Тайна родной крови

– По крайней мере, несколько месяцев назад был жив и здоров. Хотя, несколько потрепан.

– Катя! – возмутилась тоном дочери Вера Михайловна.

– Что вы имеете в виду?

– Я не знаю, где живет отец Сергея, но по его виду не скажешь, что шикует. Последний раз я его видела в старой куртке Сергея, которую тот якобы отнес на помойку. Впрочем, спрашивайте лучше моего бывшего мужа, вот он, кажется, пришел, – добавила она.

По мнению Борина, потрепанным выглядел именно Шустов-младший. Ясно было, что он провел бессонную ночь. Мутный взгляд покрасневших глаз тревожно перескакивал с лица Веры Михайловны на Борина. Катю он как будто не замечал. Поздоровавшись кивком головы, Шустов примостился на край стула, но тут же вскочил. Наконец, выпив залпом стакан воды, остановился, прислонился к холодильнику и скрестил руки на груди. Борин отметил, что рукава его светло-коричневого пиджака засалены донельзя, а на майке, прямо у ворота, темнеет жирное пятно.

– Что? Что еще случилось?! – нервно спросил он, обращаясь почему-то к теще.

– Успокойся, Сергей, – укорила его та.

– Да, Сергей Георгиевич, вы бы как-то не мельтешили, – не выдержал Борин. – Вам всего-то и нужно будет – ответить на несколько вопросов.

– Почему я должен?! Опять?! Оставите вы меня в покое?! Уже и к жене нельзя прийти!

– Нет проблем, Шустов. Я сейчас выпишу вам повестку…

– Нет!

– Нет, так нет. Присаживайтесь. Вы, Сергей Георгиевич, помните о своем долге Кащееву?

– С каких это пор полиция интересуется должниками бандитов? Или вы что, долги из меня пришли выбивать?

– Шустов, вы сейчас договоритесь лишь до того, что вам придется прийти для продолжения разговора в следственный комитет.

– Сергей, не истери! Все равно Леонид Иванович вытрясет из тебя показания! – опять насмешливо проговорила Катя.

– Катя! – Вера Михайловна никак не могла понять поведения дочери.

– Какие показания?! – совсем растерялся Шустов.

– Давайте вернемся к теме нашего разговора. О долге, как я понял, вы помните. Отдавать когда собираетесь?

– Скоро. Ну, месяц-два.

– И откуда вы возьмете деньги, Сергей Георгиевич?

– Да вам какое дело?! – возмутился было Шустов, но, посмотрев на Борина, успокоился. – У нас с матерью равные доли в квартире. Я решил продать свою. Поймите, нет у меня другого выхода! Знаете, кто такой Кащей? Страшный человек! Мне не жить, если что! А мать… Она не дает мне денег! Хотя они у нее есть! А так – объявлю о продаже, у нее преимущественное право, она не захочет разменивать квартиру деда! И отдаст мне мою половину, я рассчитаюсь с Кащеевым, куплю маленькую квартирку.

– Что, тебя Светочка обратно не пускает, да? – Катя рассмеялась. – Прогадал, ты, Шустов, бросая ее!

– Можно, Катя, отношения с мужем вы будете выяснять после моего ухода, хорошо? – Борин посмотрел на часы. – Долго я вас не задержу, Шустов. Вы хорошо помните своего деда?

– Деда? Генерала? Конечно. Я любил его.

– Что вы о нем знаете?

– Не понимаю, зачем вам… Дед служил в органах. Конечно, о работе своей не распространялся. Не знаю я ничего, если вас именно это про него интересует.

– Дед вам не говорил ни о каких документах, связанных с фамилией Хмелевские?

– Мне?! Кто такие Хмелевские? Хотя, что-то знакомое… А разве он мог хранить какие-то документы дома? Нет, я ничего не знаю. Мать, может быть…

– С Аллой Арсентьевной я уже побеседовал. Дело в том, что из дома пропали некоторые документы, оставленные генералом Леонтьевым.

– Я не брал! – твердо и с явным облегчением произнес Шустов. – Вы бы поинтересовались лучше у мамочкиного любовничка. Черт его знает, что за тип! Видел его только раз – мой ровесник почти. Позорище!

– А где сейчас ваш отец? – резко сменил тему Борин.

– Папа? При чем здесь он? Вы его подозреваете? Как он-то в дом мог попасть?

– Где он сейчас живет? Когда вы виделись в последний раз?

– В деревне, – тихо сказал Шустов. – В Дарьевке. Там дома заброшенные, он уже несколько лет в одном из них обитает. У него нет работы, пьет сильно. Наведывается в соседнее село подработать, когда из запоя выходит. Иногда там остается ночевать, если хозяева не против. Недавно вот, аж на неделю у какой-то тетки завис! Хорошо, хоть позвонил. Господи, да он мухи не обидит! Это все мать с дедом! Отец рассказывал, что после того, как они его выставили из дома, он у женщины жил. Через несколько лет та умерла, пришлось уйти. Я так и не понял, почему мать его выгнала. Он говорит, что тогда и не пил так. И юристом был хорошим. А почему вы о нем? Что-то случилось с ним, да?

– Я ничего не знаю про вашего отца, Сергей Георгиевич. Когда вы виделись?

– Месяца полтора назад. Он приезжал, мы встретились в парке, в Струкачах. Мы с Катей там гуляли. Отец хотел посмотреть на нее, он же помнил Катьку только девочкой. А потом звонил несколько раз, говорил – с почты.

– Сергей Георгиевич, мне нужно встретиться с вашим отцом. Дайте знать, как только он позвонит, назначьте встречу. Почему вы не купили ему мобильный?


– Он отказался. В избе, где он обитает, электричества нет. Куда ему зарядку включать? Я понял, что организовать вам встречу с ним – это все, что от меня требуется?

– А вы хотели бы поговорить о чем-то еще? – спросил Борин, но, увидев, как он торопливо покачал головой, повернулся к хозяйке квартиры.

– Мне пора, Вера Михайловна, проводите меня.

– Я вас провожу, – вдруг вызвалась Катя.

Борин пожал плечами.

– Леонид Иванович, вы все еще ищете Алекса, правда? – негромко спросила она, как только они вышли в коридор.

– Да, Катя, он преступник.

– Он мне ничего плохого не сделал! Ну зачем он вам?

– Катя, вы серьезно не понимаете, что вам до сих пор угрожает опасность? Тот, кто заказал вас Алексу, не остановится. Ему по каким-то причинам нужно, чтобы вас не было в живых. Поймите, Алекс – наемник. И, если ему заплатили, он должен довести дело до конца. Его могут заставить!

– Нет!

– Что, нет?

– Не заставят. Он не позволит никому причинить мне вред. Просто поверьте.

– Допустим. Но тогда подумайте, оставят ли его в живых? Если он откажется? Своим нежеланием помочь нам в его поисках вы подставляете его! – Борин нарочно не выбирал выражений. – Найдем Алекса – выйдем на заказчика!

– Но вы его сразу арестуете! Вот видите, даже не отрицаете этого, – Катя настежь открыла перед Бориным входную дверь. – Алекс – по-настоящему дорогой мне человек, господин Борин! Впрочем, что я могу объяснить вам? Даже мама Вера меня не понимает. Нельзя предавать любимого. Даже, если цена этому – твоя жизнь. А я люблю его! Люблю! И знаю, что он сам защитит меня. И себя. Без вашей помощи.

«Любовь?! К убийце?!» – Борин ошеломленно смотрел на закрытую за ним Катей дверь, честно пытаясь осмыслить услышанное.





Глава 36




– Мне нужно от вас уехать. Я не могу так больше! У меня есть своя квартира, там две комнаты! Я могу продолжить давать уроки фортепиано детям. Да, так лучше будет, мама Вера! – Катя ходила по спальне Веры Михайловны, то и дело останавливаясь перед комодом, на котором в симпатичных рамочках, привезенных с гастролей и конкурсов, стояли фотографии детей. Рамочки собирала она, Катя, это была ее коллекция. Вот эта миниатюрная арфа куплена в самой первой их поездке в Германию, в Гослар. Ее тогдашняя фотография была вставлена в гипсовый лист нотной бумаги, прикрепленный на подставку у основания арфы. Ей было пятнадцать…

– Трудно тебе будет, дочка, – Вера Михайловна понимала, что спорить бесполезно.

– Трудно, – согласилась Катя. – Но спокойно. И самое главное, вы вернетесь к прежнему расписанию репетиций, мои нервные срывы, слезы вас не будут касаться.

– Ну что ты такое говоришь? А вдруг тебе станет плохо? Никого не будет рядом!

– Это ж почти соседний дом, мама Вера. И у нас у всех есть телефоны! – Катя упрямо убеждала в своей правоте.

– А Сергей? Как ты собираешься с ним дальше строить отношения?

– Какие отношения? – Катя, наконец, села на кровать рядом с Верой Михайловной. – К ребенку, когда рожу, я его пускать буду, если захочет. Но в мою жизнь – увольте! Все прошло, я вылечилась. Господи, как глаза открылись! Столько лет… Что это было, мама Вера? Как можно было быть такой наивной? Ладно, в школе! Но потом! Я же, кроме него, никого не видела, прощала все, вспомнить стыдно! А эта его женитьба на Светке… Меня вернуть он и не пытается. Вернее, как-то заикнулся. Хоть в этом честен. Впрочем, какая теперь разница. Я сегодня соберу вещи.

– Хорошо, Катя. Подожди, Константин Юрьевич поможет тебя перевезти, – окончательно сдалась Вера Михайловна. – Господи, да в твоей квартире даже посуды толком нет!

– Шустов вызвался помочь с переездом. Видимо, все еще надеется, что я его пущу в квартиру жить, – рассмеялась Катя.

– Боже упаси! Хотя, может быть, лучше с ним пока, чем одной, – Вера Михайловна опять с сомнением посмотрела на Катю.

– Мама Вера, не обижайся, – Катя обняла ее и положила голову на плечо. – У тебя Сара остается помощницей, Фаечка.

– Сара еще не скоро вернется. Да помощь мне и не нужна! Не хочу я, чтобы ты одна в квартире жила!

– Ну что ты все время об этом! – Катя досадливо отмахнулась. – Пойду собираться.

Вера Михайловна краем глаза заметила, как за Катей по коридору в сторону ее комнаты метнулся Сергей.

– Кать, может, все-таки подумаешь – я ж отец нашему будущему ребенку!

– Не нашему, а моему! И не начинай даже, Шустов. Я не хочу, чтобы ты трепал мне нервы еще и при ребенке, – резко высказала ему она.

– Чем ты недовольна? Я же от тебя не ушел! Женился на тебе, когда ты банально залетела! Может, нарочно? С беременностью? Как же я раньше не догадался! Ты же всегда меня заполучить мечтала, еще со школы! Права была мать…

– Послушай меня очень внимательно, Шустов! Ты прав, я была в тебя влюблена. И в школе, и потом. Помнишь, как ты мне говорил, что я для тебя – лучшая? Говорил, переспав с другой. Я только потом поняла эту закономерность. Сходил налево – мне в любви признался. Зачем тебе это было нужно, а, Сережа?