Скопление неприятностей

Кира посмотрела на мужа:

– Дорогой?

Дер Даген Тур посмотрел на слугу:

– Теодор, кто внес в жилище этот кич?

Валентин вновь поклонился:

– Прошу прощения, м-м-м… синьор, я могу уточнить у коридорного, но мне кажется, что это… м-м-м… обязанность полиции.

– Ты прав.

Помпилио и Кира перевели взгляды на блюстителей порядка.

– Хотите сказать, что это не ваше? – поднял брови черный костюм.

– Можете забрать это немедленно, – произнес дер Даген Тур, бросая на стол шляпу и глядя на нее с отвращением. Правда, не с таким ярким, с каким смотрел на «Аннабель».

– Но статую обнаружили в вашем номере, – жестко произнес серый костюм. – И у нас есть серьезные основания считать, что она принимала участие в ограблении музея.

– Действительно? – ахнул Помпилио, после чего все лингийцы изумленно посмотрели на гипсовую девушку.

– Возможно, в тот момент она еще не была ненастоящей, – кашлянув, предположил Валентин.

Кира прыснула и отвернулась.

– В смысле, что статуя связана с ограблением музея, – пришел на помощь напарнику черный костюм.

Но пришел не очень удачно.

– Она разработала план? – кисло осведомился Помпилио, вновь принимаясь разглядывать шляпу.

– Мы считаем, что внутри нее находится украденный жемчуг, – с нажимом продолжил черный костюм. – А поскольку статуя обнаружена в вашем номере, вы все арестованы. Пока – для дачи показаний, – и приказал: – В наручники их.

Униформа дружно сделала шаг вперед. Кира вопросительно посмотрела на мужа. Помпилио потрогал пальцем шляпу и спросил:

– Может, мы все-таки изучим содержимое этого… гм… предмета? Прежде чем вы потащите нас в околоток, на радость самому дорогому адвокату этой…

– Тердан, – подсказал Валентин.

– …этой планеты Тердан, – закончил дер Даген Тур.

– В участке изучим, – отрезал серый костюм.

– Теодор!

И, прежде чем полицейские поняли, что он собирается сделать, Валентин резко наклонился, схватил стоящую у камина кочергу и с силой ударил «Мечтающую Аннабель», разрубив напополам.

– Это лучшее, что могло с ней случиться, – пробормотал эпитафию Помпилио.

– Безусловно… м-м-м… синьор, – подтвердил Валентин, возвращая кочергу на место.

Выхватившая оружие униформа посмотрела на костюмы, костюмы распорядились оружие убрать.

– Теодор, ты меня напугал, – сообщила Кира.

– Прошу прощения, а… синьора.

– Давайте рассмотрим жемчуг, – предложил дер Даген Тур, придав лицу любопытствующее выражение.

Костюмы присели на корточки, несколько минут тщательно изучали обломки статуи, даже разбили несколько кусков, но тщетно: внутри «Мечтающей Аннабель» оказался исключительно гипс. Когда они это поняли, с пола послышалось негромкое ругательство, из чего Помпилио сделал соответствующий вывод:

– Вы закончили расследование?

– Полагаю, да, – нехотя ответил черный костюм.

– В таком случае примите мое заявление, – распорядился дер Даген Тур и отправился в спальню.

– А заявление? – растерялся серый костюм.

– Записывайте, – произнес Валентин. – Синьор Папкин хочет подать в суд на тех, кто оскорбил его художественный вкус, внеся в номер этот предмет. Синьор Папкин рассчитывает, что терданское правосудие отыщет злоумышленника и показательно его накажет. Синьор Папкин хочет надеяться, что судья запретит автору этой работы заниматься скульптурой.

Кира не сдержалась и рассмеялась в голос.






⁂


– Скучно, – вздохнул Ефим Горшок, бросив взгляд на часы на запястье левой руки. В третий раз за последние десять минут. – Нет ничего хуже, чем сидеть в засаде.

– Тут я с тобой соглашусь, – кивнул Фелди.

– Доводилось? – уточнил Ефим.

– Э-э… нет, – признался Патрик. – Но стоять в охранении тоже скука смертная, особенно в «собачью вахту»[3].

– Пожалуй, – после короткой паузы согласился Горшок. И широко зевнул.

Несколько часов назад они с Фелди заняли позицию на невысоком холме, расположенном примерно в двух лигах от военной базы «Абергоф», за пределами зоны, которую военные называли «запретной». Приехали в небольшом, потрепанного вида фургоне, достали мощные бинокли и принялись по очереди следить за посадочным полем, ожидая взлета нужного цеппеля. Место здесь было достаточно глухим, ездили по грунтовой дороге не часто, к тому же остановились наемники не на обочине, а углубившись в лес, и потому остались незамеченными.

– Ты уверен, что сможешь опознать нужный цеппель? – в очередной раз спросил Горшок.

В той или иной форме этот вопрос Фелди успели задать бессчетное количество раз, и он давно перестал раздражаться.

– У нас, на Тердане, крейсеры строят не так, как в остальных мирах Герметикона, наши военные – сторонники огневой мощи и делают все, чтобы ее повысить. Поэтому на наших крейсерах нет места для размещения дополнительных подразделений и грузов, а для переброски войск используются вооруженные суда, которые внешне ничем не отличаются от крейсеров.

– Как же ты их узнаешь?

– У них особые регистрационные номера.

– А что будет, если с базы одновременно взлетят несколько таких цеппелей и направятся в разные стороны? – продолжил въедливый Горшок.

– Будем надеяться, что этого не произойдет, – пожал плечами Фелди.

– То есть ты не знаешь, какое именно судно идет в Лабораторию?

– Я и не говорил, что знаю, – напомнил тердан. – Я сказал, что сегодня одно вооруженное судно с базы «Абергоф» абсолютно точно туда отправится.

И вновь поднес к глазам бинокль.

После перезаключения сделки Фелди пребывал в великолепном настроении, которое не могли испортить ни постоянные расспросы, ни скука засады в компании с грубоватым Горшком. Фелди поверил. Ему пообещали жизнь и огромные деньги! Ему дали слово! Он наконец-то сорвал куш и сможет начать новую жизнь.

О том, сколько чужих жизней будет стоить его новая жизнь, Патрик старался не думать.

Предатели никогда об этом не думают.





///


– Боялся опоздать, если честно, – усмехнулся Абедалоф, поднимаясь на мостик.

– Не могу представить, чтобы мы улетели без вас, – произнесла Орнелла, отворачиваясь от лобового окна. Едва Арбедалочик взошел на борт «Медузы Ло», капитан подтвердил диспетчеру готовность к отбытию, получил разрешение и принялся медленно набирать высоту. Григ любила этот момент – неспешного, неторопливого старта – и с неохотой оторвалась от созерцания удаляющегося порта.

– Горшок на связь выходил?

– Один раз, – отрапортовал капитан. – Доложил, что прибыл на место и приступил к наблюдению.

– Значит, действуем по плану.

– Слушаюсь, господин директор.

Они собирались отойти от Виллемгофа на десять-пятнадцать лиг и лечь в дрейф в районе с минимальным воздушным движением, дожидаясь сообщения от Горшка и Фелди. После чего следовать за указанным ими цеппелем.

Абедалоф кивнул капитану, убедился, что тот отдал нужные распоряжения, и только после этого посмотрел на Орнеллу.

– Как дела?

– Сделала все, как вы приказывали, – доложила Григ. Поскольку на мостике они были не одни, Орнелла обращалась к Абедалофу с положенным почтением. – Мы оставили статую в номере Помпилио, анонимно вызвали полицию и дождались их приезда.

– Прекрасно… – сам Арбедалочик потратил два последних часа на встречу с директором-наблюдателем Бравурчиком, выкладывая последние новости и определяя дальнейшие действия, выпал из текущих событий и теперь наверстывал упущенное. – Они арестованы?