Старшая подруга

– Нет.

– Тогда тем более. – Она закончила зарядку и снова уселась на кровати. Взяла с тумбочки книжку. – Я почитаю, а ты думай себе. Может, чего дельного придумаешь. Думай.

Ульяна прикрыла глаза. Тут же перед взглядом ее встало озеро. Вода кругом. Светкины отчаянные глаза. Раскрытый в крике рот. Пусть Ульяна здесь. Зато Светка жива. Не сто`ят никакие ее страдания того, чтобы стать убийцей. Точно не стоят. И месть – никогда она не будет сладкой. Даже если видеть, как мучается твой враг, теряя самое ценное и дорогое. Ничего, кроме пустоты, не ощутишь. Ничего. Лучше простить. Иисус ведь учил прощать. Арсения верила в Иисуса. И Ульяна поверит. Простила же она Женьку…

Маленькое окошко камеры открылось, в нем показалось лицо дежурного.

– Ужин.

Ульяна вздрогнула и очнулась. Мария Ильинична уже стояла у окошка, протягивая дежурному железную миску.

– Чего сидишь? Я думала, ты уснула сидя. Вставай, жратву принесли. Кормят, кстати, тут сносно.

– Ладно, – сказала Ульяна и встала. – Сейчас попробуем.





29




Поезд плавно катил по рельсам, за окнами в темноте мелькали вереницей фонари какой-то маленькой, неизвестной станции.

– Вот и все. – Елена улыбнулась Светке.

Та сидела, притулившись в уголке на полке, укутав ноги в одеяло. Кроме них в купе никого не было. На столике остывал принесенный проводницей чай в красивых мельхиоровых подстаканниках. Поезд был хороший, фирменный, Игорь взял самые дорогие места.

– Все, – повторила Елена и погладила дочку по голове.

Светка молчала, уткнувшись в экран телефона.

– Что там у тебя? – ласково спросила Елена и отхлебнула чаю.

– Папа пишет, – сказала Светка задумчиво.

– Что пишет?

– Что любит нас больше всего на свете и ждет. Фотки шлет. Смешные такие. Смотри. – Светка протянула Елене телефон.

Та глядела и улыбалась. Действительно смешной. Селфит сам себя, корчит рожи, надувает щеки. Хочет, наверное, отвлечь их от тягостных мыслей. А может, просто радуется, что все позади…

Елена пролистнула галерею чуть дальше и замерла. С фото на нее смотрела Ульяна. Правильное, строгое лицо, чуть наклоненное вбок, пристальный взгляд холодных серых глаз, плотно сжатые губы. На заднем плане маячила магистраль, очевидно, Светка сфотографировала подругу во время одной из их прогулок по Москве.

Елена смотрела на снимок и думала о том, что Ульяна совсем не похожа на Женьку. Ни внешностью, ни характером. Вероятно, она пошла в отца. Елена попыталась вспомнить Кешу, но она так мало видела его и это было столь давно, что память отказывалась воспроизводить его облик. Елена еще раз взглянула на фото, и неожиданно ее пронзила удивительная мысль. Она вдруг поняла, почему Ульяна вызывала у нее настолько стойкую неприязнь, такое раздражение.

Женькина дочь напоминала ей ее саму в молодости! Та же жесткость, непримиримость, уверенность в своей правоте и непогрешимости. Та же холодная красота, которая в юные годы была присуща самой Елене. «Эх, девочка моя, – про себя подумала она, – наломали мы с тобой дров. Неизвестно еще, кто больше. Но, слава богу, все живы. А остальное разрешимо. Главное, ты моя. Моя малышка, моя доченька. А я уж постараюсь все исправить. Буду изо всех сил стараться. Ведь правильно сказал отец Матвей – «если Господь посылает испытания, значит, это нам нужно».

Поезд весело стучал колесами. Вошла молоденькая проводница в красивой кружевной наколке и передничке.

– Хотите печенье? Вкусное, шоколадное.

– Хотим, – Елена решительно тряхнула головой. – Давайте ваше печенье. И, будьте добры, принесите еще чаю. Люблю чай в подстаканниках.





Вместо эпилога




За окнами крепенького бревенчатого дома ревел ветер и бушевала метель. А в светлой, просторной комнате пахло мандаринами и свежей хвоей. Елена с наслаждением вдохнула этот запах – всеми любимый запах детства и волшебства.

Елка в углу весело горела разноцветными огоньками и поблескивала шарами. На экране телевизора Женя Лукашин бренчал на гитаре и пел песню о тёте. Елена накрыла большой дубовый стол белой накрахмаленной скатертью, расставила приборы, фужеры и взглянула на часы: без четверти восемь. Нужно поторопиться, а то Новый год наступит раньше, чем поспеет праздничное угощение.

Она поставила в центр стола огромный хрустальный салатник с оливье и блюдо с пирожками, по бокам разместила вазочки с домашними соленьями и маринадами и поспешила в кухню – проверить запекающуюся в духовке утку. В это время дверной звонок залился звонкой трелью.

– Иду, иду! – крикнула Елена.

Аккуратно прикрыла дверку духовки и пошла в прихожую. Распахнула дверь, и в дом ворвалась белая вьюга. Сотни тысяч искристых снежинок плясали в морозном воздухе под музыку ветра, освещаемые ярким светом луны. В этом мерцающем мареве маячила хрупкая фигурка – куртка и шапка облеплены снегом, щеки как спелые яблоки, глаза как синие льдинки. Ни дать ни взять – Снегурочка из лесу пожаловала.


– Мамуль!

– Светка! – Елена всплеснула руками. – Ты что, машину не взяла, пешком шла от станции?

– Да ладно, ма, тут ходу минут двадцать. Зачем деньги тратить? – Светка вошла в прихожую, громко потопала ногами об половичок, стряхивая налипший на сапожки снег. – Ах, как пахнет! – Она втянула носом аромат, идущий с кухни. – Это курочка или индейка?

– Утка. – Елена улыбнулась и чмокнула дочь в холодную щеку. – С яблоками. Как папа любит.

– Почему папа? Я тоже люблю. – Светка скинула верхнюю одежду и осталась в шерстяных брючках и свитере.

Елена смотрела на нее с нежностью и гордостью. Как выросла! В Москве и не заметишь этого в каждодневной суете. Совсем взрослая, на голову выше ее. Студентка, третьекурсница. Будущий педиатр. Мамина радость.

– Ма, – Светка засучила рукава. – Я в ванную, руки вымою. И помогать. Ты, наверное, с ног уже тут сбилась, бедная!

– Да нет, я вовсе не устала. Правильно я сделала, что приехала заранее, как раз хватило времени и убраться, и с продуктами разобраться. А потом – я же не одна. Мне Арсения Борисовна помогает.

– Как она? – Светка вопросительно взглянула на мать. – Знает уже? Ты ей сказала?

Елена виновато покачала головой.

– Ну как же так, мамуль! – укоризненно произнесла Светка. – Давно пора было.

– Понимаю. – Елена вздохнула. – Но знаешь, все как-то не было подходящей минутки. То одно, то другое. Ты вот что, сама ей скажи.

– Скажу, что уж. – Светка обняла Елену и скрылась в ванной. Раздался шум воды.

– Леся, кто там пришел? – послышался из-за двери глуховатый голос.

– Света приехала, Арсения Борисовна! – крикнула Елена и пошла в комнату.

Арсения стояла у стола и перетирала полотенцем и без того идеально чистые и прозрачные фужеры. На ней был длинный фланелевый халат, шикарный, голубой в белый горох – подарок от Елены на Новый год.

– Вы бы полежали лучше, Арсения Борисовна, – мягко посоветовала ей Елена. – А то сердце снова заболит. Вам еще всю новогоднюю ночь сидеть, не спать.

– Да на что мне эта ночь. – Старуха махнула рукой. – Мы здесь сроду позже двенадцати не ложились. Как куранты пробьют, так мы спать. Утром чуть свет вставать.

– Никуда не нужно вставать, Арсения Борисовна. – Елена осторожно взяла у нее из рук полотенце и мягко, но настойчиво усадила ее на стул. – А новогоднюю ночь непременно надо встретить, особенно эту. Не зря ж мы тут все собрались, Светка вон посреди сессии сорвалась, Игорь с работы отпросился – его начальник хотел на праздники дежурить заставить. Я тоже пару дней отгулов взяла, а то бы не приехала позавчера.

– Не люблю я Новый год, – проворчала старуха, однако покорно уселась и полотенце отдала.

– Этот полюбите. Он особенный.

– Загадками говоришь, Леся. – Арсения пригладила седые волосы. – Света-то где? Что в комнату не идет?

– Я здесь! – Светка возникла на пороге с улыбкой от уха до уха и бутылкой шампанского в руках. – Мам! Папа звонил! Едут!! Полчаса осталось.

– Как полчаса? – Елена подскочила, засуетилась. – Ничего не готово! Ах ты, господи.

– Перестань, все успеем. – Светка подошла к Арсении, обняла ее и поцеловала. – Как вы, теть Арсения? Я соскучилась.

– Нормально я. – Старуха погладила ее худыми, узловатыми пальцами по волосам. – Вон, мать твоя приехала, ничего мне делать не дает, все лежать заставляет, точно доктор какой. Належусь еще в могиле-то, поди.

– Типун вам на язык, теть Арсения. – Светка весело рассмеялась. – Вы давайте-ка, соберитесь. Не время раскисать. К вам гости едут. – Она заговорщицки подмигнула Елене.

– Какие гости? – Арсения в упор уставилась на Елену блеклыми, слезящимися глазами.

– Это вам Света скажет, какие, – уклончиво ответила та.

Старуха вдруг начала вставать, опираясь рукой о стол. Подбородок ее напрягся и задрожал. Елена испугалась, что она упадет – Арсения ходила плохо, зрение в последний год сильно испортилось. Она бросилась было ей на помощь, но та жестом остановила ее.

– Какие гости? – повторила Арсения хриплым полушепотом.

– Хорошие, – тихо ответила Светка. – Хорошие гости, Арсения Борисовна. Долгожданные.

– Уля… – Рука старухи скользнула по столешнице и, сорвавшись, упала.

Елена подскочила к ней, подхватила под локоть.

– Уля… неужто дожила. Леся, Света не врет? – Арсения смотрела на нее с надеждой, по ее бледным щекам текли слезы.

У Елены сердце забилось в два раза быстрей. Она почувствовала, как задыхается от волнения.

– Не врет, Арсения Борисовна. Ульяну освободили. На полгода раньше срока. Игорь везет ее сюда, к вам, на машине. Осталось всего ничего – они уже рядом.