Семь смертей Эвелины Хардкасл

Я рассеянно беру платок, благодарю. Все как в тумане, я ошеломлен, не могу поверить в происходящее. Вытерев с лица кровь Стэнуина, я недоуменно разглядываю алые пятна на платке, будто ожидаю объяснений. Я только что разговаривал со Стэнуином, а теперь он убит, и я не понимаю, как смерть может быть такой… мгновенной. Должно ведь быть нечто большее – погоня, страх, какое-то предупреждение. Нельзя же просто умереть. Это похоже на мошенничество: уже и так много заплачено, а требуют еще больше.

– Все пропало, – ноет Сатклифф, привалившись к дереву. – Стэнуин предупреждал, что в случае его смерти все наши секреты получат огласку.

– Вас сейчас больше всего это заботит? – набрасывается на него Харрингтон. – Мы же все только что стали свидетелями того, как Кольридж убил человека!

– Человека, которого все мы ненавидели, – напоминает Сатклифф. – Признайтесь, ведь вы о том же подумали! И не надо притворяться. При жизни Стэнуин нас обирал, а его смерть нас уничтожит.

– Ничего подобного, – говорит Даниель, вскидывая ружье на плечо.

Он единственный, кто совершенно спокоен. Его поведение ничуть не меняется. Все происходящее его как будто не волнует.

– Все наши тайны… – начинает Петтигрю.

– Записаны в блокнот, который сейчас у меня, – обрывает его Даниель, доставая сигарету из серебряного портсигара.

Рука Даниеля не дрожит. Моя рука. В кого превращает меня Блэкхит?

– Его похитили по моей просьбе, – продолжает он, прикуривая сигарету. – Ваши тайны – теперь мои тайны и никогда не будут оглашены. Помнится, мы с вами договаривались об одном одолжении. Оно заключается в следующем: о том, что случилось, никому не рассказывайте. Понятно? Если у вас спросят, где Стэнуин, отвечайте, что он почему-то не захотел возвращаться вместе со всеми и остался в лесу. И больше вы его не видели.

Все изумленно переглядываются и молчат, то ли потрясенные убийством, то ли ошалевшие от счастья.

Я постепенно прихожу в себя, в полной мере осознаю весь ужас поступка Даниеля. Полчаса назад я восхищался его заботой о Майкле, но не предполагал, что от отчаяния Даниель решится на убийство.

Я решусь на убийство. Я стал свидетелем своего будущего, и мне от этого тошно.

– Господа, дайте мне слово, – требует Даниель, выдыхая струйку дыма. – Надеюсь, теперь вы понимаете, что произошло.

Нестройный хор голосов звучит глухо, но искренне. Только Майкл по-прежнему взволнован.

Даниель смотрит на него и холодно произносит:

– Помните: все ваши тайны – в моих руках. – Помолчав, он добавляет: – Пожалуй, нам пора возвращаться, пока нас не начали искать.

Согласившись с его предложением, все уходят в лес. Даниель делает мне знак остаться и, дождавшись, когда все скроются из виду, закатывает рукава.

– Помогите мне проверить его карманы, – просит он. – Этой дорогой будет возвращаться еще одна группа охотников. Нельзя, чтобы нас застали рядом с трупом.

– Даниель, что вы наделали! – сокрушаюсь я.

– Завтра он будет цел и невредим, – небрежно отмахивается Даниель. – Я повалил чучело, только и всего.

– Нам надо раскрыть убийство, а не совершить его.

– Если дать детям игрушечную железную дорогу, то они первым делом устроят крушение поезда. Это игра, а не проявление испорченного нрава, и мы за это их не осуждаем.

– По-вашему, это игра? – спрашиваю я, указывая на труп Стэнуина.

– Да, это головоломка с взаимозаменяемыми фрагментами. Мы ее сложим и пойдем домой. – Он недоуменно смотрит на меня, словно я прохожий, спрашивающий, как пройти к несуществующему адресу. – Не понимаю, что вас так беспокоит.

– Если мы будем расследовать убийство Эвелины предлагаемым вами методом, то мы не заслуживаем освобождения. Да поймите же, наши маски нас предают. Они раскрывают нашу сущность.

– Это все чепуха, – возражает он, обыскивая карманы Стэнуина.

– Истинная сущность человека яснее всего проявляется тогда, когда он думает, что его никто не видит. Не важно, что завтра Стэнуин будет жив. Сегодня вы его убили. Вы хладнокровно убили человека, и это злодеяние на всю жизнь запятнает вам душу. Даниель, я не знаю ни для чего мы здесь, ни почему с нами все это происходит, но мы должны доказать, что это несправедливо, а не подтверждать правильность такого обращения.

– Вы ошибаетесь, – презрительно замечает он. – О каком злодеянии идет речь, если эти люди – все равно что тени на стене? Нет, не понимаю, чего вы от меня хотите.

– Я хочу, чтобы вы были выше этого, – восклицаю я. – Мы должны быть лучше тех, в кого воплощаемся. Даниель Кольридж решил, что лучший выход из положения – убийство Стэнуина, но вам так думать нельзя. Не забывайте, что вы порядочный человек.

– Порядочный человек! – хмыкает он. – Порядочный человек – это не тот, кто избегает совершать дурные поступки. Вспомните, где мы находимся и что с нами вытворяют. Освободиться отсюда можно, лишь сделав то, к чему нас понуждает необходимость, даже если нашей натуре это претит. Да, вам это не под силу, вы слишком щепетильны. Я и сам был таким же, но у меня больше нет времени волноваться об этических аспектах. Я твердо намерен сегодня вечером со всем разобраться, поэтому не беспокойтесь о моей порядочности, лучше оцените, чем я готов поступиться, чтобы вы могли сохранить свою. А если у меня ничего не выйдет, то попробуйте сделать по-своему.

– И как вы собираетесь жить дальше, сознавая, что совершили? – спрашиваю я.

– В кругу семьи, зная, что возможность вернуться к родным и близким гораздо важнее того, что я здесь утратил.

– Вы действительно в это верите?

– Да, а через несколько дней в это поверите и вы, – заявляет он. – Прошу вас, помогите мне его обыскать, пока сюда не пришли охотники. Не хочется весь вечер отвечать на расспросы полицейского.

Спорить с ним бесполезно, он уже внутренне отгородился от меня.

Я со вздохом подхожу к трупу:

– И что мы ищем?


– Как обычно, ответы. – Он расстегивает окровавленную охотничью куртку шантажиста. – Стэнуин собрал все сплетни и слухи в Блэкхите, включая последний фрагмент нашей головоломки – причину убийства Эвелины. Все эти сведения внесены в его блокнот особым шифром, ключ к которому находится в отдельной записной книжке. Блокнот у меня, а с шифровальной книжкой Стэнуин не расстается, она всегда при нем.

Именно этот блокнот Дарби украл из спальни Стэнуина.

– Так это вы отобрали блокнот у Дарби? – спрашиваю я. – Как только я нашел блокнот, меня кто-то ударил по голове, и я потерял сознание.

– Нет, конечно, – улыбается он. – Кольридж договорился с кем-то о краже блокнота еще до моего воплощения. Пока мне не принесли блокнот, я совершенно не подозревал, что Кольридж намерен покончить с шантажом Стэнуина. Между прочим, я даже хотел вас предупредить.

– И почему вы этого не сделали?

Он пожимает плечами:

– Дарби тот еще бешеный пес, без него всем спокойнее. Ну, приступаем, у нас очень мало времени.

Передернувшись, я опускаюсь на колени рядом с трупом. Ужасная смерть, даже для такого негодяя, как Стэнуин. Грудь разворочена в фарш, кровь пропитывает одежду, сочится между моими пальцами, когда я лезу к нему в карман брюк.

Я еле шевелюсь, а смотреть на тело вообще не могу.

Даниеля все это ни капли не смущает. Он ощупывает рубашку и куртку Стэнуина, не обращая внимания на жуткую рану. Осмотрев тело, мы находим портсигар, перочинный нож и зажигалку. Шифровальной книжки нет.

Мы переглядываемся.

– Надо его перевернуть, – говорит Даниель, будто читая мои мысли.

Стэнуин – грузный мужчина, мы переворачиваем его с большим трудом. Так гораздо лучше. Мне удобнее обыскивать труп, не видя лица убитого.

Даниель ощупывает штанину Стэнуина, а я приподнимаю куртку и замечаю, как топорщится подкладка, приметанная на живую нитку.

Со стыдом ощущаю, как по телу пробегает восторженная дрожь. Я не одобряю методов Даниеля, однако, обнаружив находку, не могу сдержаться.

Перочинным ножом Стэнуина разрезаю швы, и шифровальная книжка выскальзывает в подставленную ладонь. Нащупываю под подкладкой еще какой-то предмет, вытаскиваю и его. Это серебряный медальон. Внутри – потертая фотография рыжеволосой девочки лет семи или восьми.

Показываю медальон Даниелю, но он погружен в изучение шифровальной книжки.

– Вот теперь мы точно отсюда выберемся, – взволнованно произносит он.

– Надеюсь, – отвечаю я. – Нам это слишком дорого обошлось.

Даниель смотрит на меня. Теперь это совсем другой человек, не тот, кто только что взял в руки книжку. Не тот, кого знает Белл или Рейвенкорт. И даже не тот, кто несколько минут назад доказывал мне необходимость своих действий. У него взгляд победителя, человека на пути к свободе.

– Я не горжусь своим поступком, – говорит он. – Но поверьте, иначе было нельзя.

Возможно, он не испытывает гордости, но и стыда тоже. Это сразу заметно, и я вспоминаю предостережение Чумного Лекаря:

«Айден Слоун, который впервые очутился в Блэкхите… то, чего он хотел, и то, как он этого добивался, было… неколебимо. Тот Айден Слоун никогда не смог бы выбраться из Блэкхита».

От отчаяния Даниель делает те же ошибки, что и я, как и предупреждал Чумной Лекарь.

Что бы ни случилось, мне нельзя становиться таким.

– Ну что, пойдем? – предлагает Даниель.

– Вы знаете, как вернуться в особняк? – спрашиваю я, внезапно осознав, что понятия не имею, как мы здесь оказались.

– Надо идти на восток.

– А где восток?

Даниель достает из кармана компас, кладет его на ладонь:

– Сегодня утром я позаимствовал его у Белла. Забавно, как все снова повторяется.





41


Деревья внезапно расступаются, мы выходим на топкую лужайку. В окнах особняка ярко горят свечи. Я рад возвращению. В лесу, несмотря на ружье, я все время опасался нападения лакея. Если шифровальная книжка действительно имеет такую ценность, как полагает Даниель, то наш враг тоже за ней охотится.

Он на нас вот-вот нападет.

В окнах второго этажа мелькают силуэты, по ступеням крыльца охотники поднимаются в золотистое сияние вестибюля, снимают кепки и куртки, оставляют на мраморном полу грязные лужи. Мимо проходит служанка с бокалами хереса на подносе. Даниель берет два бокала, протягивает один мне, чокается и одним глотком опустошает свой.