Тропами Снайпера. Долг обреченных

– Еще бы не знать, – отозвался тот. – Помнишь, там в прошлом году Киргиз погиб?

– Мемуарами займешься потом. Так вот, для засады там место почти идеальное. Обычно, если кто на транспорте едет, этот поворот проскакивает на максимальной скорости. Потому что, если кто засел в развалинах с гранатометом, он может любую цель с двух десятков метров расстрелять.

– Это точно, – подтвердил Митяй. – Жаль, что у нас «выстрелов» для эрпэгэ не осталось.

– Жалко у квазимухи в попке. Так вот. Получив артефакт и забравшись в бэху, «армейцы» наверняка расслабятся. Сделка завершена успешно, они находятся под защитой брони… И вот представьте. Они трогаются с места, проезжают около километра и вдруг напарываются на противотанковую мину. А она ка-ак жахнет! Догадался, о чем я, Митяй?

– Догадался, – кивнул бандит. – У нас есть противотанковые мины? Я не знал.

– И правильно, что не знал. У нас есть только несколько противопехотных мин. Но зато имеется с пяток килограммов тротила. Полагаю, с лихвой хватит, чтобы гусеницу вдрызг разнести. Уловил мысль?

– Теперь уловил.

– Тогда продолжаю. Итак, бронемашина останавливается. Не успевают «армейцы» толком сообразить что к чему, как Митяй шустро подскакивает и кидает в заднюю корму эркагэшку. В принципе, этого достаточно, чтобы выкурить «армейцев» из машины – тех, кто еще жив. Остальное – дело техники. Кстати, учтите: «панацея» должна находиться в жестяной коробочке из-под леденцов. Не думаю, что кто-то из «армейцев» будет ее в другое место перекладывать.

– Почему? – поинтересовался Тимур.

– Потому что ее лучше без необходимости руками не лапать, тоже примите к сведению. В общем, заберете «панацею» – и назад. Как именно возвращаться обратно, решите сами – по обстоятельствам. Старший группы – Митяй. Еще вопросы есть? Я почти все объяснил, пора в дорогу собираться.

Ирод посмотрел на Тимура. И не ошибся. Парень снова оказался самым любопытным из всех присутствующих.

– Эркагэшка – это граната РКГ-3? – спросил он.

– Она самая. Имел с такой дело?

– Изучал, – обтекаемо пояснил Тимур. – Я ее смогу кинуть подальше, чем Митяй. Она, вообще-то, тяжелая.

– Учтем. Подменишь Митяя, если он падет смертью храбрых.

Митяй нахмурился, но промолчал. Терпимая шутка по понятиям Ирода, мог и крепче пошутить. Куда больше его зацепили слова Тимура. На что он намекает, чужак? На то, что он, Митяй, слабак?

– Я вообще-то другое имел в виду, – сказал парень. – Мне бы автомат какой или винтарь. Сколько можно одним мечом обходиться?

– Пока обойдешься, у нас боеприпасов очень мало. Сам крутись. Грохнешь кого из «армейцев», заберешь его оружие себе. Короче говоря, добывай трофеи, воин. Устраивает такой вариант?

– Понятно.

– Если понятно, то перехожу к заключительной части. Ни слова никому о том, что уходите на особое задание. Если узнаю, что кто-то язык распустил – лично кишки выпущу. А сначала язык отрежу.

На этот раз Ирод посмотрел на Митяя – тяжело, словно бетонной плитой расплющить хотел. Оно и понятно – из всей «группы особого назначения» проболтаться мог только тот. Митяй намек понял – прижал ладонь к сердцу и с пафосом воскликнул:

– Да ты чего, атаман?! Что я, дурак совсем? Рта не раскрою.

– Надеюсь. – Ирод кивнул. – Дальше. Покидать базу будете на бронетранспортере вместе со второй группой. Да-да, Митяй, ты не ослышался. Мы заведем бэтээр, чуток соляры найдется. Но это для того, чтобы сбить с толку разведку противника. На повороте вас высадят, и вы двинете к железной дороге. Вторая группа чуть позже тоже высадится, потому что соляры мало. Но это вас уже не касается. Свою задачу уяснили?

– Уяснили, атаман, – сказал Митяй.

– Всегда бы так. Последнее. Это касается Тимура и его напарника. Вы его Вованом зовете, да? Так вот, объясняю. Сегодня в тела Тимура и Вована были вживлены специальные чипы. Технические подробности опускаю, передаю суть. В чипах имеются специальные таймеры. Если их своевременно не перекодировать, то Тимур и Вован умрут от дозы смертельного яда. Так что, парни, время у вас ограничено.

Он бросил на чужака выразительный взгляд и продолжил:

– Справитесь с заданием и вовремя вернетесь – чипы из ваших тел извлекут. Не справитесь или по каким-то причинам задержитесь – не обессудьте, но таймеры сработают. Ничего личного. Просто я должен был подстраховаться.

Митяй приоткрыл рот, но не потому, что хотел что-то сказать. Исключительно от избытка двойственных чувств. Он вдруг представил, что мог очутиться в одном списке с Тимуром и мутантом. Ирод есть Ирод.

– Прививка, значит, говоришь? – медленно протянул Тимур, глядя на Кащея. – Бешенство гипоталамуса?

Но псионик с задумчивым видом уставился в окно.

– Все свободны, – объявил Ирод. – В смысле, Митяй сейчас идет получать боеприпасы и сухой паек на троих. А ты, Тимур, объяснишь расклад своему муту. Надеюсь, он ерепениться не будет.

Атаман многозначительно ткнул пальцем в шею.

– Да, и вот еще. Кащей, скажи каптерщику, чтобы подобрал Тимуру какую-то одежку. От этой драной железяки только шум лишний.

– Здоровый он больно, – сказал знахарь. – Для такого под заказ надо шить.

– Не гони пургу. Еще скажи – модельера пригласить. Майку какую-нибудь найдет. И клифт пусть подберет из старья. Мало, что ли, у нас покойников было в последнее время?

Тимур выходил из комнаты последним. Когда он уже переступал порог, Ирод неожиданно, в лучших образцах незабвенного папаши Мюллера, произнес:

– Погоди-ка, Тимур. Закрой дверь, скажу тебе пару слов.

Парень, недоумевая, выполнил просьбу и повернулся к атаману. Мол, чего еще надумал?


После подлянки с чипами ожидать от Ирода хорошего мог только чрезвычайно наивный человек. А Тимур таковым не являлся, хотя еще и не избавился до конца от представлений о порядочности и чести. Родители таким воспитали. Наверное, зря.

Однако бандит заговорил со странной (и поэтому вдвойне подозрительной!) душевностью в голосе. Впрочем, зачастую душевность невозможно отличить от вкрадчивости.

– Я понимаю, разумеется, твое разочарование, – сказал атаман, глядя куда-то мимо Тимура, в район дверного косяка. – Мера с чипами могла показаться тебе излишней. Но… На самом деле я тебе доверяю. Просто есть такой принцип – доверяй, но проверяй. Если хочешь выжить в этом мире. Он ведь, как ты знаешь, очень жесток и коварен.

– Знаю, – сказал Тимур. – И только что в этом убедился в очередной раз.

– Но не стал же от этого слабее? Вера в иллюзии – вот что губит людей, а не жестокая реальность. Помоги мне, и мы будем в расчете. Ты ведь, кажется, обязан Марусе жизнью.

– Я помню о своем долге. Можешь на меня положиться.

– Спасибо, что ты понял меня. А чип – это так, мелочь. Кащею его удалить – раз плюнуть. Дело не в чипе, а в Марусе.

– Я сделаю все, что смогу.

«Этот чудак добудет мне «панацею», – подумал Ирод. – Или я уже совсем перестал разбираться в людях».

– Я могу идти? – спросил Тимур.

– Ступай.

Ироду предстояло провести еще один инструктаж – для группы из четырех бойцов, которая должна будет доставить артефакт и произвести обмен. Этим браткам предстояла очень сложная работа. У Ирода вдруг мелькнула мысль: «Может, в эту группу и стоило включить Тимура? Уж он бы за Маруську наверняка костьми лег».

Однако атаман тут же отогнал сомнение – коней на переправе не меняют. Решил, что пусть Тимур вместе со своим мутантом, как и задумано, нанесет удар из засады. Это будет ход конем по голове, как спел некогда Владимир Высоцкий. По голове Капитана Вальтера. Ну а операцией по обмену Маруси займется проверенный во многих переделках человек – Сергей Рыжов по прозвищу Фантомас.

Рыжов топтал Зону недобрый десяток лет – срок более чем ветеранский, на этой проклятой земле мало кто столько протягивает. Рыжов протянул. Но однажды, еще в начале своего «боевого пути», по неопытности решил залечить рану с помощью радиоактивного артефакта «зрачок». Рану залечил, но на всю оставшуюся жизнь обрел кожу синюшного оттенка и напрочь облысел. Вот и получил говорящую кличку – любителей черного юмора в Зоне всегда хватало.





Глава шестая

Искушение




Андрей поставил на стол армейский котелок, закрытый крышкой, алюминиевую кружку с дымящимся чаем и буркнул:

– Вот, хавай. Чай сладкий, два куска кинул. Хлеб в котелке лежит, на каше.

– Спасибо. А то я уж подумала, что ты меня забыл – со вчерашнего вечера не заглядывал. – Мара присела на топчане и подчеркнуто медленно потянулась, изгибаясь всем телом. – Хлеб, надеюсь, белый?

– Нет у нас белого хлеба, только ржаной. Скажи спасибо, что не сухари.

– Ну каша-то хотя бы манная? И со сливочным маслом?

Андрей фыркнул. Не от возмущения, однако, а, скорее, от растерянности. Он понимал, что пленница специально прикалывается, но не мог выбрать правильной линии поведения. Все потому, что девушка его зацепила, как говорится, еще при первой встрече. Настолько зацепила, что он едва ее не поцеловал. Или она его чуть не поцеловала.

Андрей не мог даже толком вспомнить всех обстоятельств – в голове тогда словно затуманилось. И если бы в тот момент не вошел Антон с бидоном воды, то… Черт его знает, что бы тогда случилось. Но брат вошел, и Андрей очнулся от морока.

А очнувшись, сразу испугался. До такой степени, что больше не совался в помещение изолятора к задиристой арестантке. И ведь не скажешь, что с ходу влюбился – с чего бы это? Но засела в подкорке, как заноза.

В общем, Андрей нес пост в коридоре, стараясь по возможности не заглядывать в изолятор – от греха подальше. Поэтому завтрак заносил Антон. Но сейчас его не было, отправился на часок вздремнуть. И когда боец притащил с кухни обед, Андрею поневоле пришлось зайти в помещение. Ведь Вальтер строго наказал, чтобы с пленной никто из посторонних не общался. Дежурный по кухне – посторонний. А распоряжения Капитана нарушать нельзя.

По крайней мере так объяснил сам себе свои действия Андрей. Мол, ничего особенного в ней и нет, в девице этой. И смотреть-то особо не на что. Но раз уж так получилось, что надо хавку передать, то передам. Гляну заодно для порядка, чем она там занимается. Ведь Вальтер с него спросит потом, если чего не так. А то, что Андрей ему племянник, так за это даже спрос больше.

Очутившись в помещении, парень толком и не смотрел в сторону девушки – так, косился. И все равно сразу засмущался, а уж когда она заговорила в привычной своей манере с подковырками, вдруг почувствовал, что потеет. Вот ведь напасть… Неужели из-за того, что девчонок давно не видел? В Зоне они и вправду редкость.

– Каша перловая, здесь тебе не детский сад, – пробасил Андрей. – И вообще – хватит выпендриваться. Хавай что дают. Тоже мне – принцесса на горошине.

– Да какая я принцесса? Скорее, сирота казанская. Грустно мне и страшно, вот и хочется, чтобы кто-нибудь пожалел. – Мара снова сделала «потягушечки», будто бы разминая плечевой пояс. – Ты уж на меня не обижайся, Андрюша.

– Не называй меня так, ладно? – Он почувствовал, что краснеет. – Не положено.

– Ух, как у вас строго. А как мне тебя тогда называть? По званию, что ли? Так я и не знаю твоего звания? Капрал? Поручик?

Нет, она явно издевалась. На рациональном уровне сознания Андрей понимал, что ему лучше уйти. Просто и тупо – уйти и захлопнуть дверь. Затем придет Антон и сменит его на посту. Но ноги словно прилипли к полу. А Мара не собиралась останавливаться. Наоборот – усилила давление. Девица поднялась и направилась к столу. Или к Андрею? Ведь он находился рядом со столом.

Приблизившись, Мара остановилась примерно в метре от своего тюремщика и неожиданно спросила:

– Послушай, у тебя девушка есть? – Поиграла глазами. – Хотя о чем я? Какие в Зоне девушки? Сплошные сталкеры и мутанты. Ну разве что я… Но ты меня, наверное, и за девушку не считаешь, а?