Семь смертей Эвелины Хардкасл

Беллу придется действовать в одиночку.

Кто-то берет меня за локоть. Рядом возникает Кристофер Петтигрю с тарелкой в руках. Его присутствие меня коробит, но безупречные манеры Дэнса не позволяют выказать отвращение. Вблизи Петтигрю выглядит как покойник.

– Скоро от него избавимся. – Он кивает в сторону Теда Стэнуина, который, презрительно щурясь, накладывает себе на тарелку холодные закуски.

Раньше я считал Стэнуина неотесанным грубияном, но он совсем не так прост. Он шантажист, а значит, ему известны все скандальные происшествия, все постыдные тайны и дурные наклонности каждого из присутствующих, скрытые от посторонних глаз. Он презирает всех обитателей Блэкхита и гостей особняка, включая себя самого, хранителя этих секретов, поэтому каждый день ищет повода для размолвки, чтобы укрепить уважение к себе.

Из библиотеки приходит в гостиную недоумевающий Чарльз Каннингем с запиской Рейвенкорта. Горничная Люси Харпер убирает со столов грязную посуду, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. С болью в сердце я замечаю, что она чем-то похожа на мою покойную жену Ребекку. В молодости, разумеется. Доброта, сквозящая в каждом движении, словно бы…

«Ребекка – не ваша жена».

– Черт возьми, Дэнс! – бормочу я, отгоняя навязчивые мысли.

– Простите, что вы сказали? – спрашивает Петтигрю.

Я краснею от смущения, открываю рот для ответа, но вижу, как Люси Харпер пытается обойти Теда Стэнуина, чтобы взять со стола грязную тарелку. Люси очень хорошенькая, веснушчатая и голубоглазая; из-под чепца выбиваются рыжие кудряшки.

– Извините, Тед, – говорит она.

– Тед? – злобно восклицает он, хватает ее за руку и сжимает запястье так сильно, что горничная ойкает и морщится. – Ты что о себе возомнила, а, Люси? Я тебе не Тед, а мистер Стэнуин. С вами, крысами подвальными, я больше не якшаюсь.

Она ошеломленно отшатывается, умоляюще глядит на нас.

В отличие от Себастьяна Белла, Дэнс – великий знаток человеческой натуры. Глядя на происходящее, я замечаю одну странность, ускользнувшую от меня прежде. В первый раз я решил, что Люси просто напугана грубым обращением, но сейчас понимаю, что она не боится, а ошарашена и чем-то огорчена. Да и Стэнуин отчего-то расстроен.

– Тед, оставьте ее в покое, – говорит Даниель Кольридж, появляясь в дверях.

Дальнейшее происходит без изменений. Стэнуин отступает, Даниель уводит Белла в кабинет к Майклу и коротко кивает мне на ходу.

– Ну что, пойдем? – спрашивает Петтигрю. – Похоже, представление окончено.

Мне хочется отыскать Стэнуина, но лень подниматься по лестнице и идти в восточное крыло. Вдобавок я знаю, что он будет на охоте. Нет, лучше дождаться его здесь, решаю я.

Мы проталкиваемся сквозь толпу возмущенных гостей и выходим из вестибюля на подъездную аллею, где нас уже ждут Сатклифф, Харрингтон и еще несколько незнакомых мне людей. Над особняком нависают тяжелые черные тучи, готовые разразиться уже знакомой мне грозой. Охотники стоят бок о бок, придерживают кепки, запахивают пиджаки, которые воровато дергает ветер. Гончие рвутся с поводков, облаивают темноту. Я знаю, что нам предстоит ненастный день, и мне заранее себя жаль.

– Как дела? – К нам подходит Сатклифф в обсыпанном перхотью пиджаке.

Харрингтон кивает, счищая грязь с сапог.

– Вы видели, как Даниель Кольридж приструнил Стэнуина? – спрашивает он. – Похоже, мы сделали верную ставку.

– Посмотрим, – мрачно отвечает Сатклифф. – Кстати, а где Даниель?

Я озираюсь, но Даниеля не видно. Вместо ответа я пожимаю плечами.

Егеря раздают ружья тем, кто не привез своих, включая меня. Ружье начищено и смазано, ствол переломлен, в патроннике два красных патрона. Остальные гости показывают свое знакомство с оружием, наводят дула на воображаемые мишени в небе, но Дэнс не разделяет их любовь к охоте, что оставляет меня в растерянности. Заметив, что я недоуменно рассматриваю ружье, нетерпеливый егерь показывает, как пристроить его на сгиб руки, вручает коробку патронов и переходит к следующему охотнику.

Честно говоря, с ружьем в руках я чувствую себя увереннее. Весь день мне кажется, что за мной следят, и в лесной чаще оружие не помешает. Лакей наверняка дожидается, когда я останусь один, но я не намерен легко сдаваться.

Откуда ни возьмись рядом с нами возникает Майкл Хардкасл, согревает ладони дыханием.

– Простите за опоздание, господа, – говорит он. – Отца задерживают срочные дела, он приносит свои извинения, так что на охоту мы отправляемся без него.

– И что делать, если мы найдем труп женщины, о которой говорил Белл? – кисло спрашивает Петтигрю.

Майкл укоризненно смотрит на него:

– Прошу вас, будьте милосердны. Доктор Белл перенес тяжелое потрясение.

– Да уж, бутылок пять, не меньше, – хмыкает Сатклифф.

Все хохочут, кроме Майкла, который гневно смотрит на судейского.

Сатклифф театрально воздевает руки:

– Майкл, да будет вам, вы же видели, в каком состоянии он был за ужином. Неужели вы и впрямь думаете, что в лесу труп? Из особняка никто не пропал, а Белл просто помешался.

– Белл не стал бы выдумывать такую жуткую историю, – настаивает Майкл. – Я сам видел раны у него на руке.

– О разбитую бутылку порезался, – фыркает Петтигрю, потирая замерзшие руки.

Егерь вручает Майклу черный револьвер: если не считать длинной царапины на дуле, револьвер как две капли воды похож на тот, с которым Эвелина сегодня вечером отправится на кладбище. Очевидно, оба револьвера из спальни Хелены Хардкасл.

– Я для вас его почистил и смазал, сэр, – говорит егерь, почтительно приподнимает фуражку и отходит.


Майкл опускает револьвер в кобуру у пояса и продолжает разговор, не замечая моего любопытства.

– Не понимаю, почему все так разволновались, – говорит он. – Об охоте условились давно, просто сейчас мы двинемся в другом направлении, только и всего. Если что-нибудь заметим, так тому и быть. А если нет, то успокоим доктора.

Вопросительные взгляды обращены на меня, потому что обычно в таких случаях все прислушиваются к мнению Дэнса. Собачий лай избавляет меня от необходимости отвечать; свора рвется с поводков, тянет псарей по лужайке к лесу.

Оглядываюсь на особняк, ищу взглядом Белла. Он стоит у окна в кабинете, полускрытый красными бархатными шторами. Издалека, в сумеречном свете дня, он выглядит призраком, хотя вернее было бы сказать, что призрачен не он, а сам Блэкхит-хаус.

Охотники входят в лес, разбиваются на небольшие группы. Мне надо поговорить со Стэнуином о Хелене, но он шагает слишком быстро и держится особняком. Пытаюсь его догнать, не поспеваю за ним, почти теряю из виду. Наконец понимаю, что на ходу поговорить не удастся, поэтому решаю подождать до первого привала.

Боясь столкнуться с лакеем, присоединяюсь к Сатклиффу и Петтигрю. Они все еще обсуждают возможные последствия уговора между Даниелем и лордом Хардкаслом. Приподнятое настроение быстро улетучивается. Спустя час в гнетущем сумраке чащобы все восклицания превращаются в шепот, а еще через двадцать минут разговоры умолкают. Даже собаки притихли, принюхиваются к земле, тянут нас во тьму. Радуясь, что у меня есть ружье, я сжимаю его покрепче и, несмотря на усталость, стараюсь не отставать от спутников.

Мои ленивые размышления прерывает голос Даниеля:

– Не унывайте, старина!

– Что-что?

– Дэнс – неплохое воплощение, – говорит Даниель, подходя ближе. – Цепкий ум, сдержанный нрав, еще крепкое здоровье.

– Несмотря на еще крепкое здоровье, я чувствую себя так, словно прошел тысячу миль, а не десять, – устало говорю я.

– Майкл решил, что лучше разделиться на две группы, – продолжает Даниель. – Те, кто постарше, устроят привал, а молодежь пойдет дальше. Не волнуйтесь, скоро отдохнете.

Между нами густые заросли, разговаривать приходится вслепую, как влюбленным в лабиринте живой изгороди.

– Тяжело все время уставать, – вздыхаю я. – Вот Кольридж намного моложе.

– Не соблазняйтесь привлекательной внешностью, – советует он. – Душа Кольриджа чернее черного. И его очень трудно контролировать. Вот увидите, в его обличье вы не раз помянете Дэнса добрым словом, так что сейчас не жалуйтесь.

Лес редеет, и Даниель теперь идет рядом со мной, прихрамывая и морщась от боли. Под глазом у него синяк. Вспоминаю, что все это я уже видел за ужином, но в тусклом свете свечей следы побоев выглядели не так ужасно.

Заметив мое потрясение, Даниель усмехается:

– Не беспокойтесь, все в порядке.

– Что случилось?

– Вот, сцепился с лакеем в потайных ходах.

– В одиночку? – спрашиваю я, изумленный тем, что он пошел на такой риск.

Мы решили изловить лакея в потайных ходах особняка, но замысел требовал присутствия шестерых, по двое наблюдателей у каждого из трех выходов. Анна отказалась, Дарби потерял сознание от удара по голове, и я думал, что Даниель отказался от своего плана. Судя по всему, Дарби – не единственный упрямец среди моих воплощений.

– Мне ничего другого не оставалось, – говорит он. – Думал, что на этот раз точно его изловлю, но не рассчитал. К счастью, он не успел взяться за нож, а мне удалось отбиться.

В голосе Даниеля клокочет злоба. Очевидно, он так озабочен будущим, что совершенно не замечает настоящего.

– Вы еще не придумали, как освободить Анну?

Даниель со стоном вскидывает ружье на плечо. Он не просто хромает, а с трудом держится на ногах.

– Нет, не придумал. И не собираюсь, – говорит он. – Уж простите, но освободиться может только один из нас. К одиннадцати часам вечера Анна наверняка нас предаст. Нам с вами следует доверять только друг другу.

«Она вас предаст».

Может быть, вот об этом и предупреждал Чумной Лекарь? Дружба основывается на взаимном благополучии, но как поступит Анна, узнав, что Даниель отказывается ей помочь?

«А как бы вы поступили?»

Даниель подбадривает меня, кладет руку на плечо. Я с удивлением понимаю, что у Дэнса вызывает восхищение и целеустремленность Кольриджа, и его настойчивость – те качества, которые Дэнс ценит превыше всего. Возможно, поэтому Даниель и решил поделиться информацией со мной в обличье Дэнса, а не в другом воплощении. Кольридж и Дэнс – зеркальные отражения друг друга.

– Вы ей не признались? Ну, в пустом обещании?

– Меня отвлекли.

– Прошу вас, храните это в тайне, – вкрадчиво произносит Даниель, будто делясь секретом с ребенком. – Только Анна поможет нам перехитрить лакея, но если она узнает, что мы нарушили обещание, то помощи от нее не дождешься.

Слышу тяжелую поступь за спиной, оборачиваюсь. К нам приближается Майкл. Вместо привычной улыбки его лицо искажено злобной гримасой.

– Боже мой, что случилось? – спрашивает Даниель. – Можно подумать, кто-то пнул вашего любимого пса.

– Да всё эти проклятые поиски, – раздраженно объясняет Майкл. – Белл настаивает, что видел в лесу убийство, но никто из гостей не желает отнестись к этому серьезно. Хотя я у них ничего особенного и не прошу – поворошить листья, заглянуть под куст, и все такое.