Сердце умирает медленно

Точно так же мое сердце толкнулось и замерло, окаменев.

Дэниел стоял в дверном проеме и тяжело дышал. На нем был легкий плащ, в руке ключи от машины. Кажется, он вернулся не вовремя и вдруг, застав их здесь вдвоем, все понял. Мужчина не шевелился. Черты лица буквально заледенели, глаза потускнели. Недоумение, растерянность, неверие в то, что он увидел, – вот что сквозило в его взгляде.

Вздох, похожий на сожаление, вырвался изо рта Дэниела.

Одновременно лицо вспыхнуло. Теперь он смотрел с гневом и болью.

Она, его Сара, и стала причиной всего происходившего, но она никогда не должна была видеть грань его безумия. Она не поняла бы. Никогда бы не согласилась с тем, что он делал ради них обоих – с тем, как он избавлялся от тьмы, поселившейся в его душе и точившей его каждую минуту.

Но Сара его любила.

Она очень хорошо его знала, поэтому сразу прочла все по его глазам. Любила Дэниела с его слабостью, нерешительностью, даже с преследующими его навязчивыми идеями контролировать ее. Но никогда не приняла бы того, в кого он превратился, позволив тьме взять власть над телом и разумом, поглотить его.

И он прекрасно это осознавал.

– Сара… – в его глазах загорелось раскаяние.

– Нет, нет, нет! – зарыдала взахлеб Бертина, едва заслышав его голос.

И, будто обретя новые силы благодаря появившемуся острому желанию жить, она потащила Сару за собой. К маленькой дверце в конце помещения – к душевой. К месту, казавшемуся ей единственным возможным спасением.

Но Сара… Ее легкая, как музыка, душа словно покинула тело на мгновение. Она смотрела на него, а внутри все рвалось в мелкие клочья. Любовь, преданность, нежность, поселившиеся однажды в сердце, не хотели верить в происходящее. Она продолжала смотреть на него: почему столь родной человек, которого она целовала по утрам и обнимала ночами, мог творить такое и… О Боже, вероятно, получать от этого удовольствие.

Как ему удавалось скрываться? Почему она ничего не замечала? Или просто не хотела?.. А самое главное – зачем? Для чего он сотворил чудовищное злодеяние?

Она почувствовала, как чья-то рука ложится на ее плечо, как сильные пальцы хватают и тянут ее за край кардигана. Слышала, как кричит Бертина, пытающаяся привести ее в чувство. Сара бросила на Дэниела последний взгляд, ей было больно, мерзко и противно – эмоции горели пламенем на ее лице. Она развернулась и, обхватив рукой за талию обнаженную Бертину, метнулась в сторону заветной дверцы, которая могла хоть на несколько минут, но укрыть их от монстра. Но не успела понять, что вдруг произошло.

Сначала за спиной раздались его тяжелые шаги, затем какой-то тупой и черный предмет мелькнул перед глазами и уперся в бок Бертины. «Кхр-кхр» – именно такой раздался звук перед тем, как та потеряла контроль над своим телом и инстинктивно дернулась, отталкивая от себя Сару.

События развивались настолько быстро, что никто из них даже не вскрикнул.

Сара падала, видя перед собой его искаженное гневом лицо и горящие глаза, направленные в сторону бедной Бертины. Шокер – вот каким образом он заставил свою жертву остановиться.

Падая на спину, скользя и отчаянно размахивая руками, Сара Келли видела, как руки Дэниела тянутся к шее той, кого он считал виновной в том, что все открылось.

Он душил Бертину, ломал пальцами ее шейные позвонки, пока она, Сара, падала на пол, ударяясь затылком о твердый и острый выступ каменного бортика. Она пыталась встать, но тело ей почти не подчинялось. Он продолжал убивать обнаженную незнакомку, когда разбитая голова Сары кружилась, заставляя терять ориентацию в пространстве.

Она привстала, пошатнулась и, не сумев помочь девушке, рухнула в воду. Безумный крик, в который она вложила последние силы, вырвался из ее горла, но его заглушил поток воды.

Резкая боль, головокружение, влага, заполнившая легкие практически моментально, – все это стало последним, что она помнила. А морские коньки, которых так любила, – было последним, что она увидела перед смертью.

А еще руки Дэниела, которые обхватили ее бездыханное тело и подняли на поверхность, и его же горячие слезы, упавшие на ее застывшее лицо. И губы, которые касались ее губ. И его жаркое дыхание, пытавшееся вдохнуть в нее жизнь.

Но это она увидела словно через стеклянную стену. Почувствовать уже не могла.

Дэниел не убивал ее, но был несомненно повинен в ее гибели.

И в смерти другой девушки, которую Сара отчаянно пыталась в тот вечер спасти.





-37-




– Эмили Уилсон! – Айра тряс меня за плечо, пытаясь привести в чувство.

Мне показалось, что я сама вынырнула из воды. Я ловила ртом воздух и вдохнула его так шумно и судорожно, что старик чуть не отпустил меня, позволив упасть на пол.

– А-а-а… – выдохнула я, обессиленно упираясь лбом в его тощее плечо.

Меня трясло, в руках и ногах кололо, лицо онемело. Чувство было такое, будто меня схватили, взметнули в воздух и пару раз хорошенько приложили об пол. Полная потерянность, шок и дезориентация.

– В следующий раз предупреждай, если соберешься хлопнуться в обморок на дно пустого бассейна. Я – старый, и реакции у меня не те. Смотрю, что ты шатаешься, еле успел доковылять и подхватить тебя, – он помог мне удержаться в вертикальном состоянии, поддерживая за руку. – Сможешь стоять?

– Да. Вроде, – произнесла отрывисто. – У нас очень мало времени, нужно спешить.

Помотала головой, отгоняя наваждение, и глубоко вдохнула-выдохнула.

– Бледная ты какая… – разволновался Айра, отпуская мою руку.


– Я увидела то, что случилось. Нужно узнать, что за девушка здесь была. Кто она такая? Думаю, Интернет нам поможет.

– Ты про Сару? – спросил Айра, когда я направилась к двери.

– Нет, – бросила через плечо. – Тут была еще одна. Ее звали Бертина, не слышали о ней?

– Хм… Звучит знакомо, но разве я припомню прямо с ходу?

Перешагнув по очереди через гвоздодер, валяющийся у порога, мы прошли в гостиную.

– Ждите, сейчас сбегаю за одной штукой, – нетвердой походкой направилась к лестнице, поднялась, держась за стену.

Вошла в спальню, взяла свою сумку и спустилась вниз.

– Давай помогу, – сухонькие руки перехватили мой багаж.

– Там мой лэптоп, надо найти хоть какую-то информацию о девушке.

– Почему она так важна?

– Кажется, ее не стало в тот же день, что и Сары. Здесь. Обе девушки погибли от рук Дэниела.

Старик опустил сумку на диван.

– Ты все… видела?

– Да, – ответила совершенно твердо.

– Ясно, – он сел на краешек и уставился в узор на каминной полке. – Похоже, мне нужны успокоительные капли моей покойной жены. Я переутомился.

– Вам бы в мою голову… – расстегнула молнию на сумке и вдруг замерла. Обернулась к гостевой комнате. – Кстати, о моей голове. У меня давно кое-что не вяжется. Я понять не могла, зачем она мне эту мелодию играет и играет. Сперва мозги кипели, и просто думала, что у Сары такой способ добить меня. Потом появилась мысль, что она хочет рассказать о себе. Но может…

Оставив сумку в покое, решительно двинулась к загадочной комнате. Желание понять Сару, услышать ее заглушало и боль в плече, и общую слабость. Я ощущала, что должна ей. В благодарность за сердце, за то, что она пришла предупредить меня об опасности, стоило только Дэниелу появиться в моей жизни. Она была чудесным человеком, прекрасным пианистом и хорошим другом. Ей нужно помочь.

– Одна и та же мелодия, – произнесла я, останавливаясь у порога. – Но зачем, Сара?

Отворив дверь, уставилась на наваленный возле стен хлам, затем на старый рояль. Конечно, я не думала, что сяду сейчас, сыграю эту самую мелодию, что волшебным образом как-то поможет. Однако почувствовала, что прикоснусь к клавишам, и незримая связь между нами снова установится.

Сделала шаг и запнулась о коробку. Черт! Зря не включила свет: тусклых лучей, которые проникали сквозь тонкие шторы, явно недостаточно, чтобы нормально все разглядеть. Нагнулась, чтобы убрать хлам, и заметила, что с коробки слетела крышка. Среди десятков книг, что таились внутри, оказалось и несколько папок с нотами.

– Осторожнее! Что там? – прокряхтел Айра, вроде бы вставая с дивана.

Я включила свет и опустилась на колени перед находкой.

– Партитуры. Нотные тетради, – разглядывала каждую, переворачивая и откладывая в сторону. – Хм. Интересно.

– Собираешься сыграть мне?

Сердце взволнованно забилось.

– Нет, – улыбнулась. – Я ведь не Сара. Но… – отодвинула коробку и взялась за следующую. – Если вы поможете, мы справимся быстрее.

– Мы ищем что-то? – Старик поковылял ко мне, с трудом согнулся и подтянул поближе одну из коробок.

– Да.

– Что-то конкретное?

Я пробежала глазами по заголовкам на запылившихся нотных тетрадях.

– Мы ищем «Сад Эдема» Лёвланда.

Айра достал какую-то тетрадь и, чтобы всмотреться в заголовок, отставил ее от глаз на расстояние вытянутой руки.

– Без очков трудно разобрать.

– Тогда подтаскивайте коробки, – я бросила взгляд на часы, прикинула в уме, сколько времени уйдет у Дэниела на то, чтобы вернуться, и с удвоенной силой принялась перебирать архивы Сары.

Руки тряслись, пальцы лихорадочно переворачивали страницы, глаза слезились от пыли, но мне нельзя было останавливаться. Разум кричал: «Убирайся отсюда быстрее, беги в полицию, отыщи нужную информацию в Интернете», но сердце так сильно трепыхалось в груди, что я не слышала доводы сознания.

– Вот оно! – не удержалась от восклицания, когда среди прочих вещей на глаза попалась тонкая папка.

Теперь мысли забились в такт с сердцем, ровно, негромко. Шорох страниц и прочие посторонние шумы разом исчезли. Айра тоже замер с коробкой в руках, не глядя никуда, кроме как на эту вещицу, и, кажется, даже не дыша.