Сумеречный мир

– Можно сказать и так, – кивнул Глеб.

Взглянув на Егора, который с бесстрастным видом слушал нас с Глебом, порадовалась в душе: в его глазах, обращенных на меня, теперь теплился уголек. Согревал, дарил уверенность.

– Я эмпат, а не менталист. И не могу твердо сказать, что кто-либо врет. Могу лишь почувствовать: верит он своим словам или нет, что чувствует во время разговора, что испытывает к вам. И по совокупности эмоций предположить: правду говорит или нет.

– Этого достаточно, Ксения, – положил конец сомнениям Егор. – Если что-то особенное будет, на ухо шепнешь мне, или Глебу.

– Хорошо, как скажете, – неуверенно улыбнулась я обоим мужчинам.

Глава клана положил знаменитую трость на стол, подвинул к своему креслу еще одно, видимо для Громова, и занял свое. Помня наставления Келя, я протиснулась к стене и встала у него за спиной, с тяжелым вздохом покосившись на дверь. Если переговоры затянутся, замучаюсь стоять…

– Ты чего-то опасаешься? – Егор развернулся и с недоумением посмотрел на меня.

– Э-э-э… нет, а что? – тоже удивилась я.

– А почему ты за спину спряталась? – нахмурился он.

Вот тут я опешила:

– Мне Эрик… Кель пояснял, что пара оборотня на деловой встрече по правилам должна стоять за спиной. А ты же меня вроде бы… подругой представляешь и… что-то не так?

Глеб с Егором переглянулись, оба скривились, затем последний зло прохрипел:

– Щенок он нахрапистый и дурак, и ничего более. Я удивляюсь, как он продержался верховым несколько лет. Нормальный мужик свою женщину никогда толкаться за спиной не отправит. Только если реальна я угроза возникнет. А на деловых мероприятиях своей паре предложит присесть, проявляя уважение и заботу, а сам встанет рядом.

Я окинула взглядом обоих мужчин: не врут. Более того, Глеб раздражен и раздосадован. В этот момент тренькнул амулет связи. Волк, выслушав собеседника, уведомил нас:

– Гости здесь.

– Присядь, пожалуйста, рядом, – ровно попросил Егор.

Снова протиснулась к столу и заняла кресло рядом с ним. Словно невзначай, положила руку ему на бедро. Просто соскучилась, хотелось коснуться, нестерпимо. Скосив глаза, никакой реакции не отметила, но и ладошку мою не убрал.

Спустя минуту, дверь открылась, пропуская трех мужчин, следом за ними вошел Сава. По запаху определила: пожаловали волки. И повадки те же. Незнакомцы синхронно встряхнулись, увидев нас; поводили носами; чуть ощерившись, показали вежливые улыбки. Дальше пошли приветствия и прочие официальные условности. Я осторожно, не в упор, разглядывала Саврасова – худощавого шатена с острыми льдисто-голубыми глазами, одновременно ощущая его скрытое любопытство.

Немного понаблюдав, сделала вывод, что мое присутствие несколько сбило его с толку и нарушило план переговоров. Отчасти понятно почему. О том, что у главы Хмурых завелась подружка, знают пока немногие, а воочию видело еще меньше народу. И еще более вероятно – представляли меня серые предприниматели совершенно другой. Сама бы, наверное, тоже рядом с Егором Хмурым вообразила роковую хладнокровную красотку, вроде казненной вампирши, которая мужиков штабелями вокруг себя способна укладывать одним взглядом… А тут я – очаровательная, чего уж прибедняться, милая, но хрупкая девушка, притом рысь, да еще и не меченная… до сих пор.

Поэтому, одарив верхового вежливой секретарской улыбкой, дальше сидела с нейтральным выражением лица, тихо-мирно, не только не принимая участия в разговоре, но даже абстрагировавшись от него. Опустила щиты и, как просили, чувствовала. И надо же, увлеклась: в какой-то момент поймала себя на том, что сцапала руку Егора и медленно перебирала пальцы, поглаживала… А он был не против. Оставил руку на моих коленях – играйся, пожалуйста.

И вот, наконец-то, при не изменившейся тональности разговора резко сменились эмоции возможных партнеров. Злость, ненависть и злорадство буквально затопили пространство. Я сжала ладонь Егора, он посмотрел на меня. Увидев мой наморщенный, словно от боли, нос, понятливо усмехнулся уголками рта. Затем шепнула на ухо наклонившемуся ко мне Глебу перечень эмоций.

По результатам переговоров, к неудовольствию и оправдывая опасения господина Саврасова, соглашения Хмурые сегодня подписывать не стали. Проводив волков, руководство компании принялось подводить итоги.

– Я вам еще нужна? – поинтересовалась, неохотно отпуская руку Егора. – А то дел по горло и обед готовить…

– Да-да, конечно иди… – задумавшись над вопросом Глеба, глава рассеяно взял мою руку и поцеловал пальчики.

И пока я, прижав руку к груди, словно на крылышках летела на выход, продолжил говорить о деле. Почти закрыв за собой дверь, я услышала очередной «перл» Савы:

– Кошка влюбилась в тебя по самую маковку. Такую не часто встретишь. В твоем случае, наверное, никогда. Егор, почему ты ей метку свою не поставил? – в голосе известного балабола присутствовало легкое, насмешливо-завистливое недоумение.

– Всему свое время, – ровный голос Егора расстроил меня. Но сразу же удивил: – Ксению я даже с тобой обсуждать не буду.

Опасаясь быть застуканной за подслушиванием, как кошка, бесшумно скользнула к своему столу. Провернув самую необходимую работу, направилась в столовую готовить обед ягуару. Аппетит у него не шуточный, но в последнее время он почему-то просит, чтобы готовила ему только я.





Глава 28




В приоткрытую кухонную дверь были хорошо видны целующиеся Глеб и Варюшка. Такое впечатление, что он готов был съесть нашу лисичку. Жадно касался ее тела, целовал, словно разум потерял. Да и девушка отвечала ему с не меньшим пылом. Того и гляди разделочный стол используют не по назначению.

Мы с Пелагей Павловной совершенно наглым, бесстыдным образом подглядывали за нашими влюбленными, предварительно выпроводив не менее любопытных работников резиденции из столовой. Мало ли, что они намеревались пообедать. По мнению старенькой зайчихи, придется подождать, коль Глебушка решился предложить метку Варваре Беленькой. Причем, прямо на кухне, спонтанно, нечаянно обнаружив одного из охранников-перевертышей, скажем, за попыткой «браконьерства» в своем «заповеднике».

– Ну и что здесь происходит? – тихо и хрипло прозвучал у нас над головами голос Хмурого.

Мы с зайчихой вздрогнули от неожиданности. Синхронно обернулись, я смутилась, даже щеки загорелись, Пелагея Павловна тоже – вон как румянец проступил. Короче, попались с поличным и стыдливо затеребили: она – белоснежный передник, а я – поясок красного платья.

Зайчиха таинственно показала глазами на кухонную дверь и приложила палец к губам. Егор заглянул туда, хмыкнул понятливо и неожиданно обнял нас обеих за плечи, прижимая к себе:


– Ну и любопытные же вы, милые мои.

Пелагея, заглядывая в улыбающееся лицо Хмурого, погладила его старческой ладошкой по мощной груди, затянутой в неизменно черный костюм и, вытерев слезинку со своей щеки, призналась:

– Думала, не доживу до того дня, когда увижу твою улыбку, Егорушка.

Он удивленно посмотрел на нее, улыбка растаяла, но в глазах и голосе были искренние тепло и забота:

– Почему ж не порадоваться, если лучший друг жениться собрался. А вы, мои единственные, подглядываете за беднягой. Смущаете…

– Правда – единственные? – хитренько переспросила Пелагея, цепляясь за плечо Хмурого.

Внезапно ощутив его смущение, я удивилась невероятно. Пожав плечами, Егор помолчал, потом обнял ее крепче и подтвердил:

– По сути, ты показала, что значит материнская любовь. Ты да Петр Алексеевич – наша семья. Терпела, любила по-своему, воспитывала, уму-разуму учила… Ты наша любимая нянюшка. Кто накормит, обогреет, пожалеет…

– Своих боги не дали, а вы для нас с Петрушей родными сынками стали, – всхлипнула Пелагея Павловна, трогательно обнимая пухлыми ручками большого мужчину.

К счастью, приемный сын не стоял равнодушным истуканом, обнял ее, неловко переминаясь с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. Неужели и вправду не умеет, не знает, как проявляются чувства в подобных ситуациях?

– Я знаю, родная, знаю. Мы втроем знаем. И безмерно благодарны.

Егор обнимал всхлипывающую зайчиху, а поверх ее головы смотрел на меня, с трудом сдерживающую слезы от накала эмоций. Покачал головой насмешливо, но, видимо, для него это стало последней каплей. И он окликнул друга:

– Глеб, заканчивай там, дел много, – погладил Пелагею по спине, развернулся и ушел.

Из кухни вышел жених. С блестящими глазами, взъерошенный и, конечно, недовольный тем, что их прервали. Увидев нас, нахмурился, но ушел без комментариев. Мы кинулись поздравлять и тискать Варюшку, а я – еще и чуточку завидовать.

Спустя час охрана сообщила о прибытии мебельщиков. Вот так неожиданность! Я-то о готовящейся проделке забыла напрочь. Представитель производителя протиснулся в приемную с приличных размеров коробкой. Белозубо улыбнулся, заставив ощутить магию серых, облепившую меня со всех сторон. Распаковав «сюрприз», приготовленный для Егора, маг насладился восхищением, после того как я заглянула под крышку коробки, потом сообщил, что остальное доставят ближе к вечеру.

Я сбегала в бухгалтерию и завизировала чек на оплату. Затем, поблагодарив мага, выпроводила. Ее величество Месть Долго Выдержанная бурлила и срочно требовала выхода. Меня не смутило даже то обстоятельство, что сейчас за стеной заседают все трое. Подхватив нарядную коробку, я отворила дверь кабинета и под вопросительными взглядами руководства компании прошла к Хмурому. Поставила коробку перед ним на стол и, наверняка сверкнув глазами в мрачном предвкушении, торжественно объявила:

– Вот! Принесла макет новой мебели для твоего кабинета. Оцени…

Егор нахмурился, по моему виду заподозрив неладное. Медленно встал и откинул крышку коробки, которая, как и предполагалась, раскрылась полностью, представляя на суд заказчика выбранный образец в миниатюре, но выполненный со всем тщанием. У меня в детстве тоже был подобных размеров игрушечный гарнитур. Любила я возиться с куклами и домиками.

– Это что такое? – Глеб подошел поближе и в недоумении вытаращился на серо-розовый диванчик и несколько кресел ему под стать на гнутых резных ножках в виде звериных лапок. По его ощущениям – беспредел.

– Это шутка, Егор? – следом пробасил Сава, недоверчиво посмотрев на друга.

А сам Хмурый, прищурившись, сверлил меня суровым взглядом.

– Тебе станет легче? – ровно спросил он.

– Еще бы, – криво улыбнулась я. – Впечатления – незабываемые.

– Да, такую мебель в кабинете главы точно никто не сможет забыть, – оценил Глеб, посмотрев на меня словно на бомбу замедленного действия.

– Главное, чтобы Егор запомнил, остальные меня совершенно не волнуют, – пожала я плечами и, в душе напевая, удалилась.

Мужчины не появлялись из кабинета, может быть, даже осмысливая грядущие последствия, часа два. Тем временем, уведомив о следующей доставке, в приемную вошла охрана с незнакомцами. Мебель привезли, но предстояло вынести старую.

Три неразлучных друга с угрюмыми лицами восседали за столом переговоров, наблюдая за магами, споро выносившими старую мебель и заносившими новую, в упаковке. Все аккуратно расставили по местам. Улыбчивый, немного суетливый представитель компании-изготовителя произнес заклинание и коснулся упаковки. Та, словно по мановению волшебной палочки, истаяла, открыв вид на добротный солидный диван из темно-коричневой кожи, с деревянными подлокотниками. И в том же стиле глубокие кресла.

Несомненно, я тогда чудовищно злилась на Егора, но выбор сделала в пользу красивой, основательной и удобной мебели, чтобы, не приведи нелегкая, попусту не тратить чужие деньги. Кабинет главы клана не может выглядеть как девчачья комната, а должен внушать уважение и некоторое чувство зависти к его владельцу.

Когда обертка растворилась, я специально наблюдала за лицами оборотней. И чувство огромного облегчения скрыть они не смогли. Меня им буквально затопило. Егор, лицо которого слегка вытянулось от удивления, вновь обрел спокойствие. Посмотрел на меня с пониманием и усмешкой, покачал головой – а потом неожиданно рассмеялся и пообещал:

– Я точно запомню этот момент, Ксения.

Представитель мебельной фирмы забеспокоился: вдруг заказчики недовольны исполнением. Но мы дружно заверили его, что все замечательно. В приемную я возвращалась, провожая магов, пританцовывая от прекрасного настроения. Дальше день пошел как обычно – в заботах.

А ближе к вечеру, прибрав на столе, я оглядела приемную и выскользнула за дверь прогуляться по парку, разбитому вокруг особняка. По счастью, в нем росли не только уже облетевшие лиственные деревья, но и вечнозеленые, продолжавшие радовать глаз. Совсем как в том парке за Стеной, куда я частенько наведывалась подышать после рабочего дня…

Вернувшись в свою комнату с ужином, который забрала из столовой с собой, приняла ванную. Где воспользовалась маслом для тела из набора чудесных средств «От Чаровых», подаренных Савой. Благоухая клубникой со сливками, надела черную шелковую комбинацию на тоненьких бретельках, сверху завязала халатик и расставила на столе тарелки с едой. Если Егор проголодался, ему будет чем перекусить. Мне же в горло ничего не лезло от страхов и сомнений: вдруг мой ягуар сегодня не придет, а я, как влюбленная наивная дурочка, жду, нервничаю.

Чтобы убить время, включила телевизор. Экран мягко осветил комнату. Но как назло, все, что показывали, интереса не вызывало. Поначалу. Новости оказались любопытными, захватывающими и трагическими. Сменялись картинки. В другом регионе Сумеречного опять кто-то из магов прорыв устроил, призраки сожгли четверть города. На севере столкнулись кланы оборотней. На юге правоохранительные органы, накрыв банду вампиров, устроивших тотализатор на победителей в кровавой охоте, освободили нескольких магов и оборотней. Один из высокопоставленных магов, брызжа слюной, требовал сурового наказания за подобные преступления, причем не только для организаторов, но и кланов. Для пущего устрашения. И я могла понять почему: в кровавой охоте погиб его сын…

– Новости на ночь лучше не смотреть, – раздался приглушенный голос.

– Ой! – я вздрогнула, выходя из оцепенения, и завороженно наблюдала за приближающимся Егором.

Он переоделся в тот самый роскошный черный халат, только сегодня струящийся шелк обнимал не мое, а его тело, оставляя обнаженной узкую полоску мускулистой груди, будившей воображение. Черные волосы еще влажные после душа. Горящие глаза… Я поднялась и шагнула навстречу ему, коснулась груди и погладила мощную шею, покрытую шрамами, опять содрогаясь, представив, какую боль он испытывал в тот момент.

– Скажи мне еще раз, – хрипло приказал ягуар.