Сумеречный мир

– Подожди, Меркул, – неожиданно спохватилась женщина, положив ладонь на плечо мужа, и спросила у меня: – Ты кто такая? И как… докатилась до воровства хлеба?

Всхлипывая, я начала рассказывать, и через несколько минут уже сочувствующая мне парочка, устроившись рядом на полу, поддакивала, возмущаясь подлостью и кровожадностью вампиров, не забыв пройтись «добрым» словом по традициям светлых, откровенно жалея меня. Вегетарианцы посетовали и озабоченно поцокали языками, узнав, что перед ними хищница, но успокоились, услышав о моих вкусовых предпочтениях. Другими словами, я эмоционально купалась в их участии и душевном тепле.

– А где ты сейчас прячешься? – поинтересовался Меркул.

– В двух домах отсюда, на чердаке заброшенного здания…

– Клянусь дрожжами, – взволнованно выпалила Меланья, как эта женщина-оборотень представилась, – ты с ума сошла, там же отбросы всякие собираются. Да вампиры свою добычу таскают, когда забредают на нашу территорию. Нехороший тот дом, да все брошенные – темные места. Туда лучше носа не совать.

– Кто же знал, – испугалась я, живо представив последствия подобной встречи.

– Да куда уж тебе, светлой, о нашем мире знать, – добродушно усмехнулся Меркул. – Но ничего, потихоньку обживешься, узнаешь.

Плечи сами собой понуро опустились: кто мне рассказывать будет? Тут пока вопрос о выживании стоит…

Мои печальные мысли прервала все подмечающая Меланья:

– Мы в этом году двух дочек замуж выдали за хороших работящих ежей, – женщина не могла не похвастаться, – а сейчас сбиваемся с ног от нехватки рабочих рук. Да и комнаты девчонок свободны, в одной можешь поселиться, – я с отчаянной надеждой, не смея поверить в собственное везение, подняла взгляд на благодетельницу, а она добавила уже строго: – Только уговор: никакого воровства, работать будешь наравне с нами, без отлынивания.

Моя радость была настолько сильной, что буквально затопила супружескую пару. Оборотни улыбались, прямо-таки млея от счастья. Но видимо, испытав восторг в наверняка не очень-то характерных для него обстоятельствах и по сомнительному поводу, Меркул заподозрил подвох, потому что слегка нахмурился и осторожно спросил:

– А какой у тебя дар?

Я смутилась, ведь догадаются, что вначале я пыталась расположить их к себе, если почувствовали, конечно, но ответила честно:

– Эмпат я… двусторонний. Воспринимаю чужие эмоции и чувства и могу передавать свои. Второе после оборота усилилось, до этого совсем слабеньким было, поэтому только учусь контролировать и применять.

Вопреки моим опасениям, работодатели оживились, выслушав новость.

– Эх, светлая, ну и сильна же ты, я такого счастья давно не чувствовал, – признался Меркул, почесал над ухом и азартно выдал. – Знаешь, я тебе жалованье повышу, если у прилавка такая же душевная обстановка будет…

– Я постараюсь! – выпалила, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не запрыгать от счастья.

Вот повезло!





Глава 8




– А что это ты делаешь? – выглянула из-за моего плеча Меланья, когда я вытащила из печи противень.

– Легкую закуску, – отозвалась я, заворачивая в тоненькую лепешку сыр, зелень и копченую рыбку. – С детства ее люблю. Мамуля – шеф-повар – часто баловала меня вкусняшками, когда я вертелась у нее под ногами. Такие рулетики можно делать с разными начинками, получается очень вкусно, сытно и полезно.

– Хм-м… – Мели, как ее ласково, по-домашнему, зовет муж, взяла очередную лепешку, ловко скрутила рулетик, порезала и один кусочек решительно отправила в рот. Прожевала, приподняв бровки домиком, довольно улыбнулась: – М-м-м… на самом деле замечательно и не сложно. Давай введем и это блюдо в наше меню.

– Я рада, что вам понравилось, – мягко улыбнулась здешнему шеф-повару.

В течение недели я ненавязчиво и аккуратно, чтобы не обидеть, делилась со своими нанимателями мамиными рецептами, стараясь помочь, хоть чем-то отплатить за доброту и щедрость. Стоило Мели увидеть мои жалкие пожитки, она вытащила из гардероба оставшуюся от дочерей одежду и предложила мне. Ношеную, конечно, но добротную, красивую – и ни в коей мере не жалкие обноски.

Я, как маленькая, радовалась незатейливым подаркам, сделанным от чистого сердца, особенно новой зубной щетке (зубы здесь чистят порошком из коробочки), щипавшему глаза шампуню и душистому мылу. А какое счастье мыться в ванне! В первую ночь в уютной комнате на втором этаже, лежа на белоснежных, накрахмаленных по старинке простынях, я долго не могла заснуть. Сначала плакала от переизбытка чувств, потом тихо наслаждалась ощущением дома. И не страдала от одиночества.

Семейство ежей, как сразу верно догадалась, приютивших меня, повадками и в «не звериной» жизни, если так можно выразиться, оказалось похоже на этих забавных животных. За неделю я научилась различать, кто из супругов семенит по коридору. Если что-то не получалось или раздражало, оба смешно морщили острые носы или шипели. А уж если их подводил нерадивый поставщик, то короткие жесткие волосы угрожающе топорщились, подобно настоящим иглам. Но в целом Мели с Меркулом – доброжелательные и приветливые оборотни, от которых исходило море спокойствия и душевного тепла. Что меня, как эмпата, согревало и располагало к ним.

– Ксень, я зачем пришла-то, здесь сама закончу, а ты иди в зал, Насте помоги. Там сейчас наплыв покупателей и желающих пообедать, и пара хищников пришла. Сидят, а зайчонок боится их обслуживать, – озабоченно попросила Мели.

В «Пекарне Зотовых», помимо самих Зотовых и теперь меня, работает официанткой Анастасия Мельникова – оборотень-заяц, миловидная блондинка, серьезная, работящая, но слишком пугливая. Стоит ей занервничать – начинает по-простецки шмыгать курносым веснушчатым носиком, что ее совсем не красит.

Вот и сейчас, выйдя в небольшой уютный зал со столиками, накрытыми симпатичными клетчатыми скатертями, я отметила, что все места заняты – обед в самом разгаре, а Настя испуганным изваянием замерла возле двух молодых поджарых, невысоких мужчин. Те активно флиртовали, а официантка на взводе и вот-вот даст стрекача.

Так и есть: девушка резко развернулась и едва ли не бегом ринулась к стойке.

– Какие наглецы, нет, ну невозможные наглецы! – прошептала она на ухо мне, подрагивающими руками расставляя на подносе тарелочки с заказанной едой и чайничек с чаем.

– Да? А мне показались смирными, – недоуменно шепнула я в ответ и поделилась своими наблюдениями, – особенно рыженький помоложе. Он явно неравнодушен к тебе.

Настя округлила карие глаза, поморщилась и сердито просветила меня:

– Конечно, неравнодушен: лисы вообще-то зайчатину очень любят. А эти, – осуждающе сверкнула глазами в сторону проблемных посетителей, – еще и бабники известные к тому же.


Я насмешливо хмыкнула. Демонстративно проявляя негатив к тем хищникам, девушка не то запамятовала, что я «читаю» ее эмоции, словно открытую книгу, не то стеснялась признать, что рыжий оборотень ей понравился, хоть и напугал до дрожи.

Работая в пекарне, я выяснила у владельцев интереснейший факт: эмпатия – дар исключительно светлой магии. В сумеречном мире подобных почти нет, ведь умение воспринимать чужие чувства, эмоции связано с сопереживанием, со способностью принимать часть чужой душевной боли. К чему серые не расположены ввиду своей магии, к которой у большинства мутантов есть способности, или звериной сущности, или жажде крови, когда воспринимаешь разумное существо как еду, а не равную себе личность. В общем, такого брата по духу здесь единицы – потомки тех, кто «провалился» сквозь Стену. Поэтому местные жители закрываться от эмпатов не привыкли и не умеют. От менталистов мысли прятать – это одно, а чувства – совсем другое.

С одной стороны, такая новость меня удивила и порадовала: уникальной рысью стала, и в дальнейшем вполне пригодится такой дар, а с другой – напугала. Мало ли кого мои способности заинтересовать могут. Поэтому применяла я их весьма осторожно, незаметно.

Пожалев растерянную Настю, я подхватила поднос и решительно направилась к лисам. Рыжие парни смерили меня заинтересованными, любопытными взглядами и привычно, как другие завсегдатаи «Пекарни Зотовых», спросили:

– Новенькая?

– Старенькая, – спокойно ответила я, добавив чуточку больше равнодушия в общий эмоциональный фон.

– А откуда? – не сдавался «Настин» Рыжик.

– С севера, – выложила я заранее обговоренную с ежами легенду, деловито составляя тарелки на стол.

Меркул посоветовал место рождения «на севере» говорить, потому что чаще всего кланы рысей именно там и обитают. Даже не разобралась пока, насколько мне повезло выбрать эту сущность. Рыси не очень общительные; живут, где холоднее, подальше от городов и скопления народа, по той причине, что приручить незлобивых, по сути своей добрых, покладистых, привязчивых кошек – дело нехитрое. А из-за этой особенности вид чуть не исчез: каждый сильный хищник-перевертыш не прочь заполучить ручную кошечку в пару, часто не спрашивая согласия или попросту воруя из кланов, в конечном итоге уменьшая численность. Поэтому рыси обособились и не пускают на свои территории нежелательных чужаков, случается – убивают еще на подступах.

Полученная от ежей информация о соплеменниках заставила меня задуматься о переезде на север, под защиту одной из таких общин, но в данный момент – это всего-навсего предположение. Чужачке из светлого мира надо знать куда, на чем и за что, в смысле, сколько денег потребуется, чтобы добраться до рысей. Еще, как «прибиться», а то – примут ли?

– От тебя кошечкой приятно пахнет, – вкрадчиво заметил второй любитель зайчатины.

– А от вас – нет, – равнодушно ответила лису и неторопливо, спокойно направилась обратно.

Обслуживая других посетителей кафе, я ловила на себе их любопытные взгляды и одобрительный – Меланьи. Мы становились неплохой слаженной командой. Мне было комфортно с ними, и чувство уверенности в будущем появилось.

Сияющая Настя подошла к стойке и аккуратно положила часть денег в баночку с чаевыми, а остальные – в кассу.

– Не жадный, хоть и лис, – тихо заметила она со смущенной улыбкой.

– Разве за лисами ходит слава скупердяев? – насмешливо поинтересовалась я.

Зайчиха – добрая, серьезная, но несколько наивная девушка, поэтому, даже не задумываясь, отчего я элементарные вопросы задаю, ответила:

– Они свои деньги с великим трудом отдают. Только если действительно надо, но взамен всегда стараются получить что-то подороже или получше.

– Значит, ты ему однозначно приглянулась, раз он тебе целых три алтына чаевых дал. Почти половину суммы заказа, – приободрила я девушку, не забыв между прочим обронить: – Или лисы непостоянные, из-за этого сомневаешься?

– Нет, они-то как раз постоянные, – улыбнулась Настя и неожиданно едко добавила: – Ветреность – слишком дорогое удовольствие.

Так, подтрунивая над собой и посетителями, мы завершили рабочий день. Вечером, убравшись и присев с хозяевами за общим столом ужинать, я невольно отметила про себя, что спокойна, расслабленна и настроена позитивно. Почти как раньше – дома, с родителями… Стоп, грустить нельзя – апатия тут как тут, поджидает, поэтому принялась расспрашивать ежей о новом, но, оказывается, не столь ужасном мире. Особенно когда ты не один.





* * *


– Знаете, если нанять разносчика, можно доставлять наши закуски и выпечку на дом или в конторы заказчикам, – осторожно предложила я хозяевам. – У нас уже давно практикуется такая услуга и пользуется спросом.

Меркул, попивая чаек, читал газету, но, услышав коммерческое предложение, задумчиво посмотрел на меня.

– Если постараться, увеличить производство мы в состоянии, – неуверенно заметила Мели.

– А зачем? – пожал плечами ее супруг. – У нас тогда будет не жизнь, а сплошная работа. Ни отдыху ни продыху.

Мели улыбнулась, наклонилась над столом и погладила любимого ежа по плечу, соглашаясь с ним. Затем мне пояснила:

– Хорошая задумка, но не для нас. В свое время мы много сил вложили в дело, потом детишек родили, старшая скоро внуков нам подарит. Если начнем расширять дело – времени на семью не останется, а…

– …Нам достаточно и тех доходов, что получаем сейчас, вполне, – закончил мысль Меркул.

Смущенно улыбнувшись, я пояснила, извиняясь за неуместное, как вышло, предложение:

– Просто у нас по-другому. Все спешат жить, хотят зарабатывать, чем больше, тем лучше, подчас забывая не только о семье, но и о себе.

– Деньги – это хорошо, конечно, лишний алтын еще никому не помешал, но здесь высовываться может позволить себе тот, у кого потом хватит сил отстоять заработанное. Сейчас у нас небольшое предприятие, не привлекающее внимания, а если значительно расширимся, могут возникнуть проблемы… – поморщившись, честно ответил глава семейства.

– А что у вас еще не так? – опередила меня с вопросами не менее любознательная Мели, сверля меня темными умными глазками.

– У нас для связи используют телефоны, а у вас – амулеты магические, – начала перечислять я. – И хотя разница большая: одни – дело техники, а вторые – магии, но, увы, оба постоянно требуют подзарядки и вырубаются в самый неподходящий момент, – уныло закончила.

– Мы видели сквозь Стену, что у вас все из металла и стекла. Ужас, как вы живете в таких условиях? – фыркнула оборотень.