Убийства по алфавиту

– Нет, нет! Все это части заговора против меня. – Внезапно преступник добавил: – А кроме того, ведь их письма в этом случае были бы написаны на этой же машинке?

– На похожей, но совсем не обязательно на этой же.

– Это все заговор! – настойчиво повторил мистер Каст.

– А алфавитные железнодорожные справочники, которые нашли у вас в шкафу?

– Я о них ничего не знаю. Я был уверен, что это всё только чулки.

– А почему вы отметили имя миссис Ашер на первой странице жителей Андовера?

– Потому что я решил начать с нее. Должен же человек с чего-то начинать?

– Вот здесь вы правы. С чего-то обязательно надо начинать!

– Я совсем не это имел в виду! – воскликнул мистер Каст. – Я совсем не имел в виду то, что вы имеете в виду.

– Но вы понимаете, что я имею в виду?

Мистер Каст ничего не ответил – он дрожал, как в лихорадке.

– Я этого не совершал, – заявил он после паузы. – Я абсолютно невиновен! Все это какая-то ошибка. Да вы посмотрите на второе убийство в Бэксхилле – ведь я в то время играл в домино в Истборне. С этим же вы не будете спорить!

В его голосе послышались нотки триумфа.

– Да, – согласился Пуаро, голос его был мягким и задумчивым. – Но ведь ошибиться на один день совсем не сложно, не так ли? А если вы упрямый, самоуверенный человек – такой, как мистер Стрэндж, – то маловероятно, что вы согласитесь признать эту свою ошибку. Вы будете продолжать утверждать то, что сказали в самом начале. Он именно такой человек. Ну а в регистрационном журнале в гостинице поставить не то число вообще не составляет никакого труда. Скорее всего, на это никто даже не обратит внимания.

– В тот вечер я играл в домино!

– Вы ведь очень хорошо играете в домино, насколько я знаю?

Это несколько сбило мистера Каста с толку.

– Ну, я не знаю… наверное, вы правы.

– Игра эта очень захватывающая и требующая недюжинных способностей, не так ли?

– Да, да, играть в нее очень увлекательно. Еще в офисе мы все время играли в нее во время обеда. Вы не представляете себе, как легко совершенно незнакомые люди сходятся друг с другом во время игры…

Каст откашлялся.

– Никогда не забуду того, что сказал мне один человек за партией в домино. Мы встретились за чашкой кофе, а потом стали играть в домино – и уже через двадцать минут я чувствовал себя с ним так, как будто знаю его всю жизнь.

– Так и что же он вам сказал? – спросил Пуаро.

– Он тогда здорово меня потряс. – Лицо Каста омрачилось. – Действительно здорово. Стал говорить о том, что будущее человека можно предсказать по его руке. И вот он показал мне свои руки и показал линии на них, которые говорили о том, что он дважды чуть не утонет в жизни. И действительно, он дважды чуть не утонул. А потом он изучил мою руку и сказал мне парочку фантастических вещей. Сказал, что перед смертью я стану одним из самых известных людей в Англии. Что вся страна будет обо мне говорить. Он это сказал, действительно сказал!

Мистер Каст замолчал, совершенно опустошенный…

– И что же?

Голос Пуаро гипнотизировал. Каст посмотрел на него, потом отвернулся, а потом опять посмотрел, совсем как завороженный кролик.

– Он сказал… сказал, что я умру какой-то страшной смертью, а потом рассмеялся и добавил: «Выглядит так, как будто вы умрете на эшафоте», – а потом опять рассмеялся и сказал, что это была только шутка.

Внезапно преступник замолчал. Он отвел глаза от Пуаро, и теперь они у него бегали из стороны в сторону.

– Голова, у меня очень часто болит голова. Боли иногда бывают просто непереносимы… А бывают моменты, когда я совершенно не знаю, что со мной происходит.

Мистер Каст совершенно потерял самообладание.

Пуаро подался вперед. Когда он заговорил, голос его звучал тихо, но очень уверенно:

– Но вы же знаете, что совершили эти преступления, правда?

Каст поднял глаза. Смотрел он просто прямо перед собой. Этот человек давно уже прекратил всякое сопротивление и теперь выглядел удивительно умиротворенным.

– Да, – ответил он, – я знаю.

– Но вы сами не знаете, почему их совершили, правильно?

Каст отрицательно покачал головой.


– Да, – произнес он, – этого я не знаю.





Глава XXXIV

Пуаро объясняет




Все мы с напряженным вниманием слушали объяснения Пуаро.

– Все это время, – говорил он, – меня волновал вопрос «почему». Не так давно Гастингс сказал мне, что дело закончено, но я ответил ему, что оно неразрывно связано с человеком. И тайна заключалась не в убийствах, а в самой личности A. B.C. Почему он решил совершить эти убийства? Почему выбрал меня в качестве своего противника?

Объяснить это тем, что человек был душевно болен, – значит не объяснить ничего. Сказать, что сумасшедший человек совершает сумасшедшие поступки, – это просто невежественно и глупо. Сумасшедший так же логичен и уверен в своих поступках, как и любой нормальный человек; правда, причины у этих поступков несколько другие. Например, если человек настаивает на том, что хочет выйти на улицу в одной набедренной повязке, его поведение может показаться окружающим, мягко говоря, эксцентричным. Но если вы знаете, что этот человек твердо убежден в том, что он – Махатма Ганди, тогда его поведение становится логичным и правильным.

При расследовании этого дела мне надо было понять, что же это была за логика, которая допускала совершение четырех убийств, о которых заранее оповещали письма, посланные Эркюлю Пуаро.

Мой друг Гастингс подтвердит, что с того момента, когда я получил первое письмо, я был расстроен и чувствовал себя не в своей тарелке. Мне сразу же показалось, что с этим письмом что-то не так…

– И вы были совершенно правы, – сухо заметил Франклин Кларк.

– Да. Но тогда, в самом начале, я совершил трагическую ошибку. Я позволил своему ощущению – своему очень сильному ощущению того, что с письмом что-то не так, – остаться просто ощущением. Я отнесся к этому как к интуитивной реакции. Но в хорошо сбалансированном, думающем мозгу не может возникнуть такая штука, как интуитивная догадка! Конечно, догадка как таковая возможна, и она может быть или правильной, или нет. Если она правильная, то ее называют интуицией. Если же нет, то о ней предпочитают побыстрее забыть. Но то, что называют интуицией, в большинстве случаев мнение, основанное на логической дедукции и опыте. Когда эксперт чувствует, что с картиной, или с предметом мебели, или с чеком что-то не то, то его мнение основывается на целой куче мелких деталей и признаков. Ему не надо скрупулезно изучать их все – его опыт позволяет ему предположить: что-то здесь не в порядке. Но это не догадка, а мнение, основанное на предыдущем опыте.

Eh bien, я признаю, что не уделил этому первому письму должного внимания. Просто, получив его, я почувствовал себя очень тревожно. Полиция решила, что это письмо – простой розыгрыш; я же, со своей стороны, воспринял его очень серьезно. Я был уверен, что, как и было сказано в письме, в Андовере произойдет убийство. Как вы все знаете, так оно и случилось.

В тот момент я прекрасно понимал, что у меня нет никакого способа узнать, кто его совершил. Единственное, что мне было доступно, это попытаться понять, что представляет собою совершивший его человек. Для этого у меня были некоторые зацепки – само письмо, способ убийства, личность убитой. Я должен был определить мотив преступления и мотив написания письма.

– Жажда славы, – предположил Кларк.

– Всем понятно, что главное здесь – комплекс неполноценности, – поддержала его Тора Грей.

– Согласен. Это было очевидное направление расследования. Но при чем здесь я? Почему Эркюль Пуаро? Гораздо большую известность можно было заработать, посылая письма прямо в Скотленд-Ярд. А еще большую – посылая их в газеты. Они, скорее всего, не напечатали бы первое письмо, но после первого убийства A. B.C. была гарантирована вся известность, которую только могла бы дать ему пресса. Поэтому – при чем здесь Эркюль Пуаро? Может быть, здесь крылась какая-то личная причина? В письме чувствовалось некоторое неприятие иностранцев, но оно было слишком мягким, чтобы такое объяснение меня удовлетворило.

Потом я получил второе письмо, за которым последовало убийство Бетти Барнард в Бэксхилле. Стало понятным – а я подозревал это и раньше, – что убийства будут следовать в алфавитном порядке. Но то, что не вызывало сомнения у большинства людей, все-таки не отвечало на главный вопрос, который не давал мне покоя: зачем A. B.C. совершать эти убийства?

Меган Барнард заерзала на стуле.

– А разве мы не можем в данном случае говорить о жажде крови?

– Вы абсолютно правы, мадемуазель, – повернулся к ней Пуаро. – Такая вещь существует. Так же как и жажда убивать. Но данное предположение не может объяснить все факты произошедшего. Маньяк-убийца, который жаждет крови, обычно стремится убить как можно больше людей. Именно в этом состоит его страстное, маниакальное желание. И главной своей задачей этот тип считает необходимость как можно лучше замести свои следы, а не рассказывать о них на каждом углу. И если мы подумаем о четырех выбранных жертвах или по крайней мере о трех из них (я почти ничего не знаю ни о мистере Доунзе, ни о мистере Эрлсфилде), то поймем, что убийца мог вполне легко убить их, не вызывая никаких подозрений.

Полиция стала бы подозревать, даже если б у нее не было никаких прямых доказательств, Франца Ашера, Дональда Фрэйзера, или Меган Барнард, или, на худой конец, мистера Кларка. Никому бы в голову не пришло подумать о неизвестном серийном убийце! Почему же в таком случае убийца так хотел привлечь к себе внимание? И зачем ему нужно было оставлять на месте преступления алфавитный железнодорожный справочник? Это что, была еще одна навязчивая идея? А может быть, это был какой-то комплекс, связанный с железнодорожными справочниками? В тот момент я посчитал для себя невозможным пытаться проникнуть в мысли убийцы. Можно ли здесь было говорить о великодушии? О боязни ответственности за то, что твое преступление будет приписано невинным людям?.. И хотя я не мог ответить на главный вопрос, я чувствовал, что начинаю что-то понимать в этом убийце.

– Ну, например? – задал вопрос Фрэйзер.

– Начнем с того, что я понял, что у него системный образ мышления. Все его преступления вписывались в определенную алфавитную прогрессию, которая, по-видимому, была для него важна. С другой стороны, он довольно странно выбирал сами жертвы: миссис Ашер, Бетти Барнард, сэр Кармайкл Кларк – все они сильно отличались друг от друга. Невозможно было проследить никаких предпочтений ни по полу жертвы, ни по ее возрасту, и меня это сильно озадачивало. Ведь если человек убивает без всякой системы, то обычно он делает это для того, чтобы убрать всех, кто стоит у него на пути или раздражает его. Но наличие алфавитной прогрессии говорило за то, что это не наш случай. Другой тип убийцы всегда выбирает определенный тип жертвы – обычно противоположного пола. В том, как беспорядочно делал этот свой выбор A. B.C., имелся какой-то авантюризм, который никак не состыковывался с алфавитным порядком отбора.

На этом этапе я позволил себе сделать несколько небольших предположений. Выбор A. B.C. позволил мне подумать о человеке, как я это для себя назвал, с железнодорожным складом ума. Это более характерно для мужчин, чем для женщин. Маленькие мальчики любят поезда больше, чем маленькие девочки. Это может также указывать на инфантильность мышления, когда в поведении субъекта доминантным является мотив «ребенка».

Смерть Бетти Барнард и то, как она умерла, позволило мне сделать еще несколько выводов. Особенно это касалось самого способа убийства… прошу прощения, мистер Фрэйзер. Начнем с того, что ее задушили собственным поясом, то есть сделать это мог только тот, кого она знала и кому доверяла. А когда я побольше узнал о ее характере, в голове у меня сложилась совершенно определенная картина.

Бетти Барнард была кокеткой и любила внимание со стороны мужчин. Поэтому для того, чтобы A. B.C. смог уговорить ее пойти с ним, он должен был обладать большой долей чисто мужской привлекательности! Он должен был уметь, как вы говорите в Англии, «подкатиться» к женщине! Он должен был уметь добиваться своего! А теперь представьте себе следующую сцену на пляже: мужчина восхищается поясом Бетти. Она снимает его. Он, как бы играючи, обвивает поясом ее шею и, вполне возможно, говорит в шутку: «Я тебя сейчас задушу». Все это выглядит очень игриво, и она хихикает, а он тянет за концы пояса.

Дональд Фрэйзер в ярости вскочил со стула.

– Прошу вас, месье Пуаро, ради всего святого!..

– Я уже все сказал. Все закончилось. Больше ни слова. – Пуаро поднял руку. – Мы переходим к следующему убийству – сэра Кармайкла Кларка. Здесь убийца возвращается к способу первого убийства – удару по голове тяжелым предметом. Тот же самый алфавитный принцип, но одна вещь продолжает меня беспокоить. Ведь чтобы быть до конца последовательным, убийца должен выбирать города тоже по какой-то системе. И если Андовер – это сто пятьдесят пятый город в списке на букву «А», то следующее преступление должно произойти в сто пятьдесят пятом городе из списка на букву «В», или в сто пятьдесят шестом, а следующее убийство тогда должно произойти в сто пятьдесят седьмом городе из списка на букву «С». А здесь города опять выбираются с каким-то авантюризмом.

– А не потому ли, Пуаро, вы обратили на это внимание, что сами имеете привычку так себя вести? – спросил я. – Вы ведь в обычной жизни всегда очень методичны, и ваши действия всегда очень упорядоченны. И у вас это принимает форму болезни!

– При чем здесь болезнь? Qu’elle idée![92] Но я соглашусь с вами – вполне вероятно, что я уделяю этому слишком много внимания. Passons![93] Убийство в Керстоне не принесло мне почти ничего нового. Нам с ним откровенно не повезло, поскольку письмо, в котором о нем сообщалось, затерялось, и никаких приготовлений сделать было невозможно. Но к тому моменту, когда было объявлено об убийстве «D», нам удалось выстроить достаточно стройную оборонительную систему, и было очевидно, что у A. B.C. очень мало шансов уйти безнаказанным.

Более того, именно в тот период я получил в свое распоряжение улику с чулками. Было абсолютно ясно, что присутствие на месте преступления, или около него, человека, продающего чулки, не могло быть простым совпадением, а это говорило о том, что этот продавец и был убийцей. Должен признаться, что его описание, данное мисс Грей, не совсем совпадало с моим представлением о человеке, который мог задушить Бетти Барнард.

Я совсем коротко расскажу вам о дальнейших событиях. Следующим убитым оказался Джордж Эрлсфилд, которого, как все решили, убили вместо мужчины по имени Доунз, который был такого же роста, как и убитый, и сидел недалеко от него в кинотеатре.

И вот именно тогда удача изменила A. B.C. Происходящее стало играть против него. Его заметили, обложили со всех сторон и наконец арестовали.

– И дело, как говорит Гастингс, закончилось!