Сила воли

Бабка соскочила со своего «трона» и принялась шагами мерять островок:

– Настойки сколько извела на него, времени потратила – и все впустую? Дескать, у меня нынче дуб имеется и я знать никого не знаю! – Старуха сама себя накручивала, приписывая лешему несуществующие грехи. – Да без меня ничего бы у лешака не было. Кто к нему Данилу направил? Знамо дело, я. А могла просто утопить в болоте – и всех делов!

Старуха сделала несколько кругов и вернулась к пню. Снова взгромоздилась, подобно царице, и продолжила костерить не сдержавшего обещание:

– Неужто он решил сам заграбастать источник? С него станется! Данилу против меня настроит и… Как будто ему дуба мало. Погодь! – Старуха приказала себе угомониться. – Отколь же лешаку знать, где источник тот находится? Без сестрицы он его ни в жизнь не отыщет, а та скорее руку себе отгрызет, чем укажет место.

Кикимора немного успокоилась, разобравшись, что лешему источника не видать. Однако тут же пришло понимание, что лакомый кусочек может достаться сестрице, и это было еще невыносимее.

– Токмо не злыдне! Она тогда меня вообще со свету сживет, пиявка зловонная! Эх, надобно самой лешака отыскивать. А там и до Данилы доберусь, без меня они с сестрицей не совладают. Кабы знать, как оно обернется… – Старуха сотворила заклятие вызова, и рядом воспарил полупрозрачный толстый мужичок.

– Чего госпожа изволить желает? – пробасил болотный дух.

– Чего-чего, – пробурчала старуха. – Ты когда последние вести докладывал?

– Давеча поутру.

– И чего? С того времени ничего не стряслось?

– Шибко значимого – ничегошеньки… – Он рассказал об утопленниках прошедшего дня, о людишках, коим удалось выбраться из топей, о дыме костра, что ветром принесло из лесу, о драке болотных русалок с речными…

– Не мути мне мозги, сгусток тумана! – не выдержала длинной речи бабка. – Чего диковинного в угодьях и на их границе?

– Все тихо, госпожа. За порядком следим, непотребств не допускаем. Спуску гостям незваным не даем, не то что некоторые… – довольно заметил дух.

– Ты о ком говоришь?

– У речных, к примеру, русалку чужак извел, а они даже не чешутся.

– Какой еще чужак?

– Вроде того, что леший к нам притаскивал, – шишколобый. Ты его тогда из болота вышвырнула, – произнес дух и поспешно добавил: – Пришлого.

– Про русалку откуда вызнал? – навострила уши кикимора.

– Дык я, когда хвостастых разнимал, одна из речных нашим пеняла, что наших числом больше. А стряслось сие неравенство по вине того самого чужака в самый раз перед дракой. Вот они и не сумели замену подыскать. Речные-то.

– Где? – строго спросила старуха. – Где чужака заприметили?

Дух пообещал выяснить и был послан к речным русалкам.

– Запустил ты свои владения, лешак, ох, запустил! Эльфы как у себя дома шастают. А от них одни беды на нашу голову. То они чудище призовут, то… – Кикимора была уверена, что огромный монстр прибыл к ним по воле чужаков. – Где это видано – русалок изводить?! И водяной ему с рук сие спустил?! Эдак шишколобые вскорости на шею нам сядут да понукать примутся. Надо будет самой разобраться, раз водяной да леший не сподобились.





Глава 7

Опасный секрет




Когда погасла лампа, стало еще тоскливее: кромешная тьма, пробирающий до костей холод и давящий на психику жуткий вой…

«С ума, что ли, решили меня свести? – Замысел врага не поддавался объяснению. – И зачем шведскому королю умалишенный? Юродивый понадобился? Ну да, припоминаю, что во времена Бориса Годунова юродивый имелся чуть ли не при каждом царском дворе. Типа его устами бог разговаривает. Но таким человеком управлять невозможно. Я уже сейчас готов кинуться на кого-нибудь, лишь бы этот вой прекратился».

Стены избушки в очередной раз вздрогнули от мощного толчка. Кто-то из зверюг явно вознамерился расшатать бревенчатый домишко. Наверное, самая голодная тварь. И пока она, судя по редким ударам, действовала в одиночку.

«А были бы у избы ноги, да помускулистее, уже сама бы пинков пришлым надавала. – Александр припомнил кадры из мультфильма «Добрыня Никитич и Змей Горыныч». Там избушка сражалась лапами не хуже ниндзя. – Нет, эта ночь, похоже, никогда не кончится! Впрочем, если твари раскатают домик по бревнышку, для меня закончится все и сразу. А не хочется. Столько дел еще переделать надо».

Зверюги, которых успел заметить Еремеев, когда неосторожно приоткрыл дверь, имели весьма внушительные габариты. Раньше встречать подобных ему не доводилось.

«Видать, тут хлебное место для ночных тварей – надо же так отъесться! Прямо не волки, а настоящие бегемоты. Таким избушку разломать большого труда не составит. Интересно, какими они здесь становятся во время активной луны?»

У пришлых из другого мира существ, коих здесь называли зверюгами, имелось две ипостаси: первая – обычная, в виде весьма похожего на волка зверя разных размеров, и вторая – костяная. Когда ночное светило приближалось к полнолунию, зверюги обращались в скелеты и представляли еще большую опасность для человека. Упокоить таких стоило немалого труда.

«До полнолуния еще далеко, будем считать, что хоть с этим мне повезло. Выяснить бы еще, можно ли этих «бегемотиков» взять пулей?»

Рука машинально отправилась под мышку, где находилась кобура револьвера. С оружием сразу стало чуть легче, а желание его применить резко подскочило, стоило ощутить пару внеплановых толчков. Похоже, к самому нетерпеливому присоединился кто-то еще.

«Достали, сволочи! – Он на ощупь направился к выходу из комнаты, очутился в крохотной прихожей, нашел засов и осторожно сдвинул его в сторону. – Выйти и пожелать им приятного аппетита? А что? Поступок вполне в духе сумасшедшего. Оно и неудивительно – еще пару часов, и мозги могут не выдержать. Но пока я в здравом уме и твердой памяти, хочется выяснить, насколько те твари пуленепробиваемы».


Он толкнул дверь ногой.

– А-а-а, гады! Кто тут желает свежего мяса?

В сгустившихся сумерках Еремеев различал лишь тени да горящие красным глаза монстров, по ним и открыл прицельный огонь.

Каждый его выстрел оглашался жутким визгом, видимо, кожа монстров не являлась надежной защитой от пуль. Может, от смерти и спасала, но боль зверюги ощутили в полной мере.

Сначала Александр разрядил револьвер, затем пальнул два раза из пистоля и поспешил закрыть двери. Буквально через секунду избушку сотряс такой удар, что человека сбило с ног.

– Ага, не нравится?! – злорадствовал Еремеев. – Сан Саныч вам еще покажет кузькину мать! Вы у меня дорого заплатите за сегодняшний ужин!

Адреналин в крови зашкаливал, а потому усталость, недомогание и прочие проблемы отошли в сторону и сейчас нисколько не волновали Александра. Беспокоило лишь два вопроса: сколько в загашнике патронов и как бы ему изловчиться, чтобы попасть монстру в глаз? А еще в области груди, там, где остался ожог от так называемого амулета Руха, возник нестерпимый зуд. Так и тянуло почесать, видимо, на нервной почве.

– Жаль, тут ни единой бойницы. Сейчас бы спокойненько расстреливал клыкастых, да еще мог бы эльфийским луком воспользоваться. Дюжина стрел с зачарованными наконечниками наверняка бы пришлась тварям не по вкусу.

Он сейчас позабыл, что для стрельбы из этого лука требуется магическая энергия, к которой ему запретил обращаться не только целитель, но и дуб-ведун. Впрочем, когда тебя едва не сбивает с ног при каждом сотрясении избы, о запретах забываешь.

– Зато я как-то сразу согрелся.

Он снял с плеча колчан, положив его на пол, расстегнул кафтан и рубаху. Глянул на зудящий ожог.

– Ух ты! Он до сих пор светится! – Еремеев не отдавал себе отчет, что размышляет вслух. – Весьма кстати! Хоть гляну, что у меня в арсенале.

Мрак в комнате немного развеялся. Видимость, хоть и на расстоянии вытянутой руки, сразу улучшила настроение взбудораженного молодого человека.

Он выгреб содержимое всех карманов и разложил на полу у стола.

– Патронов револьверных – двадцать четыре штуки. Мало. Заряды для пистолей – двенадцать штук. Тоже негусто. Перстень предателя… – Так Александр окрестил кольцо, оставленное Кочебором у стены под столом. – И мне почему-то кажется, что воспользоваться им не судьба. Два серебряных желудя. Их-то я чего с собой таскаю? Противоядие. – Стоило упомянуть это слово, и задора поубавилось. Он не имел права сейчас умирать, поскольку от этого зависела судьба сразу двух девушек. Через несколько секунд тяжких раздумий он продолжил: – Идем дальше. Фляжка с бодрящим снадобьем, парочка сухарей, носовой платок. Платок?

Еремеев развернул квадратный лоскут ткани. Он являлся капканом для тех, кто пытался взять что-нибудь, на нем лежащее. Правда, для этого ловушку следовало зарядить и произнести кодовое слово. Именно с помощью этого платка Александр поймал зверюгу, впоследствии ставшую Жучкой.

– Пойти, что ли, выложить его перед входом в избушку? Хотя там такие кабанчики, что вывернут вместе с капканом часть дома, а он и так еле держится. Ладно, что тут еще? Кошелек, второй. А в нем что? Даже интересно посмотреть.

В первом, увесистом, находились монеты, и Еремеев даже помнил, что там дюжина золотом и полтинник серебром. А во втором… Он высыпал содержимое на пол.

«Алмазы? Три камешка из разбитого алтаря? Пожалуй, самые бесполезные вещи в нынешней ситуации. Была бы рогатка, сгодились бы. Что там еще? – Еремеев придвинул к себе нечто, замотанное в лоскут. – А про эту штуковину я вообще забыл. Ее Горислава преподнесла в подарок от деревни, у которой я со стагазом схлестнулся. И ведь ценная вещь для гномов, как она сказала. Только какой мне прок от этого кусочка металла?»

Александр развернул лоскуток, покрутил пластинку в руках и небрежно швырнул на пол. В этот момент изба вздрогнула гораздо основательнее. Сидевшего на полу Еремеева подбросило вверх.

«Да чтоб тебя наизнанку вывернуло!» – мысленно простонал мужчина.

Буквально в следующую секунду раздался тоскливый вой сразу нескольких тварей, за ним последовал топот, потом стало заметно тише.

«Неужто один убился об стену, а остальные побежали поминки по нему справлять? Вот радость-то!»

Александру также досталось – приземление на копчик отдалось болью в пояснице.

«Все! Хватит терпеть издевательства! Собираю вещи – и на прорыв. Надоело торчать в четырех стенах и ждать, когда они на тебя обрушатся».

Он потянул руку и тут же ее отдернул, обратив внимание, что алмаз, в сантиметре от которого после толчка оказалась пластинка, засветился тусклым светом. Еремеев застыл, уподобившись каменному изваянию.

«Что за?.. Почему он?.. А ведь эти алмазы… Не может этого…»

Вопросы возникали в голове со скоростью пулеметной очереди, наступая друг другу на пятки, не успев до конца сформироваться. Александр даже не пытался на них отвечать, заняв выжидательную позицию. Прошла минута, другая. Никто больше не думал бодаться с избушкой. По крайней мере – ни единого толчка. А звуки, доносившиеся снаружи, заметно поутихли.

– А если так? – тихо произнес Еремеев и отодвинул светящийся камушек чуть дальше.

Алмаз потускнел, а звуки стали слышнее.

– Очень хорошо, – вкрадчиво вымолвил Александр, – продолжим эксперимент! – Он уселся поудобнее и коснулся пластинки камнем. Тот засветился ярким светом.

Действо не осталось без внимания монстров, которые тут же отозвались тоскливым воем, все больше удалявшимся от сторожки. Стало по-настоящему тихо.

«В алтарном камне три неограненных алмаза. Они имеются и здесь. Сделаем так, – размышлял экспериментатор, придвинув еще два камешка к пластине. Они тоже загорелись ярким светом. В комнате словно зажглась электрическая лампочка. – Так вот почему гномам дорога эта пластинка! Это, скорее всего, ключ к алтарным камням!»

Еремеев даже взмок от неожиданного открытия, вместе с которым пришло понимание: гномы убьют любого, кто хотя бы прикоснулся к этой тайне.

«Плевать. Сам болтать не стану даже под пытками. Главное, никому пластину не показывать. А сейчас… Да я же теперь могу ночами гулять, когда душе угодно. Эх, знать бы, куда Кочебор направился. Неужели в Корытню?»

Еремеев поднялся и вышел на крыльцо.

– Ну что, сожрали?! – Напряжение последних минут требовало выхода, и он закричал во все горло: – Кишка у вас тонка русского мужика схарчить!

Красные огоньки едва угадывались. Похоже, зверюги отошли метров на сто, а то и больше. Александр присел и взглянул на ночное небо.