Венец безбрачия белого кролика

Произнеся сию тираду, «невеста» удалилась. Мне оставалось только стоять молча, почесывая ногу. Никогда не просил Ники выйти за меня замуж. В любой другой ситуации я подал бы на фирму «Данс Манс» в суд. Но сейчас, глядя в спину «невесты», я испытывал желание подарить ее сотрудникам многокилограммовую коробку шоколадных конфет. Блохи – это очень неприятно. Но они спасли меня от еще большей неприятности. Нет, нет, не стану травить их ядом. Пусть живут. Сейчас выйду на улицу и просто стряхну с себя милых букашек.





Глава 39




Прошла неделя, заполненная беготней и разговорами, прежде чем я позвонил Семену Сергеевичу и сказал:

– Добрый день, Иван Павлович беспокоит. Можете уделить мне с помощником малую толику своего драгоценного времени?

– Что случилось? – прозвучало из трубки.

– Не хотелось бы по телефону говорить, – объяснил я, – но может произойти большая неприятность с Артемоной. Попросите ее присутствовать при нашей беседе.

– Хорошо, приезжайте, – разрешил Семен.

Мы с Борей сели в мою машину, довольно быстро добрались до особняка Глаголева и очутились в гостиной, где сидели хозяева.

– Добрый день, – произнесла Артемона, – рада вас видеть. В чем дело? Садитесь, господа.

Мы с Борей устроились в креслах, я вынул из кармана пиджака удостоверение.

– Прошу извинения за ложь. Меня на самом деле зовут Иван Павлович. Но вот фамилия – Подушкин, я владелец частного детективного агентства. Не журналист, рецензий о театре не пишу. Один человек нанял меня для поисков Марго, вашей сестры. Ваш муж считает вас сиротой, совершенно одинокой. Вы не рассказали ему о своей семье.

– Я знаю, чем ее родня занимается, – буркнул Семен.

– Поскольку вы родная сестра Мальвины, то, естественно, я решил поговорить с вами, Артемона. Начал вам звонить, но по телефону ответил человек, который не желал звать хозяйку, – продолжал я, – поэтому я отправился в театр. Надеялся найти подходящий момент и вступить с вами в беседу. Мне повезло. Рядом с вами было свободное кресло, и вы любезно разрешили мне там устроиться.

– Так, – повторил Семен Сергеевич. – И что?

– Боже! – подпрыгнула Арти. – Это вы подстроили нападение на меня? Наняли бабу, которая сначала высыпала на меня тараканов, а потом облила кислотой?!

– Упаси Господь, – замахал я руками, – сам был поражен происходящим. Появление Софьи Задирайкиной было для меня полной неожиданностью. Вы сказали, что не знаете ее!

– Ни разу не видела, – твердо заявила хозяйка дома.

Я продолжил:

– Но, возможно, фамилии, имена пилотов самолета, в котором погиб Филипп Попов, вы слышали. Например, Геннадий Крапивин.

Очи Арти стали круглыми.

– Нет.

– А Варвара Крапивина? Тоже вам не знакома?

– Она вела самолет? – удивилась Артемона. – У меня когда-то была знакомая Варя. В детстве родители отправляли нас с Марго в деревню Полоскино. Жуткая дыра. Мой отец был не очень щедр, прямо скажу, жаден. Поэтому я всегда отдыхала в убогом месте, а не на теплом море. Марго родители иногда брали с собой на юг.

– А вас нет? – удивился я. – Странно.

Арти отвернулась к окну. Семен Сергеевич кашлянул.

– Иван Павлович, в каждой семье есть черные страницы, о которых неприятно вспоминать. Дедушка-алкоголик, который бил бабушку. Отец-уголовник, который сел по глупости, вышел, стал примерным членом общества, но срок-то отмотал. Брошенные в роддоме дети, венерическое заболевание, много чего случается. Вы станете объявлять всем и вся, как ваша сестра болела сифилисом?

– Я единственный ребенок в семье, – уточнил я, – но чисто теоретически… Нет, конечно. Подобные сведения хочется поглубже закопать.

– Вот и Артемоне неприятно говорить о своих родителях и Марго, – отрезал Семен. – Вы небось уже выяснили, чем ее папаша с мамашей занимаются!

Я кивнул:

– Да.

Арти поморщилась.

– Я давно разорвала узы, которые связывали меня со всеми Буратиновыми. Мать пьет запоями. Еще она нюхает всякую дрянь. Отец считает себя великим режиссером, гордо говорит: «Мои гениальные ленты покупают в Интернете во много раз чаще, чем какие-либо другие». Понятно, почему люди это делают. Скажем прямо: порнография была популярна во все времена. Я не осуждаю ни отца, ни мать. Не сержусь на первого за запредельную скаредность, на вторую за алкоголизм. Родителей не выбирают. И я не сопротивлялась, когда мне в мужья навязали Филиппа, больного на всю голову. Попов заплатил моему отцу немалые деньги за женитьбу на мне…

Артемона закашлялась, муж налил в бокал минералки и подал ей.

– Мы знаем, что господин Буратинов предложил Попову легализовать немереные деньги, которые ему оставил отец Филиппа, беглый мошенник, – сказал Борис, – а еще мы в курсе, что в квартиру, которую занимали Филипп и вы, неоднократно приезжала полиция. Ее вызывали соседи, которые слышали ваши крики. Муж вас бил?


Артемона обхватила себя руками.

– Меня в детстве запугал своим непредсказуемым поведением отец. Сегодня он вопит на дочь: «Вырядилась, как проститутка! Надень юбку за колено. Приличные девочки с голым задом не ходят». Завтра хватает ножницы и визжит: «Сейчас отрежу тебе подол. Нашлась монашка! Нацепила шмотку, по полу волочится. Немедленно оденься нормально». Мы жили как на вулкане. Пощечины получали пачками. Один раз отец завопил: «Нахлебницы. Захребетницы. Идите работать, здоровые коровы! Ничего не делаете». Говорить, что мы с Марго сдаем выпускные экзамены в школе, не стоило. Папаша на нас наорал, затрещинами одарил, и они с мамой, которая с утра свои пол-литра скушала и ей все было по барабану, улетели на море. Денег нам не оставили. Холодильник пустой. Марго пристроилась в клуб танцовщицей, ну я с ней пошла. Только проплясала там пару дней, больше не смогла. Не мое это. Я работала в юбке и лифчике. Местное начальство требовало плясать топлес, а еще лучше совсем обнаженной. Я отказалась раздеваться, меня выгнали. Марго не стеснительная. Она с готовностью все с себя скидывала. Родители вернулись, когда мы с сестрой получили аттестаты с одними тройками. Мать нам ничего не сказала, отец обозвал такими словами, которые я не повторю, это неприлично. Потом папаша заявил: «Будете хозяйство вести». И уволил домработницу. Марго денек с веником побегала и мне сказала: «Хватит. Пойду к Зуфарову, он богатый мужик, на меня облизывается. У него приятель есть. Хочешь, тебя к его другу пристрою?» Я отказалась. Утром Марго уже дома не было, а я несколько лет убирала, стирала, гладила, готовила… Жизнь превратилась в бесконечный день сурка. Потом папаша решил меня за Попова выдать. Я тогда уже могла с кем угодно в загс пойти, лишь бы из дома вырваться. Да попала в еще худшую историю.

Арти поежилась.

– Филипп был нервный, истеричный. Требовал, чтобы все шло, как он хотел. Подаю ему чай, он вопит: «Ложка не та!» И хлобысь меня по голове. Все ему не так, все плохо. Я сначала честно хотела ему угодить, спрашивала: «Объясни мне, как правильно?» Ответ: «Правильно – это правильно. Сама догадайся». Бил он меня с восторгом, соседи не мои крики слышали, а мужа. Это он орал от эмоций, нравилось ему, что мне больно. Два ребра мне сломал, руку. С последней я в травмпункт пришла, сижу в очереди, рядом со мной сел Семен. Зима была, он упал, подвернул ногу. Народу там тьма! Сеня спросил: «Шлепнулись и руку повредили?». Я соврала: «Да». И мы разговорились. И вдруг! Филипп! Уж как он догадался, где я? Вошел, схватил меня, трясет. «Зачем сюда приперлась!» И хренак мне кулаком в живот.

Артемона закрыла лицо руками. Глаголев крякнул.

– Я встал, как дал ему в рожу! Подлец упал. Я сказал ему: «Еще раз тронешь ее, убью». Вот с того дня мы стали общаться. Это правдивая история нашего знакомства. Я никогда не жил в Полоскине. Дядя опекун был, дом его с книгами – тоже, но особняк находился совсем в другом месте. Предпочитаю правду о себе никому не говорить.

– Филипп вскоре завел себе любовницу, – пояснила Арти, – я попросила развод. Он не дал, шипел: «Заплатил твоему отцу. Я его зять. Поэтому могу тратить бабло своего папки без страха. Живи, крыса, где и с кем хочешь, но по закону ты моя жена».

Артемона неожиданно улыбнулась.

– Семен снял квартиру, я туда перебралась, стала работать у него секретарем.

– У Арти открылись способности, – гордо произнес Глаголев, – она гениальный помощник. Я без нее как без рук.

– Вы довольно долго жили без регистрации брака, – заметил Борис. – Филипп не давал развода жене, а Екатерина – мужу. Вам достались неприятные спутники жизни.

– Ну, это позволило нам понять, как мы любим друг друга, – улыбнулась Арти.

– Какие отношения связывают вас с Варварой Крапивиной? – поинтересовался я.

– Она из Полоскина, – медленно сказала Арти, – летние месяцы, детская дружба, которая завершилась после того, как нас с Марго перестали отправлять в деревню.

– Екатерина погибла в авиакатастрофе, когда летела на пробы для съемок в телесериале, она мечтала стать звездой. Так? – осведомился я у Глаголева.

– Да. Я сам вам об этом рассказал, – подтвердил тот.

– И в этом же лайнере оказался Филипп, – добавил Борис. – У него, как и у вздорной вредной супруги Семена, была мечта: стать успешным бизнесменом. Но все, что он затевал, терпело крах. Артемона, вы в курсе, почему ваш законный супруг сел на злополучный рейс?

– У нас были не те отношения, чтобы подробно обсуждать дела, – ответила Арти. – Фил в последний год жил с Анной, фамилию ее не помню. Она мне позвонила в панике на мобильный, зарыдала: «Пожалуйста, приезжайте в аэропорт, Филипп погиб в катастрофе. Мне страшно». Я помчалась на ее зов. Да, у нас не было любви, но когда случается такое!

– Анна вам объяснила, зачем Попов отправился в провинцию? – поинтересовался Боря.

Артемона вздохнула.

– Она пребывала в панике, рыдала. Я еле разобрала, что у Фила какие-то дела были в другом городе.

– Удивительное совпадение, – заметил я.

– Да, – согласился Семен, – мы прямо ахнули, когда друг друга увидели. Случается же такое!

– И это еще не все странности, – продолжил я. – Одним из пилотов лайнера стал Геннадий Крапивин. Муж вашей подруги детства Варвары, та жила до окончания школы в Полоскине.

Боря развернул свой ноутбук экраном к мужу и жене.

– Мы легко нашли Регину, домработницу Филиппа. Я проверил, кто заявил о своих правах на наследство Попова. Ответ: его законная жена Артемона Юрьевна Буратинова и Регина Анатольевна Николаева. Последняя утверждала, что хозяин обещал ей десять миллионов рублей на покупку квартиры. Но не успел их выплатить, потому что погиб. У горничной не было ничего, что могло бы подтвердить ее слова, ни одного документа, а Филипп не оставил завещания, поэтому единственной наследницей признали законную супругу.

Жена Семена пожала плечами.

– И что? Мне досталась квартира, машина, всякая белиберда в комнатах. Жилье я продала, автомобиль тоже. История окончена.

– Не совсем, – сказал я. – Регина Анатольевна встретилась с нами.





Глава 40




– И что она вам наврала? – вскипела Артемона. – Отвратительная баба! Старуха безумная!

– Ну, по нынешним меркам Регина не древнее ископаемое, – улыбнулся Борис, – ей всего шестьдесят пять лет. Она сообщила, что понятия не имела о трагедии с самолетом, вошла, как обычно, в семь утра в дом, увидела на вешалке женское пальто, встревожилась…

– Вот! Очень интересный момент, надо заострить на нем внимание, – попросил я. – Почему домработница занервничала, увидев верхнюю одежду? Ведь, по вашим словам, Попов жил с Анной. Молодая женщина могла купить себе обновку. Лично я бы на месте Регины подумал, что сожительница хозяина прибарахлилась, и пошел бы искать свой веник.

Артемона рассмеялась и повторила: