что было с вашей комнатой. – Прищурив глаза, он посмотрел на туалетный столик с треснувшим зеркалом.

– Правда? И кто это был, как он считает?

– Он не сказал, но я пристал к нему, и он в конце концов допустил, что это мог быть хунган, прикинувшийся зомби.

Грей обдумал такое предположение. Намеревалось ли убить напавшее на него существо? Если да, то почему? Если нет, то нападение должно было лишь проложить дорогу к тому, что произошло теперь, чтобы все решили, что зомби так и шастают по Кингс-Хаусу. Это объясняло кое-что, кроме того факта…

– Но мне сказали, что у зомби медленные и скованные движения. Мог ли кто-то из них сделать то… что сделал с губернатором? – Грей поморщился.

– Не знаю, милорд. Никогда не встречал ни одного. – Том усмехнулся и встал, застегнув пряжки на ногах Грея. Усмешка была нервная, но Грей улыбнулся в ответ, слегка растроганный.

– Пожалуй, мне надо пойти и еще раз взглянуть на труп, – сказал он. – Ты пойдешь со мной, Том? – Его слуга был очень наблюдательным, особенно в отношении трупов, и уже не раз помогал ему, объясняя какие-то вещи.