Тринадцатый Странник. Часть 2

Ландар глубоко вздохнул,тьма в глазах стала непроңицаемой и вдруг… исчезла. Вместе с крыльями и черной паутиной. И Кхана оставила в покое мою многострадальную шею, разжав свои смертельные объятия.

Передо мной вновь стоял человек, внимательно рассматривая мое лицо – с удивлением, словно видел впервые. В каком–то смысле так и было, похоже, я все же заставила Ландара увидеть меня, а не копию Нории.

– Тебе не понравились картины? - Мне кажется,или в его голосе насмешка?

– Как можно, Ваша Светлость!– фыркнула я. – Разве могла я не восхититься твоим гением? Я даже испытала синдром Стендаля, знаешь, это когда человеческий разум не может выдержать потрясения от шедевра,и человек впадает в истерику. Со мной это тоже случилось, стоило увидеть эти восхитительные, потрясающие, неповторимые портреты! Чуть с ума не сошла от восторга, представляешь? - окончание я почти прошипела.

– С трудом, - сказал Ландар, разглядывая меня.

– Да, сама не ожидала. Αх, чуть не забыла, – я с издевательским видом протянула ему ручку и закатала рукав. - Что у нас сегодня по расписанию? Боль, агония, муки? Адское пекло, несварение желудка, испанский сапог? Ну же, не стесняйся, мой дорогой супруг, мы ведь теперь женаты, не так ли? Можно ни в чем себе не отказывать!

– Я не узнаю тебя, малыш.

– Наверное, оттого, что ты никогда меня не знал, - бросила я и сунула ему в ладонь ручку. Та упала, потому что Ландар не пошевелился. Мы застыли, глядя друг на друга - оценивающе, пристально. Князь не двигался, а я гадала, как он поступит. Отпустит меня без наказания? Неужели? Если он сделает это, то я…

Ручка мягко взлетела с ковра и легла в его ладонь.

Ландар обхватил мое запястье, рассматривая тонкую кожу и синие венки под ней. Провел пальцем до локтя. Я сдержала желание руку отдернуть, лишь выпрямила спину и зло прищурилась .

– Ну же, смелее, мой князь. Это ведь всего лишь боль, не так ли? К тому же - чужая.

В его глазах вновь вспыхнуло удивление. Потом он нахмурился, сжал зубы. И поставил первую точку.

– Мне не доставляет это удовольствия, Диана. Но ты заслужила, – сказал оң, чертя чернильную линию. - Ты ведь понимаешь это?

Я смотрела в его лицо, а не на рисунок, что станет моим наказанием. Внимательно смотрела и даже с неким… недоумением. Словно рассматривала нечто безумно красивое и совершенно чужеродное. И ощущала дикое желание прямо сейчас призвать Дыхание Вечности и воткнуть в Инoго. От его рисунка я буду мучиться несколько часов, а может, дней, а на лице Ландара ни одного чувства, снова застывший истукан, уверенный в своей правотė.

Он замер и поднял на меня взгляд. В его глазах что–то изменилось, князь дышал короткими вздохами, словно ему было больно.

– Я лишь не хочу, что бы ты предала меня, - со злостью сказал он, сжимая мою руку. - Понимаешь?

– Ты выбрал неправильный способ, – я отвернулась от его острого,требовательного взгляда.

– Ты не понимаешь по–другому.

Я коротко рассмеялась .

– Правда? Я не помню, что бы ты пробовал по-другому.

Ландар сжал зубы и провел ручкой по моей коже. На этот раз – резче, жестче.

– Ах,ты о цветах, ухаживаниях, нежности? Это не работает, малыш, – хрипло сказал он, рисуя знак. – Дай женщине всю любовь мира,и она предаст. Только страх и боль держат в подчинении, это я знаю точно.

– Обидно, что ты наказываешь меня за чужие преступления, Ландар, - сухо сказала я, с отвращением рассматривая свою руку. Узор, как всегда, получился прекрасным.

– А ты безгрешна, малыш? - Он заглянул мне в глаза – сплошная беспросветная тьма. Нет, князь не так спокоен, как хочет показаться. - Осуждаешь меня? Считаешь жестоким? Люди придумали законы морали, потому что слишком слабы и слишком боятся умирать. Боятся наказания. Они добры не потому, что так велит душа, а потому что трусливы. И только страх способен подчинять . Такова человеческая природа, и, повзрослев, ты поймешь это, Диана. Я подожду. И направлю тебя.

– Боюсь, мне совсем не хочется взрослеть рядом с тобой, мой князь, - процедила я. - И стать такой же, как ты. Вечность того не стоит. А в людях есть больше, чем ты увидел за свои тысячелетия.

– Любовь? Ты о ней? - он рассмеялся, а я поежилась . Князь наклонился ко мне, зарылся пальцами в мои волосы, притянул ладонью к себе. – Я открою тебе тайну, малыш, - на ухо мне сказал он, – любви не существует. Это самое большое заблуждение человечества. Она так же эфемерна, как крылья странников: никто их не видел, кроме нескольких избранных. Но даже видящие не могут к ним прикоснуться. Это обман, Диана, лишь обман. Есть похоть,инстинкты и сила. Вoт и все, малыш.

Он отпустил меня, заглянул в глаза. Я покачала головой.

– Мне тебя жаль, Ландар.

Его лицо исказилось, словно я его ударила. Прищурился, у губ залегли резкие морщины.

– Жаль? Меня?

Наверное, это действительно смешно. Я стою перед ним - уязвимая, хромая, с Кханой на шее и рисунком у локтя, от которого уже ползет во все стороны жалящая боль. И улыбаюсь . И да – жалею его, такого идеального и несчастного.

– Не смей, - рявкнул Ландар, сжимая кулаки.

– Как скажешь, – я развернулась и пошла к двери, опираясь на трость .

– По-другому я уже не смогу, - отстраненно сказал Ландар мне в спину. И добавил непонятно. – Не бывает вторых шансов. Ни для кого.

Я обернулась, всмотрелась в его застывшее лицо. Да, по–другому он не сможет. Слишком глубока пропасть и слишком черны крылья. И я – не та, что способна в эту пропасть спуститься. Для этoго надо просто любить.

– Благодарю за рисунок, мой князь, – заученно произнесла я. Правда, на этoт раз даже не потрудилась скрыть насмешку в голосе. Да уж,такая дерзкая улыбка далека от нежного изгиба губ Нории. Но я не Нория. И пусть Ландар не ждет, что стану ею, надеюсь, сегодңя он это понял.

Ландар вдруг резко дернул меня обратно, схватил за плечи, жадно всматриваясь в лицо. Его лицo на миг исказилось,и мне показалось, что он все-таки свернет мне шею. Но нет, лишь сжал до боли запястье и дернул на себя. Вжал в свое тело, намотал волосы на кулак. В глазах вспыхнуло желание и какая-то ярость.

– Останься?


Стук в дверь заставил меня облегченно вздохнуть, а князя усмехнуться. Кто бы ни стоял за дверью, но Ландар отстранился и отвернулся, небрежно махнул рукой, отпуская меня.

На негнущихся ногах я, наконец, покинула кабинет, бросив хмурый взгляд на кровавые крылья Хаоса, что он снова не потрудился убрать.





Глава 29




Дурнота подкатила где–то на полпути к моей комнате. По опыту я знала , что первые часы наказания самые сложные – боль будет ломать, разрывать тело на части. И лучше пережить это время в какой-нибудь темной норе. Но, похоже, мой организм слегка устал от повреждений, потому что на этот раз я даже не успела добраться до своей комнаты, рухнула в коридоре. Вернее, попыталась рухнуть, меня подхватили чьи–то руки, не давая поздороваться с каменным полом.

Ян? Я попыталась открыть глаза. Точно, Ян. Несет меня куда-то.

– Куда… куда ты меня тащишь?

Он толкнул ногой какую-то дверь, захлопнул так же без рук и стремительно шагнул к кровaти. Положил меня и стал торопливо ощупывать, стягивать мой свитер. От него пахло ветром, словно он только что был на улице. Даже волосы влажные от мелкого дождя, что зарядил с утра. Ян быстро осматривал мое тело, пальцы скользили по коже – живот, ребра, выше, к груди…

– Что ты делаешь? – я так изумилась, что даже пришла в себя. - Прекрати!

– Пользуюсь твоим состоянием для удовлетворения своих низменных потребностей, - хрипло и зло рявкнул он, продолжая осматривать мой живот.

– Да? - выдохнула я. И до меня, наконец, дошло, что Ян планомерно ищет на моем теле. - На руке… Метка на руке…

Он закатал мой рукав, осмотрел знак у локтя. Болотные глаза потемнели, между бровей залегла складка. Я пыталась не шевелиться хотя бы потому, что так боль была меньше. Он провел пальцем, сосредоточенно обводя рисунок. Кожу кольнуло,и я тихо ойкнула.

– Больно? – Ян вскинул голову, и я изумилась золотой радужке.

– Нет, - слегка ошарашенно пробормотала я. - Ян… твои глаза…

Он поморщился и снова обвел рисунок. Хоть я и пыталась бодриться, но дурнота подкатила к горлу,и я судорожно задышала , пытаясь удержать свой завтрак в желудке. Черт. Не хватало еще вывернуть его перед Яном! И почему меня все еще волнуют такие вещи?

– Что ты делаешь? - наконец озаботилась я, наблюдая, как он водит пальцем. И тут осенило : – Ты что, надеешься ее убрать? Это невозможно!

– Помолчи, пожалуйста. Я делаю это лишь второй раз.

Я прикусила язык, глядя в его сосредоточенное лицо. Ян чуть касался кончиком пальцев моей руки,и от этого по венам разбегалось живительное тепло.

– Ты зря тратишь эфир, - не удержалась я.

– Это ведь мой эфир, – его губы дрогнули, но смотрел он по-прежнему на метку. - Имею право.

– Это бесполезно, Ян, - повторила я.

– Знаешь,ты так отчаянно в меня не веришь, что это даже обидно, - пробормотал Ян, не поднимая голову.

– Но… – я закусила губу, когда кожу снова кольнуло. И открыла рот. Потому что рисунок у локтя побледнел, а мое состояние ощутимо улучшилось. – Но как? - пораженно выдохнула я. Ведь метку Ландара невозможно удалить!

– Ты читала кодекс странников? - губы Яна вновь слегка изогнулись . И я отвела взгляд, ощутив приступ желания коснуться их пальцами.

– Читала, – хмуро буркнула я.

– Невнимательно, похоже, - усмехнулся мужчина. Метка на моей коже таяла,исчезала. - Впрочем, как и все. А я вот очень люблю книги, Диана. И кодекс изучил внимательно, занимательное чтиво, надо сказать. Там есть пункт о добровольном телохранителе. Если пробужденный странник по своей воле берет на себя обязательства хранить жизнь находящегося в опасности человека,то воля телохранителя становится решающей по сравнению со всеми остальными странниками.

Я осмыслила, моргнула и чуть не завопила на всю Башню:

– Что?! Но это же значит…

– Тише. Не стоит кричать об этом, – Ян ладонью закрыл мне рот. Боль схлынула вместе с меткой князя, чувствовала я себя прекрасно, и прикосновение его руки отозвалось внутри сладкой мУкой. Ладонь у Яна была шершавой и очень теплой. Мне захотелось открыть рот и коснуться ее языком. Лизнуть, чтобы пoчувствовать чуть соленый вкус.

Он убрал руку, а мне стало ужасно жаль,и потому я нахмурилась .

– Спасибо. Кажется,ты снова меня спас.

Не знаю почему, но ему мои слова не понравились. Помрачнел, встал резко, отошел к столику, на котором стоял графин с вoдой.

– Обращайся.

Я закусила губу. И тут до меня дошло.

– Ян, – очень медленно протянула я, лихорадочно соображая. – Ты только что сказал, что делаешь это второй раз. Второй?