Семь камней

Они переглянулись, и Феттес, все еще не отдышавшийся, кивнул Черри.[52] Напоминавший вишню не только своей фамилией, но более молодой и стройный, чем Феттес, тот дышал уже нормально.

– Да, сэр. Я разыскивал Ладгита, прежнего суперинтенданта. Не нашел – он, по слухам, слинял в Канаду, – но зато наслушался много чего про нынешнего суперинтенданта.

Грей пару секунд вспоминал имя.

– Кресвела?

– Его самого.

Судя по информации, добытой Черри в Испанском городке и Кингстоне, формулировка «казнокрадство или коррупция» точно описывала капитана Кресвела в должности суперинтенданта. Помимо прочего, он наладил торговлю между маронами и городскими купцами: мароны поставляли птичьи перья, змеиную кожу и другую экзотику, древесину из горных лесов и прочее – по слухам, он брал предназначенную для них плату, но не передавал маронам.

– Причастен ли он к аресту двух молодых маронов, обвиненных в краже?

Черри усмехнулся, сверкнув зубами.

– Странно, что вы спрашиваете об этом, сэр. Да, мне сказали – причем несколько человек, – что два молодых марона спустились с гор, чтобы пожаловаться на Кресвела, но губернатор их не принял. Тогда они стали грозить, что силой заберут назад свой товар – и когда на складах что-то пропало, сразу решили, что это их рук дело. Они – мароны – утверждали, что они даже не притрагивались к тем вещам, но Кресвел воспользовался такой возможностью и арестовал их за воровство.

Грей закрыл глаза, наслаждаясь прохладным ветерком, повеявшим с моря.

– Так вы сказали, что губернатор не принял молодых людей? Как вы полагаете, есть ли коррупционная связь между губернатором и капитаном Кресвелом?

– О да, – подтвердил Феттес. – Доказательств пока нет – но мы еще недолго занимаемся этим.

– Понятно. И мы пока еще не знаем, где капитан Кресвел?

Черри и Феттес в унисон покачали головой.

– В городе считают, что его задушил Аккомпонг, – сообщил Черри.

– Кто?

– О, виноват, сэр, – извинился Черри. – Говорят, это имя главаря маронов. Капитан Аккомпонг, так он себя называет. – Черри чуть скривил губы.

– Ладно. – Грей вздохнул. – Больше нет сообщений о новых грабежах маронов?

– Нет, кроме убийства губернатора, – сказал Феттес.

– Вообще-то, – медленно проговорил Грей, – я не думаю, что эта смерть – дело рук маронов. – Говоря по правде, он и сам слегка удивился, услышав свой голос – но все же понял, что действительно так считал.

Феттес заморгал, на его бесстрастном лице появилось выражение, как никогда близкое к удивлению, а Черри смотрел с откровенным скепсисом. Грей не рассказывал им про миссис Эбернати и пока не стал объяснять, почему сделал выводы о непричастности маронов к насилию. Странно, подумал он, всего несколько минут назад прозвучало имя капитана Аккомпонга, но после этого его мысли начали крутиться вокруг этой теневой фигуры. Внезапно он понял, кем может заняться.

В сражении личность и темперамент командира важны почти так же, как и число солдат под его началом. Так. Надо больше узнать о капитане Аккомпонге, но пока это подождет.

Он кивнул Тому, и тот почтительно приблизился к нему. Родриго шел за ним.

– Том, расскажи, что ты обнаружил.

Том кашлянул и скрестил на груди руки.

– Ну, мы… э-э… раздевали губернатора… – Феттес поморщился, а Том прочистил глотку и продолжил: – …И рассмотрели его труп. В общем, говоря кратко, сэр и сэр, – добавил он, поклонившись Черри, – оказывается, губернатора Уоррена ударили кинжалом в спину.

Оба офицера удивленно захлопали глазами.

– Но ведь… комната покрыта кровью, грязью и той гадостью, – запротестовал Черри. – Вонь такая, словно туда принесли дюжину утопленников, которых выловили из Темзы!

– Следы ног, – добавил Феттес, смерив Тома немного недовольным взглядом. – Там были следы ног. Больших, окровавленных, голых ног.

– Я не отрицаю, что в той комнате присутствовало нечто неприятное, – сухо сказал Грей. – Но те существа, которые грызли губернатора, не убивали его. Он был почти наверняка мертв, когда… э-э… происходило последующее повреждение трупа.

Родриго вытаращил глаза. Феттес еле слышно пробормотал, что будь он проклят. Но Феттес и Черри были хорошими офицерами и не спорили с выводами Грея, тем более что они согласились с его приказом спрятать труп Уоррена, ясно сознавая нежелательность слухов о нашествии зомби.

– Дело в том, джентльмены, что после нескольких месяцев бунта в последний месяц не происходило ничего. Возможно, смерть мистера Уоррена была задумана как способ разжечь конфликт. Но если это не дело рук маронов, тогда возникает вопрос: чего они ждали?

Том вскинул голову:

– А что, милорд? Я скажу – они ждали вас. Чего же еще?



Чего же еще, действительно? Как он сразу не понял? Конечно, Том был прав. Протесты маронов остались без ответа, их жалобы не были услышаны. Так что они решили привлечь внимание самым заметным – хоть и не самым лучшим – способом, который был им доступен. Время шло, ничего не предпринималось, и тут они узнали о прибытии военных. Появился подполковник Грей. Естественно, они захотели увидеть, что он предпримет.

Что он пока сделал? Послал солдат охранять плантации, которые были самыми вероятными целями новых нападений. Маловероятно, что это заставит маронов отбросить свои нынешние планы, хотя, возможно, они выберут для нападения другие плантации.


Он ходил, размышляя, взад-вперед по зарослям сада возле Кингс-Хауса, но выбор у него был невелик.

Он вызвал Феттеса и объявил, что он, Феттес, до дальнейших распоряжений будет занимать должность губернатора острова Ямайка.

Феттес более чем когда-либо стал похож на деревянный чурбан.

– Да, сэр, – сказал он. – Могу я спросить, сэр… куда вы собрались?

– Я хочу поговорить с капитаном Аккомпонгом.

– Один, сэр? – ужаснулся Феттес. – Неужели вы собираетесь отправиться в горы один?

– Нет не один, – заверил его Грей. – Я возьму с собой слугу и парнишку из домашней прислуги. Мне понадобится там переводчик.

Увидев, что на лбу Феттеса залегла упрямая складка, он вздохнул.

– Отправиться туда с отрядом, майор, означает нарваться на отпор маронов, а этого мне совсем не нужно.

– Вы правы, сэр, – неуверенно возразил Феттес, – но ведь нормальный эскорт…

– Нет, майор, – вежливо, но твердо ответил Грей. – Я хочу дать им ясно понять, что я приехал для разговора с капитаном Аккомпонгом и ничего более. Я поеду один.

– Да, сэр. – Феттес все больше выглядел как кусок дерева, который кто-то высек молотком и стамеской.

– Как скажете, сэр.

Грей повернулся и хотел пойти в дом, но остановился и посмотрел на майора:

– О, вы можете оказать мне одну услугу, майор.

Феттес заметно повеселел.

– Да, сэр?

– Найдите мне самую красивую шляпу, хорошо? С золотой отделкой, если можно.



Они ехали верхом почти два дня, прежде чем услышали в сумерках первый звук рога. Высокий, заунывный звук казался очень далеким, и только краткая металлическая нотка убедила Грея, что это не крик крупной экзотической птицы.

– Мароны, – еле слышно сообщил Родриго и немного пригнулся, словно пытался не бросаться в глаза, даже в седле. – Они так разговаривают друг с другом. У каждой группы свой рог, все звучат по-разному.

Новая протяжная, тоскливая мелодия. Тот же самый рог или нет? Или это второй отвечал первому?

– Так они разговаривают друг с другом? А ты можешь понять, о чем они говорят?

Родриго выпрямился в седле, машинально протянул руку за спину и поправил кожаную коробку, где лежала самая шикарная шляпа, какая продавалась в Испанском городке.

– Да, саа. Они говорят друг другу, что мы тут.

Том что-то пробормотал, что звучало как: «Разве я не говорил тебе, что еду по доброй воле?» Но не стал повторять или объяснять свои чувства.

На ночлег они расположились под густой кроной дерева, такие уставшие, что просто сидели и молча ели, глядя, как с моря надвигался ночной дождь, потом залезли в палатку, которую взял с собой Грей. Молодые люди моментально заснули под стук дождя над головой.

Грей некоторое время лежал без сна, борясь с усталостью, и обдумывал предстоящий день. Он надел военный мундир, хотя не полный комплект, чтобы видели, кто он такой. А его гамбит пока что был принят: их не трогали, на них не нападали. Очевидно, капитан Аккомпонг их ждет.

И что дальше? Он не знал. Он надеялся, что заберет своих солдат – двух часовых, которые пропали в ночь убийства губернатора Уоррена.

Ни их тела не были найдены, а также ни их мундиры, ни оружие – а капитан Черри перевернул весь Испанский Городок и весь Кингстон. Если их увели живыми, то это повышало его мнение об Аккомпонге – и давало ему какую-то надежду, что этот бунт можно разрешить каким-то образом и без долгой военной кампании, которая будет вестись в джунглях и на каменных склонах и закончится многочисленными казнями. Но если… Тут его одолел сон, и он провалился в бессвязные видения; яркие птицы беззвучно пролетали мимо его лица, их перья касались его щек.

Грей проснулся утром, когда лучи солнца коснулись его лица. Он поморгал, приходя в себя, и сел. Он был один. Совсем один.

С тревожно бьющимся сердцем он вскочил на ноги и потянулся к своему кинжалу. Он был на своем месте, но это была единственная вещь, которая была там, где нужно. Его лошади – все лошади – исчезли. Палатка тоже. И мулы с их корзинами. А также Том и Родриго.

Тут он увидел одеяла, в которые они закутались ночью. Одеяла были заброшены в кусты. Грей звал парней, звал и звал, пока не охрип от крика.

Где-то наверху послышался звук рога, протяжный звук, прозвучавший насмешкой для его ушей.

Он сразу понял этот намек. Вы забрали двоих из наших – мы забрали двоих у вас.

– А вы не подумали, что я приду и заберу их? – крикнул он в умопомрачительное море колыхавшейся зелени. – Передайте капитану Аккомпонгу, что я приду! Я должен получить моих ребят назад живыми и здоровыми – или я получу его голову!

Кровь прилила к его лицу, ему казалось, что он лопнет от злости. Ему хотелось что-то пнуть, но он передумал, тем более что исчезли и его башмаки. Он был босым, он не мог позволить себе никаких травм. Он должен прийти к маронам со всем, что еще осталось у него, если он собирался спасти Тома и прекратить бунт – а он должен спасти Тома любой ценой. И не имело значения, что это могла быть западня, он все равно пойдет туда.

Усилием воли он успокоился, походил кругами, пока не израсходовал свой гнев. Тогда и увидел свои башмаки, аккуратно стоявшие под терновым кустом. Мароны оставили ему башмаки. Они рассчитывают, что он придет к ним.