Сердце Сумрака
Часть 42 из 62 Информация о книге
– Что ж, я рад. Девушка вздохнула: – Ты должен понять меня. Я не могла реагировать иначе на то, что ты делал и говорил. – Должен понять – и пойму. – Девушке не пристало звонить самой и говорить подобные вещи, но я… я все еще думаю о тебе. Возможно, я была… слишком строга. Никогда в своей жизни он не слышал ничего слаще этих слов. – Я давно тебя простил, Валентина. Я заранее прощаю тебе все, что бы ты ни сделала. – Артем, я боюсь. Я измучилась тяжелыми предчувствиями. – Не надо бояться. Нас ждут великие события. И я собираюсь стать тем, кто столкнет лавину, что изменит мир. – Твои слова пугают меня сильнее всяких предчувствий. – Что ж, возможно, тебя обнадежит, что я иду на битву против сил Тьмы вместе со Скифом и его старыми друзьями. – Скиф вернулся? – Да. Передать ему трубку? – Передай, пожалуйста. Но сначала скажи – я могу чем-то помочь вам? – Во-первых, сохрани в тайне от Гесера наш разговор. Во-вторых, нужно сделать следующее… * * * Порт «Темрюк», Краснодарский край, паромная переправа через Керченский пролив 26 сентября 2015, 20:09 Вечернее солнце уже скрылось на западе, за горбатыми силуэтами холмов на крымской стороне. Автомобили и автобусы один за другим въезжали на паром и исчезали в его темном чреве. Пассажиры поднимались на верхнюю палубу – полюбоваться игрой волн в последних лучах заката. Вот паром застонал сиренами и медленно отвалил от берега. Набирая ход, в облаке кричащих чаек, он двигался к выходу из бухты. Публика оживилась, над головами появились фотоаппараты и смартфоны: пассажиры спешили запечатлеть живописные берега Киммерийского Боспора. Шел бархатный сезон, сентябрь стоял теплый – и курортники еще ехали в Крым в большом числе. По лестницам с нижней на верхнюю палубу со смехом носились дети; на фоне заката делали селфи влюбленные парочки. – Дельфины, там дельфины! – крикнул кто-то, и толпа перебежала к правому борту, с камерами наготове, выискивая в волнах мелькающие серые спины с треугольными плавниками. Огонек и Нелли взошли на палубу одними из последних. Женщина закуталась в широкую рыбацкую куртку, спрятала густые светлые волосы под капюшон. Мальчик в осеннем пальто шел следом за матерью, он высоко поднял воротник и цепко вглядывался в лица окружающих. Кроме них двоих, среди сотен пассажиров не оказалось ни одного Иного. – Нет даже филеров, – сказал он едва слышно. – Скоро объявятся, твари, – глаза Нелли зло сверкнули из-под капюшона. Моторы парома глухо стучали внизу, разгоняя пенную струю за кормой; над головами сварливо перекрикивались голодные чайки. – Кажется, началось, – глухо проговорила женщина. Они обратили взгляды на север. Там расползался над морем непроглядный мрак. В свинцовой хмари над волнами Азовского моря неуклюже переваливались идущие на юг танкеры и сухогрузы – жалкие беглецы от закипающей стихии. Высокая клубящаяся стена грозовых облаков вставала от устья Дона. В черном подбрюшье тучи вдруг блеснуло ярко-алое и медленно угасло – очень далеко, скорее, даже не видимое, а ощутимое в Сумраке. В ответ беззвучно засверкало-заполыхало голубое, зеленое, золотое. – Может быть, это просто молнии, – неуверенно сказал Огонек. Нелли покачала головой. Они оба знали – это не молнии. * * * Мелекино, окрестности Мариуполя 26 сентября 2015, 19:58 Синий микроавтобус летел по разбитой сельской дороге, поднимая облака пыли. На переднем сиденье рядом с водителем сидела Валентина, она с тревогой поглядывала на юг. Где-то там, за темной стеной моря, готовился к отправке в Крым паром Керченской переправы. Дело, о котором попросил ее Артем, было опасным, но Валентина согласилась с охотой. Она устала сидеть в офисе Ночного Дозора, ловя обрывки новостей. Гесер разрешил ей связаться с Локшиным, предложить помощь – и непременно оказать любое разумное содействие, с условием: Артем не должен знать, что она действует по его просьбе. Пусть считает это ее личной инициативой. За годы оперативной работы Валя привыкла ко всему и не удивилась. – Что ты чувствуешь к нему? – спросил Гесер с любопытством. – К Локшину? – Нет времени на лишние вопросы, девочка моя. Совсем нет, ни минутки. – Ну, мы с ним могли бы быть хорошими друзьями… – Достаточно. Лети. Нерастраченная Сила переполняла Светлую волшебницу. Близился день, к которому Валя давно готовилась – и не имела права бросить своих перед угрозой гибели. Что же до Артема… она все чаще думала о том, что он еще мог бы вернуться в Светлый лагерь. Даже поделилась этой мыслью с Мариной, когда они выбирали оружие в арсенале Дозора: если бы Локшин каким-то чудом снова стал Светлым, как прежде, ее отношение к нему могло бы перемениться. – Завидую такой холодной рациональности, – сказала подруга. Она подобрала для себя короткоствольный автомат и теперь искала к нему кобуру. – Если бы чувства брали верх над моим разумом, я была бы Темной, – ответила Валентина. – Хаос только ждет шанса, чтобы взять свое. Хаос и Тьма – как брат и сестра. Марина усмехнулась: – Сочувствую твоему будущему мужу. – Напрасно. Любовь рациональная крепче и вернее стихийной. – Но скучна. Все равно что пить воду из-под крана, сидя в ресторане. – Может быть, ты и права. Но водой нельзя отравиться, и от нее не потеряешь голову, а от вина – если не знать меры – очень легко. Артем был самым сильным из всей команды, что прошла инициацию первого мая 1998 года в «Лужниках», и его сила привлекала Валентину. Девушка не могла прекратить думать о нем, и Гесер, похоже, знал об этом. Что ж, значит – это судьба. Но сначала надо выжить. – Темные, – сказал водитель микроавтобуса, усатый дядька из местных Светлых, – впереди, много. – Всем приготовиться, – скомандовала Валя. – Мы готовы, – ответила Марина. Светлые маги в салоне микроавтобуса доставали оружие. Машина вылетела на вершину холма. Водитель открыл двери и выпрыгнул в ветреную ночь. Шар багрового пламени стремительно приближался с запада. Едва Светлые дозорные бросились врассыпную, как микроавтобус взорвался огненными брызгами. Высоко к хмурому небу взметнулись алые лепестки. Светлые ждали чего-то подобного. По команде Валентины они собрались на высоком уступе над морем и теперь вглядывались вперед, прикрывая лица от капель дождя. Среди холмов нарастал угрожающий гул. – Дорога закрыта, – перекрикивая ветер, сообщил водитель, – надо возвращаться. – Неужто вы их так боитесь? – А вы не чувствуете, какая собралась Сила? Они сметут нас! – Хотите – бегите. Я вас не держу. – Но, милая девушка… – Я вам не милая. Катитесь, малодушный. – Самоубийца! – Водитель, пригнувшись, исчез среди косых струй дождя. – Вижу их! – воскликнула Марина. – Идут прямо на нас! Дорога, изгибом оплетавшая морской берег, как будто превратилась в черный бурлящий поток. Сквозь вой ветра стал слышен топот множества ног. – Залп! – скомандовала Валентина. Ночь взорвалась пламенем из десятка стволов, заискрилась бенгальским безумием, загрохотала, застрекотала, вспенилась бурунами огня. Наступающая Тьма захлебнулась, заколебалась, поползла назад. Завесу дождя прорезали крики. Кто-то падал, зажимая раны, кто-то летел со скал в бурлящее море. И Тьма ответила. В вое ветра и стоне Сумрака закручивался водоворот набирающей силу бури. Бушующее море вспыхнуло мертвенно-белым сиянием – и из волн медленно поднялась многометровая мрачная фигура.