Сохраняя веру
Часть 89 из 95 Информация о книге
– Верно. – Правда ли, что пациенты, которым поставлен диагноз «делегированный синдром Мюнхгаузена», – это преимущественно женщины, чей средний возраст – тридцать три года? – Да. – Сколько лет Мэрайе Уайт и какого она пола? – Женского, ей тридцать три. – Правда ли, что делегированным синдромом Мюнхгаузена страдают в основном матери? – Да. – Мэрайя Уайт приходится матерью Вере Уайт? – Да. – Правда ли, что этим заболеванием, как правило, страдают люди, пережившие сильное потрясение, такое как развод? – Да. – Мэрайя Уайт пережила развод? – Да. – Правда ли, что женщины, страдающие делегированным синдромом Мюнхгаузена, чаще всего имеют некоторые знания в области медицины – либо как профессионалы, либо как пациенты? – Да. – Правда ли, что Мэрайя Уайт несколько месяцев лечилась в психиатрической больнице? – Да. – Правда ли, что при делегированном синдроме Мюнхгаузена родители кажутся очень обеспокоенными здоровьем ребенка? – Да, – сухо отвечает доктор Фицджеральд. – Но родители, не страдающие никакими психическими отклонениями, тоже имеют такое свойство – беспокоиться о здоровье ребенка. Пренебрежительно пожав плечами в ответ на это замечание, Мец продолжает: – Мэрайя Уайт выражала обеспокоенность здоровьем Веры? – Насколько мне известно, да. – Правда ли, что при делегированном синдроме Мюнхгаузена обычные способы лечения зачастую не помогают устранить симптомы? – Да. – Правда ли, что раны на руках Веры Уайт не удалось вылечить с помощью стандартных средств? – Да. – Правда ли, что галлюцинации Веры Уайт не прекратились под влиянием антипсихотических препаратов? – Да. – Правда ли, что люди, страдающие делегированным синдромом Мюнхгаузена, неосознанно стараются привлечь к себе внимание? – Да. – Правда ли, что случай Веры Уайт привлек внимание огромного количества людей? – Да, – вздыхает доктор. – Правда ли, что матери с синдромом Мюнхгаузена почти никогда не признаются в своих действиях, поскольку эти женщины – либо патологические лгуньи, либо они причиняют вред ребенку во время периодов диссоциации? – Да. – Мэрайя Уайт призналась в том, что вредила здоровью Веры? – Насколько мне известно, нет. – Разве то, что мы с вами сейчас набросали, – не классический портрет женщины, больной делегированным синдромом Мюнхгаузена? – Да. – Фицджеральд вздергивает бровь. – Но в той же мере все это соответствует описанию женщины, у которой этого заболевания нет. – И все-таки, доктор, вы сейчас сами назвали с десяток признаков синдрома Мюнхгаузена, присутствующих у Мэрайи Уайт. Если нечто выглядит как скунс, пахнет как скунс, и ведет себя как скунс… Короче говоря, действительно ли вы на сто процентов уверены, что это соматоформное расстройство? Рот доктора Фицджеральда вытягивается в прямую линию. – Ваши рассуждения – яркий пример ложной логики. – Да или нет? – качает головой Мец. – Нет. – И что из этого следует? Доктор смотрит адвокату прямо в глаза и, улыбаясь, медленно произносит: – Из этого следует, что если Вера Уайт не страдает соматоформным расстройством, то она действительно видит Бога. Глава 17 Противоречья: вот в чем женский рок. А. Поуп. Послание к леди[39] 6 декабря 1999 года – Невероятно! – пою я, и мне кажется, будто внутри меня всплывают маленькие пузырьки, готовые вот-вот полопаться от смеха. Я крепко обнимаю Джоан. – Где вы откопали этого доктора Фицджеральда? – В Интернете, – отвечает она, внимательно глядя на меня. Впрочем, мне все равно, где она его нашла. Хоть в лесу под камнем. Главное, что этот психиатр не только дал альтернативное объяснение Вериной болезни, но и победил в словесном поединке с Мецем! – Спасибо вам. Вы держали этого свидетеля в таком секрете, что я, если честно, ничего подобного не ожидала! Чтобы так быстро выстроить новую эффективную стратегию… – Это не меня вам нужно благодарить. Я недоуменно улыбаюсь: – То есть как? – Мэрайя, у меня нет такого штата и таких ресурсов, как у Меца. Одна бы я не смогла так хорошо подготовиться. Пришлось бы полагаться исключительно на интуицию. Но пришел Иэн Флетчер. Он провел все выходные у меня в кабинете, нашел доктора Фицджеральда и по электронной почте обсудил с ним наше дело. – Иэн? – Он сделал это для вас, – отвечает Джоан спокойно. – Для вас он сделает что угодно. На свидетельском месте мне ужасно некомфортно: со всех сторон ограждение, говорить нужно в микрофон, стул такой неудобный, что приходится сидеть как будто кол проглотила и глядеть прямо на зрителей. Сердце бьется в груди, как светлячок в банке, и я вдруг понимаю, почему рассмотрение дела в суде называется разбирательством: сейчас меня разберут по косточкам. – Представьтесь, пожалуйста, для протокола, – говорит Джоан, цокая каблучками по паркету. Я подтягиваю к себе лебединую шею микрофона: – Мэрайя Уайт. – Кем вы приходитесь Вере Уайт? – Матерью, – отвечаю я, и это слово протекает внутрь меня, как бальзам. – Как вы сегодня себя чувствуете, Мэрайя? – Замечательно, – улыбаюсь я. – Почему? – Потому что мою дочь выписали из больницы. – Насколько я понимаю, в выходные она была очень больна?