Солнце

Леон не понимает. Он вообще чаще всего сталкивается с делами о супружеской неверности, и еще никто из его клиентов не просил взять его с собой, чтобы воочию убедиться в измене. Конечно, Леон работает и с делами по-настоящему опасными - благо квалификация позволяет. На такое дело он бы точно не стал брать клиента. Однако слежка за рыжеволосой девчонкой не кажется ему чем-то из ряда вон выходящим. Пусть клиент едет с ним. Он будет сидеть в машине и наверняка начнет портить настроение, если увидит, как рыжая вновь обнимается с кем-то. Но Леон благоразумно молчит.

- Вы во всем должны будете слушать меня, сэр. Обещайте.

- Обещаю. И заплачу по двойному тарифу.

- Я заеду за вами в шесть утра, - обещает детектив.

- И я не идиот, - заявляет Дастин, понимая, что Леон может про него думать.

- Я знаю, сэр.

- Нет, серьезно.

- Я серьезно, сэр, - с совершенно невозмутимым лицом говорит детектив и уходит.

Дастин остается один - он снова просматривает снимки с Санни, чувствуя, как безумно скучает по ней, и снова ощущает болезненные уколы ревности. Он пытается понять, что же случилось с Франки, может, ему только кажется, что с ней произошло несчастье, и он так пытается оправдать ее?

Он не знает.

Знает лишь то, что хочет эту девчонку.

Красивая.

Только рыжие волосы стали тусклее - или виновато освещение?

Раньше Санни казалась ему ярким солнцем, а теперь же едва светится. Или ему снова лишь кажется?

Дастин прижимает к губам медальон. Он хочет найти ее прямо сейчас, встретиться, поговорить еще раз и вытребовать правду. Но он не может этого сделать.

Ему вновь вспоминаются ее жаркие поцелуи, и сбившееся дыхание, и прядка волос, выбившаяся из-за уха. Она была для него не первой и не последней. Но он не может забыть ее.

Может быть, потому что он был у нее первым?

Он никогда так не боялся причинить кому-либо боль, как ей в ту ночь. А потом боль вернулась к нему - душевная. Отчаяние. Страх. Ярость. Вот что он испытал, когда Санни ушла.

Проклятье. С ним не было такого, даже когда его бросила Сальма.

Дастин проводит некоторое время, продолжая думать о рыжей, а потом к нему приходит Октавий. Веселый. Нетрезвый. Из бара, где он зависал со старыми друзьями. Даже несмотря на то, что он растрепан и явно не в себе, все равно выглядит красавчиком. Не зря его прозвали Сладким.

Дастин впускает его в свои апартаменты и с любопытством рассматривает. Обычно Октавий (или Ричард) другой - уверенный, плавный, знающий себе цену. Но сейчас он не в себе. Нервный, с резкими движениями, кривой ухмылкой и странно блестящими глазами.

- Мне стало хреново, чувак, - говорит Октавий, улыбаясь. - И я решил зайти к тебе.

- Как здорово, я так тебя ждал, - ухмыляется Дастин. Он не слишком любит гостей, но на самом деле рад, что сейчас будет не один. Иначе его сожрут собственные мысли о Санни Ховард. Октавий кажется ему неплохой компанией.

За этот год они даже подружились. Нет, не стали лучшими друзьями, разумеется, но иногда перекидывались парой-другой стаканчиков в каком-нибудь элитном баре, курили, расслабляясь в полутьме и не думая о том, что очередной назойливый журналист хочет заснять их ради сенсации. Октавий помогал Дастину вжиться в образ рок-звезды. Он знакомил его с миром музыки, с фанатичным блеском в глазах рассказывал о выдающихся музыкантах - особенно, барабанщиках и устраивал экскурсии в студию звукозаписи, где познакомил с парнями из группы «Красные лорды». Даже учил играть на гитаре и на любимых барабанах.

Для Октавия это было не просто развлечение. Волею судьбы Дастин стал одним из посвященных в его тайну и знал, кто скрывается под маской. С ним не нужно было притворяться, что-то утаивать, изворачиваться. При Дастине Октавий мог смело упоминать о том, что барабанщик «Лордов» - это он, и рассказывать о разных примочках к установке, о качестве железа, о том, как звучит тот или иной ритмический рисунок. Единственное, о чем Октавий никогда не говорил с Дастином, это о Лилит.

- У тебя есть что-нибудь выпить? - спрашивает музыкант, проходя в гостиную. Его слегка покачивает. В глазах - то ли злость, то ли раздражение, то ли страх.

- Тебе уже хватит, - бросает Дастин.

Блондин не слушает его - идет к барной стойке. Наливает виски себе, а потом и Дастину, кидает в бокалы лед. И выпивает залпом. Дастин с интересом за ним наблюдает.

- Что случилось?

- Ничего, чувак. Я просто хочу выпить, - отвечает Октавий, берет с собой бутылку и заваливается на диван. - Давай со мной?

- По твоей морде видно, что что-то случилось. Выкладывай, - велит Дастин.

- Я конченый дурак! - вдруг весело объявляет Октавий. Дастин приподнимает бровь.

- В смысле?

- Искал ее.

Октавий со стуком ставит бокал на прозрачный столик.

- Кого - ее? - не сразу понимает Дастин.

- Ту девчонку. Лил. Мою Лилит.

Октавий трет лицо ладонями. И нервно смеется.


- Вот оно что. В тебе проснулся романтик? - усмехается Дастин. Почему-то ему смешно - наверняка приятель не привык, что женщины посылают его, а подружка рыжей, скорее всего, так и сделала. - И что, она послала тебя? Сочувствую. Выпей-ка еще стаканчик.

- Не послала, - глухо отвечает Октавий.

- Даже так? Неужели твоя Лил переспала с тобой и бросила? - продолжает веселиться Дастин. - Ты чувствуешь себя использованным?

- Заткнись! - прикрикивает на него Октавий. - Ты не понимаешь! Черт, я не должен был искать ее. Знаешь, чего мне это стоило? Давно не чувствовал себя таким жалким. Со времен «Пепельных цветов», мать их...

- Ты ее любишь, что ли? - недоверчиво спрашивает Дастин.

Октавий улыбается. Нет, скалится - в его улыбке веселья ни на унцию. И глаза так болезненно блестят, что актеру становится жаль приятеля.

- Я хотел извиниться. Просто извиниться. Это плохо?

- Нормально, - пожимает плечами Дастин. - Так она не приняла извинений?

- Она даже не захотела меня увидеть. Меня. Она. Не захотела. Увидеть. Меня, понимаешь? Меня! - и Октавий пьяно смеется. - Дала мне понять, что я ее недостоин.

Он сбивчиво рассказывает Дастину, что весь день уговаривал себя на то, чтобы позвонить Лилит и извиниться, однако она изменила номер телефона. Тогда он, поломав собственную гордость, поехал к ней домой - помнил адрес. Дверь открыла ее светловолосая подружка и сказала, что Лилит больше тут не живет. И никогда больше жить не будет. А для него, Октавия, она вообще, можно сказать, умерла.

И он ушел.

Сначала Октавий был в ярости. Ему казалось, что его просто послали, да еще и откровенно поглумились. Он поехал в какой-то клуб, а потом в бар - глушить свою злость. Но там ему стало тоскливо. И алкоголь, музыка и красивые девушки больше не помогали. Он ушел и решил наведаться к Дастину, дом которого находился неподалеку от бара.

Сейчас Октавий находится в состоянии злой растерянности и обиды. Он не собирался идти у нее на поводу. Не собирался просить быть с ним - в конце концов, убежать было ее выбором. Он не собирался так унижаться.

Но сделал это и вместо удовлетворения получил стрелу в сердце.

- Знаешь, до чего я дошел? Только не смейся, иначе я разобью тебе лицо. Не смейся... Я искал девушек, похожих на нее. Ее типаж. Типаж королевы драмы. А когда я с последней такой малышкой оказался в кровати - или это было на балконе? - я назвал ее «Лил». И знаешь, что самое паршивое, мужик?

- Что? -спрашивает Дастин.

- Ей было плевать, как я ее зову. Лил, Элис, Натали - неважно. Главное, что я позволяю ей быть с собой. А она... Лил... Лилит... - его язык начинает заплетаться. - Она всегда меня поправляла, когда я называл ее неправильно. Она поправляла, потому что хотела остаться собой. А им всем наплевать, кем быть, главное получить меня. Ты ведь понимаешь это? Понимаешь, я знаю. Эй, не смотри на меня так, мужик! Она мне не нужна! Мне нет дела до этой девчонки. Но какого... какого черта она так со мной?

И он вновь тянется к бутылке.





Глава 16.2. Стекла разбитых ночей




- Тебе хватит, - выхватывает бутылку Дастин. - Окт, иди и проспись. Хочешь, поедем завтра к твоей Лилит вместе? - от всего сердца предлагает он.

Тот смеется.

- Зачем? Я же сказал - она мне не нужна.

- Тогда какого хрена ты называл своих девчонок ее именем? - весело интересуется Дастин.

- Откуда я знаю?! - взрывается Октавий. - Думаешь, мне это нравится?

- Понятия не имею. Может быть, тебе нравится вспоминать ее где-нибудь в душе? - не может перестать подкалывать приятеля Дастин.

- Первый раз у нас был в душе, - вдруг заявляет ему Октавий. - Зачем ты мне это напомнил. Черт. Черт. Черт! Проклятый Кезон! Я летел сюда и точно знал - даже думать о ней не буду. Но она поселилась в моей голове.

Он садится - так, что локти оказываются на коленях, и запускает пальцы в светлые волосы.

- Как все достало. Нет, ну почему она ко мне не вышла? Почему велела сказать, что ее нет?

- А может, ее, и правда, в этой квартире больше нет, - задумчиво говорит Дастин.

Как и Санни.

Может быть, эта Лилит пропала вместе с рыжей? И в курсе того, что с ней случилось? Может быть, они вместе что-то натворили.

- Слушай, Окт. Если больше не будешь пить, поедем завтра искать твою Лилит. И ты скажешь ей все, что о ней думаешь. Окей?

- Окей, - нравится эта идея Окту, которого постепенно начинает клонить в сон - пить много он никогда не умел.

Он засыпает прямо на диване в гостиной под звуки работающего телевизора. И последнее, что Октавий слышит, это: