Вход не с той стороны

– Да это мусор. – Я передал ей камешек. – Ничего интересного.

Эстонка внимательно рассмотрела находку и категорично заявила:

– Это «ничего интересного» – алмаз. Причем довольно крупный. Ищи еще…

Надо же, а я выбросить хотел. И выбросил бы, дурень эдакий. Пришлось лезть обратно в салон пикапа. Обшарил все и под сиденьем нашел почти сгнивший брезентовый мешочек, больше похожий на засохшую замасленную тряпку. В нем лежало три десятка алмазов, примерно такие, как первый, и четыре больших – размером чуть меньше голубиного яйца. Полез шарить дальше, но неожиданно из дырки в полу высунулась здоровенная змеиная голова.

– М-мать… – меня как из пушки вынесло из салона. – Фу, гадость. Все, с меня хватит. Не надо мне никаких алмазов. Едем…

В машине Герда покатала камешки по ладони, очистила самый крупный и заявила:

– На Земле мы могли бы продать все это в Европе тысяч за двести. Может, чуть больше. Камни крупные, чистые. Я, конечно, небольшой специалист, но в Африке сталкивалась. Местные иногда приносили нам на продажу. Вот такого размера продавали за пятьдесят долларов, – Герда показала самый маленький камешек, – а в Европе такой стоит две-три тысячи. Сколько здесь это будет стоить, не знаю. Меньше, наверное. А из этого ты мне закажешь кольцо на помолвку. На нашу.

Я смотрел на дорогу и камень не видел. Но не сомневался, что это самый крупный камешек. В чем-то женщины все одинаковые.

– Ты не согласен? – требовательно переспросила девушка.

– Из этого кольцо. А из остальных колье и серьги. Не против?

– Ты лучший муж на свете!!! – Герда даже захлопала в ладоши, а потом полезла целоваться.

М-да… к браку я всегда относился резко отрицательно и в свое время женился просто по инерции. И как известно, ничем хорошим это не закончилось. А тут… Словом, никакого отторжения при мыслях о браке с Гертрудой я не испытываю. Даже наоборот. Совсем наоборот. Надо же, что любовь с человеком делает…

К полдню горы ощутимо приблизились. Я принял правее, к самой границе плато. Здесь места оказались совсем засушливые, воды нигде не было видно. Только ветер трепал иссушенный солнцем кустарник. Изредка попадались кости животных, выбеленные и отполированные ветром. Кружили в небе одинокие стервятники, бегали разно-образные ящерицы. Местность выровнялась, попадались большие участки голой растрескавшейся земли. Я глянул назад и с удовлетворением отметил, что следов за «Хамви» практически не оставалось, их моментально сглаживал сильный ветер. Это хорошо. Но пришлось замотать шемахом лицо и надеть очки – солнце резало глаза как бритвой.

Герда вылезла наверх и рассматривала местность в бинокль:

– Еще километров двадцать – и будут деревья. Там, где деревья, там и вода. Я уже вижу в бинокль.

Хорошо бы деревья, а не мираж, но вскоре действительно стали попадаться отдельные деревья. К вечеру их стало больше, появились небольшие оазисы, в которых поблескивали едва заметные ручейки. Горы нависали над нами, я уже не видел их вершин, мешал потолок в салоне. К вечеру углубились в лес. Полноценным лесом его назвать было нельзя, просто большие группы деревьев, но в нем уже можно было спрятаться. Скорость движения снизилась до минимума, дорога стала практически непроходимой. Но я упорно пробирался между россыпями камней, стараясь забраться как можно ближе к хребту. Наконец путь преградил большой скальный массив. Всё. Дальше только пешком.

– Я устала… – пожаловалась Герда и бессильно растянулась на травке.

Я ничего не сказал, но чувствовал себя марафонцем, который добежал до финиша и умер.

Из последних сил осмотрели окрестности, но к счастью, опасного зверья не нашли. Кроме змей, конечно, но эти вездесущие гады в основном водились на каменных осыпях, а в самой роще не встречались.

В «Хамви» нашлась маскировочная сеть, мы ее натянули над машиной и закрепили за деревья. Быстро вымылись в ручье, вытащили вещи из салона и прямо в нем улеглись спать. К вечеру стало холодно, пришлось навалить на себя все что можно. Спали как убитые до самого утра, бери голыми руками. Но брать нас было некому, и с первыми лучами солнца мы проснулись.



Асгард.

Около трехсот пятидесяти километров

до южных границ Дагомеи.

32 год. 21-е число. 7-й месяц

Я приготовил кофе и, оставив Герду готовить основательный завтрак, собрался лезть в горы, обозревать окрестности. Она подвергла меня неконструктивной и нелогичной критике, даже шипела, как змея. Но, в конце концов, согласилась, чмокнула и сказала, что как примерная жена будет меня ждать за накрытым столом. Мило. А критика и шипение – это просто проба пера. Репетиция? В таком случае ее лучше не расстраивать…

Взобрался метров на сто вверх по крутому, но проходимому склону. Справа горы до самого горизонта, слева должна быть граница плато. Не видно – склон загибается. Полез левее и чуть не задохнулся от величественной картины. Высота – хоть с дельтапланом прыгай. Обрыв из категории – бездонный. Внизу нагромождение скал, глыб, валунов, осыпи камней. Чередуется совсем отвесными скалами. Обрыв небольшими уступами спускается вниз на добрых метров семьсот-восемьсот. И по кромке обрыва, куда хватает взгляда, то же самое. Внизу бушует море зелени. Лес, а скорее джунгли, простирается до самого горизонта. Красотища неимоверная. А что в стороне, откуда мы приехали? Ничего. Лес, камни, ручейки. Вчера мы умудрились по незнанию заехать в самое глухое и оптимальное место. И другой выезд, вдоль гор, есть. Если будут подъезжать с той стороны, что и мы, есть шанс сбежать. Если, конечно, погоня будет без вертолета.

Ладно, все, что хотел, я увидел, можно и спускаться. Милая приготовила завтрак минимум на пять здоровых солдат, но хватило только нам и бойким изумрудным ящерицам. Им мы великодушно отдали крошки. Налопавшись, завалились в кузов, ничего не делали, просто болтали и ждали, когда рация взорвется воплями погони. Если Капитул состоит не из последних идиотов, то они перекроют проход очень быстро. Прочешут все вверху и внизу, поймают нас или сделают вывод, что беглецы уже проскочили. По моим прикидкам, все это вот-вот должно начаться. А пока мы болтали.

– У тебя кто остался дома? – поинтересовался я.

Надо же все знать о своей будущей жене. То, что она станет женой, я уже не сомневался.

– Сестра двоюродная и ее сын, – ответила Герда. – Больше никого. Сестра в Таллине. Прикидываешь, у кого просить моей руки?

– Ну да. Выкуп кому платить. Калым.

– Мне плати. За меня же. А у тебя остались родственники или зазнобушки?

– Гол как сокол. Вообще никого.

– Не ври. У тебя есть я. И вообще, когда ты собираешься сделать мне предложение? – Герда приподнялась на локте и внимательно посмотрела на меня.

– Да хоть сейчас…

– Примешь католическую веру? – В глазах девушки мелькнула смешинка.


– Никогда и ни за что! – я торжественно отказался. – Еще чего не хватало.

– Так и знала. Ничего для своей любимой сделать не можешь… – обиженно фыркнула эстонка и неожиданно потребовала: – Ладно. Проси моей руки.

– Сначала составим брачный контракт. Где будет специальный пункт. Он же главный. Мужа бить, а также стрелять, резать и все подобное – строго запрещается. Знаю я вас, эмансипированных западных девушек… ай… вот, я же говорил…

– Проси! – повелительным тоном потребовала Герда. – А то как двину сейчас…

– Уважаемая Гертруда Мартинсен. Не согласитесь ли вы стать моей супругой и нарожать мне кучу детишек? – я встал на колени и взял эстонку за руку.

– Я принимаю предложение и нарекаю тебя, Максим Волошин, своим мужем со всеми правами, привилегиями и обязанностями, соответствующими этому статусу, – торжественно согласилась Герда.

– Секундочку. Это о каких таких обязанностях ты говоришь? – Я в шутку изобразил возмущение.

– Не заморачивайся, по ходу семейной жизни узнаешь… – Рука Герды нащупала пряжку моего брючного ремня. – А привилегии я тебе прямо сейчас…

Вдруг затрещала рация и сообщила на английском языке:

– Ласточка – Койоту. Ласточка – Койоту. Как слышишь меня? Как слышишь меня? Прием.

Но нас это не остановило. Так и продолжали под аккомпанемент…

– Герда… я… не останавливайся…

– …Милый…

– Койот – Ласточке. Слышу четко и громко. Докладывай. Прием.

– …Дай послушаю…

– …Заткнись…

Рация продолжала исправно транслировать переговоры:

– Прошел по маршруту. Чисто. Следов не видно. Если он и ушел, то уже внизу. Прием.

– …Не останавливайся…

– …Быстрее… быстрее… быстр-е-е-е…

– Принял. Высаживай партию у Ахмета. Садись на точку 14, жди команды.

– …А-а-а… говори по-русски… гово-о-ори-и-и…

Чуть позже посыпались доклады от патрулей. Звучали громко и на пределе слышимости. Но все рапорты сводились к одному; следов машины и соответственно самой машины не обнаружено. Койот, а это скорее всего, был главный, рычал и требовал результата…

– Как тебе привилегии? – поинтересовалась Герда. – А еще раз будешь отвлекаться, так я тебе…

– Мало. – Я не дал ей договорить. – Иди сюда…

Еще позже вышел на связь Танцор Джимми и сообщил, что нашел Ахмета и его ублюдков, обкурившихся в задницу, но они целуют Коран и клянутся, что ни один шайтан, тем более на машине, через проход не проезжал, но он им не верит, долбаный бур, скорее всего, был у них. Просит разрешения начинать дознание.

– Хвати-и-ит… еще… еще… похотливый варва-а-ар…

Едва мы оторвались друг от друга, как услышали, что Койот еще раз запросил результаты у поисковых партий, после чего дал команду Танцору Джимми начинать.

– Ничего не понимаю. Какой бур? – Я никак не мог понять, о ком они говорили.

И тут пришла неожиданная разгадка. Потянулся к куртке и вытащил идентификационную карту, захваченную со стоянки. С фотокарточки смотрел мужик моего возраста с бритым черепом и мутными глазами. Так это ты «долбаный бур», Риип ван Риттер? Теперь понятно, его идентификационную карточку не нашли и теперь думают, что бур подался в бега. А может, этот товарищ своим поведением и раньше давал поводы к подозрению.

– Это на него думают, милый? – Герда как всегда все схватила на лету.

– Видимо, да. Только почему? – Я все еще сомневался в своей догадке.

– Неважно… – Герда выбрала себе апельсин и продолжила: – Главное, они думают, что он уже успел уехать. Может получиться интересная штука. Сам посуди, происшествие такого масштаба – это как минимум крах карьеры Койота в иерархии Капитула. Происшествие на самом деле очень серьезное: с режимного объекта сбежал секретоноситель. Этим воспользуются все, кто метит на его место, и сожрут даже не прожевывая. Обычная практика в подобных структурах, все всех подсиживают и только ждут удобного момента. А еще у этого Койота есть своя команда, которую он тащит за собой. Его крах – это крах команды. И они, понимая это, сделают все для поимки беглеца в самые кратчайшие сроки. Но есть еще момент. О происшествии рано или поздно надо будет докладывать в Центр. Ну или как у них он там называется. Скорее всего, рано, так обычно в инструкциях четко прописывают сроки доклада. Теперь поставим себя на место этого Койота. На кону карьера, а может быть даже жизнь, значит, с докладом тянуть не стоит, но лучше всего скрыть масштабы истинного происшествия и рассказать про свои героические усилия, в результате которых все нормализовалось и последствия ликвидированы. А если результатов нет? Значит, надо их придумать. Вот таким образом и возник козел отпущения в лице этого Риипа. Но пока не будем спешить, все может закончиться гораздо интересней.



Около часа рация молчала, мы успели закормить друг друга апельсинами, и когда наконец собрались лезть в ручей, отмываться от липкого сока, вышел на связь Танцор Джимми и сообщил, что нашел долбаного бура. Оказывается, долбаные уроды, в лице неизвестного нам Ахмета и его команды, похитили его и сожгли недалеко от своей базы. Перед сожжением трахали в его долбаную задницу, отрезали уши, пальцы, гениталии и выкололи глаза. Машину они, скорее всего, уже отогнали, и ее давно разобрали на запчасти. Но у долбаных уродов остались только некоторые вещи с машины, позволяющие понять, что все-таки джип у них был. Долбаные уроды пытались оказать сопротивление, и все были уничтожены. Поголовно. С нашей стороны потерь нет. А теперь запрашивает указаний. После доклада Танцор Джимми незамедлительно получил указание все документировать, приготовить вещественные доказательства и ждать группу дознания.

– Вот так… – торжествующе воскликнула Герда. – Целуй меня, русский медведь. Тебе рассказать, что случилось?

– Не надо, попробую сам. Стоянка не вышла на связь, примчалась тревожная группа и обнаружила, что всех сожрали дикие зверушки. Причем полностью, даже костей не осталось. Местное зверье на – такое как раз способно. Следы боя отсутствуют. Обыскали личные вещи и поняли, что все документы на месте, только отсутствует удостоверение этого Риипа. По причине маловероятности других сценариев и обнаружив отсутствие машины, приняли за основной вариант с его побегом. К тому же, скорее всего, у парня уже были залеты, возможно даже проблемы с наркотиками и психикой. Парня не нашли, а час доклада начальству близился. Задействовали план «спасаем свою задницу» и свалили все на союзников-работорговцев. Сгоревший труп быстро организовали, естественно, он в форме Капитула и опознанию не поддается. Правильно?

– Правильно, – согласно кивнула Герда. – Ты у меня сама проницательность.