Солнце

- Все отлично. Мы записываем альбом на студии «Биг-Скай Рекордс» и скоро будем...

- Отлично, - перебивает восторженную речь Брайана девушка. Она хочет попрощаться, но все-таки задает еще один вопрос, который безумно тревожит ее: - Они вспоминают обо мне?

- Никогда и не забывали, - после паузы откликается Брайан. - Только считают тебя предательницей.

- Так и есть, - все так же равнодушно говорит Диана, но ее ресницы опущены, и пульс на шее частит.

- Но я же знаю, что это не так! - восклицает Брайан.

- До свидания, - отвечает она и отключается.

Ей хочется плакать. Громко, навзрыд, но она сдерживается. Просто стоит и смотрит на свое шикарное сапфировое платье, висящее в одной из гостевых комнат клуба. Она смирилась с тем, что у нее больше нет голоса, с тем, что упустила шанс по-настоящему заняться музыкой, и даже с тем, что у Дастина Лестерса дома был чей-то красный лифчик.

Она стоит так до тех пор, пока в комнату не заходит Эмма Мунлайт - она само совершенство: от кончиков ногтей до кончиков туфель.

- Диана, - мать сводит идеальные брови к переносице. - Почему ты еще не готова?

- Сейчас, - роняет Диана. А мать присматривается к ее рукам - на внутреннем сгибе локтя видны следы от порезов.

Эмма хватает дочь за запястье и рассматривает ее кожу. Понимает, что та сделала это специально.

- Что это такое? - спрашивает она.

Диана молчит.

- Что это, я спрашиваю?

Диана поднимает глаза к потолку.

- Ты хочешь попасть в психбольницу? - выдыхает разгневанная Эмма. Диана молча на нее смотрит. Ей все равно.

- Имей в виду, Диана Эбигейл Мунлайт, если ты продолжишь в том же духе, я закрою тебя в подходящем учреждении, - грозит Эмма. Она не понимает, что движет дочерью. И уверена, что все делает для ее счастья. Сейчас Эмма активно ищет девушку, которая смогла бы петь вместо Дианы. Конечно, та рыжая мерзавка была идеальным вариантом, но она посмела отказаться. Однако Эмма не опускает рук - борьба за наследство в самом разгаре. Только дочь, кажется, совершенно не понимает ее - то режет себе кожу, как ненормальная, то рассказывает дикие вещи о себе и Кристиане Уилшере. Это все заставляет Эмму ужасно нервничать. Теперь вместо одного раза в неделю она посещает своего психотерапевта дважды.

Эмма вспоминает его советы и меняет тактику - обнимает Диану, но так, чтобы не задеть уложенные в высокую прическу волосы и не испортить макияж.

- Возьми себя в руки, дорогая, - шепчет Эмма, гладя дочь по спине. - Все получится. Скоро ты станешь знаменитой певицей. И покажешь своему отцу, чего стоишь. Мы подвинем Валери и Аарона, обещаю. Слышишь?

- Я ничего не хочу, - отвечает Диана.

Эмма отстраняется, держа ее за предплечья.

- Я же сказала, что найду девушку с потрясающим голосом, чтобы она первое время пела за тебя, пока ты будешь восстанавливаться.

- Не нужно. Мне это не нужно.

- Боишься, что ее голос будет не похож на голос этой рыжей девки? - спрашивает Эмма. - Все будет в порядке, моя девочка, мы ищем похожий вокал.

- А если я хочу, чтобы меня заменила только она? - насмешливо спрашивает Диана. Ей отлично известно, что Ховард никогда не согласится на это. Она не продаст свой голос.

И Диана уважает ее за это. Ненавидит и уважает. Хотела бы презирать - но не может.

- Что-о-о? - вытягивается лицо Эммы. - Издеваешься?

«Это ты надо мной издеваешься», - тоскливо думает Диана. Она уже решила для себя, что по возвращении отца все ему расскажет. И плевать. На все плевать.

- Одевайся, - велит Эмма. - Хорошо, что на платье рукава, не видно будет этого безобразия. И я не шучу, когда говорю про психиатрическую клинику, - напоследок цедит она. - Жду тебя через десять минут. Кстати, не забудь надеть эти серьги. Один из моих сегодняшних подарков.

Мать кладет на стол бархатную коробочку и покидает комнату. И снова оживает телефон - Диана нехотя берет его и видит, что звонит отец.

Трубку она поднимает не сразу.

- С днем рождения, дочь, - слышит она далекий голос Николаса. Их с отцом разделяют тысячи километров и десяток часовых поясов. Диана даже и не мыслит, что он мог бы приехать на ее день рождения. Дела отца всегда стоят выше семьи. Хотя, если бы это был Аарон, отец, возможно, еще подумал бы над возвращением... Ревность в который раз касается сердца Дианы холодными когтями.

Николас ничего не желает - вместо этого он в директивной форме объясняет Диане, какой она должна быть и что должна сделать, чтобы не посрамить славное имя Мунлайт.

- Надеюсь, что ты не подведешь меня, - говорит напоследок отец. - Не хочу, чтобы единственная дочь меня разочаровала. На тебя появились большие надежды.

Он все еще считает, что она изумительно поет.

- Хорошо, папа, - тихо произносит она.

- Ты уже выбрала квартиру? - спрашивает Николас. - Я хочу, чтобы ты стала самостоятельной. Пора выходить из-под крыла матери. На твой счет переведена некоторая сумма - распоряжайся ею по своему усмотрению. Не отказывай себе ни в чем, но будь осмотрительна.


Диана уже знает об этом - видела. Это огромная сумма.

- Жду, когда вы начнете работать с Уолтером. Интересны результаты, - продолжает отец.

А Диана вдруг решается.

- Папа, я хотела тебе сказать... - Однако продолжить она не успевает - связь обрывается. То ли технические неполадки, то ли отец опустил трубку.

В слепой и внезапно нахлынувшей ярости Диана опрокидывает столик. А потом, взяв себя в руки, все-таки вставляет в уши серьги с сапфирами и бриллиантами и надевает платье. Оно роскошно и сидит на ней как влитое. Только кружева ужасно жесткие, особенно на груди - словно чугунные. Они царапают кожу. И каждое движение приносит Диане дискомфорт.

Не показывая этого, она спускается в огромный зал, в котором все готово для того, чтобы праздновать ее день рождения. Диана готова быть королевой этого вечера. Несмотря ни на что, даже на чугунные кружева. Только зачем, она и сама не знает.

Все идет по заранее написанному сценарию.

Именитые гости. Улыбки. Пожелания.

Вспышки камер приглашенной на вечер прессы.

Улыбки. Объятия. Поцелуи в воздух около щеки.

Бокалы с шампанским. Комплименты. Подарки.

И снова улыбки - от них болят мышцы.

А в кожу впиваются чугунные кружева.

Все словно во сне, в зыбком неясном тумане. И Диане кажется, будто она играет в каком-то сюрреалистичном спектакле.

Живая музыка, живые цветы и неживые люди. Стук каблуков дорогих туфель, звон бокалов и смешанные воедино роскошные парфюмерные композиции, от которых тошнит. Родственники, которым до Дианы нет дела. Отвратительные друзья отца по бизнесу, которые будут готовы закидать камнями их семью, стоит Николасу отступиться. Так называемые «подружки», которые жаждут попасть в круг общения самой Дианы. Сияющие молодые люди в безупречных костюмах, мечтающие, чтобы она обратила на них внимание. Им плевать на нее, но стать зятем Николаса Мунлайта - это честь. Честь и огромные возможности.

Сцена - с нее нужно благодарить присутствующих. Цветы, аплодисменты. Блеск софитов. Блеск драгоценностей. Блеск алчных глаз.

Улыбки, улыбки, улыбки. Фальшивые, неестественные, наигранные.

Бал монстров.

[1] Дьявольский квартал - исторический район Нью-Корвена с большим количеством старинных зданий, который на сегодняшний день считается местом приверженцев различных неформатных течений в искусстве, а также студентов. Знаменит большим количеством недорогих баров и клубов. Назван в противовес Ангельскому кварталу, который имеет богемный статус - в нем расположено большое количество картинных галерей искусств, модных кофеин, бутиков.





Глава 7.2. Платье с чугунным кружевом




В какой-то момент Диана словно выныривает из сна и приходит в себя. Она стоит на втором уровне, на ажурном балкончике, вдалеке от всех - люди ужасно надоели. И смотрит вниз, на огромный полутемный зал со столиками, из которого лучи прожектора то и дело выхватывают чьи-то лица, заливая фиолетовым, зеленым или лимонным светом.

Монстры.

Диану передергивает от отвращения - то ли к ним, то ли к самой себе. И она залпом выпивает бокал шампанского, не чувствуя его вкуса.

Королевой вечера она себя тоже не чувствует.

Диана чувствует себя ничтожеством. Ее самооценка, как и всегда, нестабильна: то летит вверх, то падает вниз.

За весь вечер искренне она улыбается лишь несколько раз.

Первый - когда встречает Дастина. Он выглядит потрясающе в своем смокинге и уложенными на бок черными волосами. Он галантно обнимает ее, едва касаясь, но Диана чувствует идущее от него тепло.

- Рада видеть тебя, - говорит ему Диана, обнимая в ответ. Она удерживает свои руки на его плечах чуть дольше, чем того требует этикет. То, что Дастин пришел поздравить ее, для Дианы многое значит. Она готова терпеть чугунное кружево. И все что угодно готова терпеть ради их встреч. Жаль, он снова стал с ней холоден. Возможно, из-за того, что она больше не поет ему.

Унизительные воспоминания о том, что вместо нее на том проклятом вечере была Санни Ховард, сродни оплеухе. Диана ненавидит думать об этом. Но вспоминает постоянно. Мучает себя этими мыслями. И только боль отгоняет их.

- И я рад видеть тебя, - отвечает он. - Ты прекрасна, Диана. Настоящая принцесса.

- А почему не королева? - спрашивает она, не отрывая взгляда от его лица.

- Ты слишком юна для этого звания, - подмигивает ей Дастин. Диана немного болтает с ним ни о чем, не желая отпускать от себя, но ей приходится сделать это. Мать неодобрительно смотрит - гостей, которых стоит лично поприветствовать, еще много.

- Надеюсь, мой подарок понравится тебе, - говорит напоследок Дастин. Его подарок - картину известного японского мастера живописи - она оставила в своей комнате. Повесила рядом с картиной «Дом на краю неба».

Второй раз Диана искренне улыбается, когда к ней подходит Елена. Они уже общались, но обменялись лишь короткими приветствиями.