Вейн

— Дайте попить, пожалуйста, — хрипло попросила она.

Мужчина молча протянул воду и подождал, пока Вейн жадно напивалась.

— Спасибо, — тихо произнесла она, глядя, как он поднимается с поваленного дерева, на котором сидел.

Вейн замолчала, понимая, что проиграла. Что еще она могла ему предложить? Кулон мужчину не заинтересовал. Может, в Темном Мире золото не в цене? А больше у нее ничего не было.

Он обстоятельно закрутил крышку бурдюка, убрал в заплечную сумку и накинул капюшон.

— Я иду быстро. Отстанешь, сама виновата. Не жаловаться. Ничего не просить. Делать все, что я говорю, и не задавать вопросов. Доведу до Барта, дальше сама. Поняла?

Она вскочила и от радости чуть не бросилась его обнимать.

— Поняла! Поняла! Спасибо!

Он поморщился.

— Называть как?

— Вейн…

— Можешь называть меня Дир. Ну, пошли, Вейн…

Он действительно шел быстро и ловко, и ей пришлось почти бежать следом, задыхаясь и путаясь в юбках. Но девушка не жаловалась и упорно шла рядом, утешая себя тем, что при таком движении не так холодно.

Дир молчал, и она тоже не разговаривала, берегла дыхание. Иногда он останавливался и внимательно осматривал землю, деревья или рисовал на них загадочные знаки. Тогда Вейн просто приваливалась к ближайшему стволу, с трудом переводя дыхание и чувствуя, как дрожат ноги. Порой ей казалось, что она все же умерла, таким непонятным и чужеродным был этот новый мир. Но боль в утомленном теле и настойчивое урчание в животе возвращали ее в действительность и не позволяли забыться.

Когда ее провожатый остановился на поляне и начал деловито разжигать костер, Вейн чуть не застонала от облегчения и без сил повалилась на корягу. Привал… Хоть полчаса передышки. Спасибо вам, небесные виры!

— Чего застыла? — грубо окликнул ее мужчина. — Бери бурдюк, иди за водой, там ручей. И хвороста набери, да посуше.

Она с трудом встала, сжав зубы, чтобы даже вздохом Не показать, насколько устала. Выпрямила спину, подняла подбородок и пошла туда, куда он показал. Мужчина проводил ее мрачным взглядом.

У ручья Вейн умылась, опустила в холодную воду дрожащие руки. Но долго задерживаться не стала, слишком страшно. К тому же день клонился к закату, и на сумеречный лес мягко опускалась темнота. И девушке казалось, что за каждым деревом притаился Одичалый или просто голодный зверь. Торопливо набрав воду и захватив по дороге какие-то сучья, она бросилась обратно на поляну.

Дира не было. Костер горел, освещая маленький пятачок. А вот мужчина ушел.

Вейн села на корягу и закрыла лицо руками. Значит, все-таки бросил. Наверное, она шла недостаточно быстро, мешала ему. Она посидела так с минуту, а потом решительно встала. Хватит. Время слез закончилось. По крайней мере, у нее есть огонь, чтобы обсохнуть и согреться, и бурдюк с водой. Для той, что умерла, уже неплохо. Эх, еще бы нож…

Она подошла ближе к огню, подбросила хвороста, стараясь выбирать тот, что суше. Хотя в этом лесу все было слишком сырым и влажным. Огонь чадил, трещали влажные ветки, но все же согревал, а значит, продлевал жизнь.

Вейн обошла поляну, внимательно осматривая в сгущающихся сумерках деревья и кустарники, надеясь увидеть хоть что-нибудь съедобное. Может, ягоды или грибы. Но нашла только жухлые листья на одной из веток. Пробовала пожевать и выплюнула, скривившись.

Что ж, значит, сегодня придется обойтись без еды. А завтра она что-нибудь придумает. Обязательно. А пока стоит позаботиться о ночлеге.

Ночной Охотник притаился в густой тени леса, наблюдая за девушкой. Что ж, характер у нее есть. А самое главное — жажда жизни. Значит, девчонка может пригодиться.

Он знал, что многие люди, попадающие за Излом, ломаются в первый же день. И возиться с такой он бы не стал. Потому что девушка даже не представляла, насколько медленнее обычного он сегодня шел. Да и не нянька он, чтобы спасать отчаявшихся лейн да сопли им подтирать.

Но у нежной на вид девчонки оказался упрямый характер и сила воли, которую не часто встретишь. К тому же, в отличие от мужчин, у женщин есть одно ценное качество: умение приспосабливаться и прогибаться под обстоятельства. Так что из девчонки могло получиться что-нибудь дельное.

Понаблюдав достаточно, он, как ни в чем не бывало, вернулся на поляну, насвистывая веселую мелодию. И усмехнулся, когда Вейн лишь посмотрела на него коротко, ничего не сказав, и никак не выказав ни своего отчаяния, ни радости от его возвращения. Просто кивнула и продолжила раскладывать сухие лапы ели, что натащила с края поляны.

— Ужин, — сказал Дир, бросив к ее ногам тушку какого-то зверька. — Умеешь разделывать?

— Нет, — спокойно ответила девушка. — Но если дашь нож и покажешь — научусь.

Он снова усмехнулся. Да, из девчонки вполне может выйти толк.





* * *


Два дня слились для Вейн в бесконечную череду коряг, деревьев, оврагов и зыбких болот. Один раз она увидела странное создание, застывшее на кочке: похожее на жабу существо с тремя глазами и размером с упитанную кошку.

— Во имя света! — испуганно выдохнула она. — Что это?

— Кряка, — равнодушно ответил Дир. — Они не опасны. Но могут плюнуть ядовитой слюной. Не убьют, конечно, но если попадет в глаза, на пару дней ослепнешь. Так что лучше не подходить близко.

— Но… Я не знала, что такие животные бывают, — пробормотала Вейн, наблюдая, как кряка спрыгнула с кочки в топь и пропала. — Никогда о таких не слышала.


— За Изломом они не водятся, — пожал плечами ее провожатый.

Вейн настороженно посмотрела на мужчину.

— А ты давно здесь, в Мертвых Землях?

— Давно, — коротко ответил он и не стал ничего уточнять.

Больше девушка решила не спрашивать. Ведь о себе она тоже не торопилась рассказывать.

Говорили они вообще мало. Вейн берегла силы и дыхание, а Дир, похоже, был не слишком разговорчив. Или просто не хотел с ней общаться. Правда, отвечал, если Вейн спрашивала, и на том спасибо.

— Что такое Барт? Ты сказал, что проводишь меня до Барта.

— Небольшое поселение. Но там есть эри, они тебя всему научат и определят.

— Чему научат? Подожди, есть люди? Значит, и Темные тоже есть?

— Конечно. Это их мир. А эри тебя определят к кому-нибудь из них. Ты молодая, силы должно надолго хватить.

Вейн резко остановилась.

— Подожди. Дир, то есть ты меня сдашь этим эри, а они меня отдадут какому-нибудь Темному, чтобы он мною питался? Так что ли?

— Так.

— Я никуда не пойду, — нахмурилась Вейн.

— Не иди. Я тебя и не держу вроде, — пожал плечами мужчина.

— Дир! Но я не хочу стать кормом для сумасшедших Перерожденных! Неужели люди с этим могут смириться? Я этого никогда не приму!

— Не принимай, — Дир хмыкнул. — Всем на это наплевать, поверь. Здесь каждый просто пытается выжить.

— Но надо же что-то делать! Так же нельзя!

— Ага, напиши жалобу королю и отправь с голубем через Излом, — заржал мужчина. — Ну, или можешь самой Тьме претензии предъявить, вдруг она тебя услышит и обратно вернет?

— Я серьезно! — возмутилась она. — Никому не позволю мною… питаться! Лучше умереть!

— А кто тебе мешает? У тебя будет много возможностей так и поступить, — усмехнулся он. — Но ты хочешь жить, а значит, смиришься, как и все. Подожди, еще понравится.

Вейн вспомнила свои ощущения, когда ее пил Одичалый, и смутилась. А ведь действительно, в какой-то момент она испытала наслаждение.

— Да, Тьма — большая затейница, — неожиданно зло произнес Дир и, отвернувшись, быстро пошел вперед.

Вейн побежала следом. Она решила пока идти с ним, потому что лучше с провожатым в загадочный Барт, чем одной неизвестно куда. А потом, на месте, она уже разберется, что делать дальше. По крайней мере, там люди, дома, тепло… и Перерожденные. Она вздохнула. Уже то, что в Темном Мире есть поселения, для нее оказалось новостью. Почему-то она никогда не задумывалась, как живут те, кто попадает за Излом. В ее представлении они просто становились дикими животными, без разума и чувств. Рыскали по лесам, наподобие шакалов.

Впрочем, как объяснил Дир, Одичалые так и делали. У тех же Темных, кто сохранил разум, были не только города, но структуры власти — круг Смотрящих, куда входили самые сильные Перерожденные этого мира. Вейн изумилась, поняв, что за Изломом находится не дикий лес, населенный безумцами, а целое королевство.

— Но почему никто не пытается вернуться к людям? Ведь есть же способ? Бывают нашествия Темных, которые переходят Излом… Все это знают!

— Перейти Излом удается только Одичалым, — зло ответил Дир, — и то непонятно как. Разумные не могут. Только Проводники, но их очень мало, и они связаны клятвой жизни. Тьма позаботилась о том, чтобы мы не могли вернуться… Думаешь, если бы могли, оставались здесь? Говорят, Круг Смотрящих знает как… Да только… Даже если ты и вернешься, как думаешь, что сделают люди, увидев на твоих руках знаки Тьмы?

Вейн грустно кивнула. Да, стоит хоть кому-то заметить на ее запястьях спираль, и ее тут же свяжут и запрут в подвале до приезда легионеров. А те… тоже не пожалеют. И всю свою жизнь Вейн горячо это поддерживала, слишком велик был страх людей перед Темными.

Она почувствовала, как душу наполняет отчаяние. Все же Вейн не верила до конца, что все, что случилось с ней — необратимо. Постоянно казалось, что это лишь временные трудности, беда, которая как-то разрешится, пройдет, надо только перетерпеть и переждать. Но теперь девушка с ужасающей ясностью осознавала, что никакой дороги назад нет. Она больше никогда не вернется в мир людей, не увидит родных, не прогуляется по родительскому саду, не посмеется с Люси…

— О, Свет…

Она опустилась прямо на землю и уткнулась лицом в колени. Желание разрыдаться стало нестерпимым, и Вейн задышала, как собака после бега, чтобы сдержать рвущиеся из глаз слезы.

— Что, дошло наконец? — хмуро спросил Дир. — Ну, пореви, легче будет.

— Не будет мне легче, — глухо отозвалась Вейн и резко встала. — Пойдем. Со мной все в порядке.





ТЕМНЫЙ МИР