Война ночных охотников

Не обращая на него внимания, Алексей застыл, вытянув руку в сторону стекла. Там, за прозрачной стеной, тянулись длинные ряды со спортивными товарами. Но вчера тут продавали технику. Здесь стояли магнитофоны, телевизоры, чайники. Чувствуя, как у него на голове шевелятся волосы, Алексей попятился, дрожащей рукой тыча в витрину. Потом резко обернулся, в панике зашарил глазами по улице. Показалось – что окликнули. Его. Нет?

Фонари. Фонари были другими. Узкие железные мачты, а не бетонные столбы. Тротуар и, правда, стал шире. И асфальт не был асфальтом. Это был плитка. Мелкая серая плитка, так похожая в темноте на растрескавшийся асфальт.

Мир дрогнул и поплыл, словно попал в облако горячего воздуха. Кобылин сделал шаг назад, чувствуя, как его бьет дрожь. Все не так. Почему перед глазами опять этот проклятый подвал, где он лежал на каком-то столе? Там было что-то важное. Что?

Застонав, Алексей шарахнулся в сторону, закачался, пытаясь совладать с ватными ногами, а потом, прикусив губу, припустил вдоль магазина, стараясь не смотреть на пылающие светом витрины. Вперед. Домой. Ему нужно домой. Быстрей! Темп нужно ускорить. Ускорить темп.

Задыхаясь от боли, Алексей добежал до конца дома, резко свернул, перепрыгнул через маленький железный бортик. Успел отметить, что должен был наткнуться на железные мусорные контейнеры, всегда стоявшие у поворота. Но их не было.

Выкладываясь на полную, Алексей рванул через дорогу, выскочил на газон между домами, и с разгона вбежал на детскую площадку. Качели, карусель, турники, под ногами что-то мягкое – на том самом месте, где должен стоять подгнивший забор, ограждавший бывшую хоккейную площадку, летом становившуюся футбольным полем.

Обмирая от ужаса, Кобылин проломился сквозь нагромождение железных турников и детских горок, расцарапав руки и набив пару синяков. Выпутавшись из лабиринта искореженного металла, превратившегося в непроходимую ловушку, Алексей, всхлипывая, рванулся к знакомому подъезду. Его кто-то звал, но он уже не обращал внимания. Кто-то шептал ему в уши, хватал за плечи, драл острыми когтями спину. Но он не останавливался. Шел домой. Просто шел домой, черт вас всех возьми!

У дорожки, ведущий к дверям подъезда, Кобылин остановился как вкопанный. Ноги приросли к земле, а руки, которыми он себя обхватил, свело судорогой. Раскачиваясь от порывов невидимого ветра, он впился взглядом в окно рядом с козырьком подъезда. Его собственное кухонное окно.

Внутри горел свет. Не тусклая одинокая лампочка под потолком, а приличная стеклянная люстра. Вместо штор окно прикрывал узорчатый прозрачный тюль. А за ним, там, на кухне, скользили тени. Высокая, широкоплечая, маячила где-то у дальней стены, у мойки. Хрупкая и изящная металась от шкафа к столу и обратно. А там, за столом, кажется, была еще одна тень – маленькая, почти незаметная.

Кобылин застонал, чувствуя, как по груди течет что-то теплое и липкое. На секунду ему представилось, что он заглянет в окно и увидит… Что? Собственное лицо? Это безумие. Сумасшествие. Так не бывает. Он все еще под наркотой. Уроды Конопатовы! Мало им было водяры, так они еще дурь притащили.

Взгляд Алексея скользнул по стене. На белых кирпичах виднелись едва заметные темные разводы, как будто из окна бил столб пламени, пачкая стены жирной черной сажей. Захрипев, Кобылин прижал руку к груди. Пламя. Он помнил пламя. Квартира горела, превратившись в доменную печь. Он выпрыгнул в окно – в это самое окно – рыбкой. Упал прямо тут, в палисаднике, в снег. И сразу выстрелил.

Вскрикнув, Кобылин шарахнулся в сторону, схватился обеими руками за вспыхнувшую болью голову. Он не делал этого, не делал! Он… Застыв, Алексей поднял голову и, обмирая от ужаса, бросил взгляд на целое кухонное окно, вокруг которого виднелось размытое черное пятно. Это не его дом – с отчаяньем понял он. Не его дом. Дома у него больше нет. Сгорел.

Осознание этого было болезненным, как удар в лицо. Внутри что-то сломалось, стена рухнула, и сквозь обломки хлынул поток картинок и голосов. Задыхаясь от боли, Кобылин шагнул назад, налетел на маленький железный заборчик, споткнулся об него и рухнул спиной на газон.

Он упал. Но продолжал падать. Перед его глазами вспыхнуло пламя. А он – упал с шестого этажа. Ударился затылком, и – умер. И продолжал падать. Удар в грудь. Это чей-то острый меч, сверкающий и острый. Боль – как будто голыми руками вырывают сердце. И он умер. Воняющая гнилым мясом пасть впивается в лицо, рвет его в клочья, и он снова умирает. Перед глазами горят паруса, корабли тонут, взрываются, он захлебывается водой, умирает - под визг тормозов и звон стекла. Удар, кто-то кричит, а он, он опять умирает. Он снова упал, сломался, умер. И умер. И еще. И снова. Умер.

Вскрикнув, Кобылин приподнялся и вцепился заледеневшими ладонями в забор. Мир перед глазами кружился и раскачивался, как лодка в шторм, на борту которой, он, кстати, умер. Привычный двор поплыл, сменяясь странной картинкой черного мертвого леса. Алексей вскочил на ноги и застонал. Он не понимал, что с ним, не мог отличить реальное от нереального. Выставив перед собой руку, побрел вперед, спотыкаясь на каждом шагу. Видения преследовали его, заставляли вздрагивать и ежиться, как ударов. Хуже всего были голоса – они кричали, меняя тональности и громкость, как зажеванная магнитная лента. Их были сотни. Тысячи. Но хуже всего был один, который кричал прямо в затылок, да так, что каждый звук отдавался ударом молота. Хриплый, воющий, надсадный голос, настойчивый, сводящий с ума, он, то становился громче, то терялся в общем хоре. Но голос всегда возвращался. Всегда.

Ноги больше не подчинялись Алексею. Его шатало из стороны в сторону, а руки болтались вдоль тела, как у марионетки с обрезанными ниточками. Правая нога шла налево, левая направо, он развернулся, влетел в паутину железных лестниц, ударился, вскрикнул от боли. А потом и от страха, когда его рука сама по себе вцепилась в железную перекладину. Второй рукой Кобылин ухватил самого себя за запястье, отодрал мятежную руку от железной скобы, зажал ее под мышкой и бросился прочь из страшного лабиринта.

Голоса кричали и стонали, требуя неизвестно чего – Алексей не мог разобрать слова. А самый настойчивый - шептал про подвал. Там, в подвале, было что-то важное. Нужно было вспомнить – что. Он что-то видел там. Очень важное. Конопатова? Со шприцом? Да! Этот гад точно уколол его какой-то дрянью! Теперь все понятно. Ясно, как божий день. Это пройдет. Наверное. Чуть позже. Надо только переждать. Надо убежать. Мне надо убираться отсюда. Убираться прочь от дома. Потому что они придут за ним сюда. В этот дом.

-Кто? – в панике закричал Кобылин, осознав, что это мысль не принадлежит ему. – Кто придет?

Поняв, что говорит сам с собой, Алексей взвыл дурным голосом и бросился бежать, не разбирая дороги. Здесь нет никого – убеждал он себя. Я здесь один. Это мое одиночество. И мое безумие взрывается мне прямо в лицо. Я здесь один. Только один. Нет никого. Нужно убираться отсюда. Я должен убраться отсюда.

Прикрыв глаза, ничего не видя, обмирающий от ужаса Кобылин растворился в чудовищном хоре голосов. Бормоча себе под нос что-то на разные голоса, он, в развевающимся плаще, обхватив себя руками, двинулся прочь из родного двора, ставшего за одну страшную ночь чужим. Прочь отсюда. Как можно дальше.

Немедленно.



***



Пройдя через гостиную, Якоб остановился у дверей, ведущих в спальню князя. Сурово глянул на молодого Януша, мявшегося у входа, мотнул головой. Охранник с заметным облегчением скользнул в сторону и направился к выходу из номера.

Якоб нервно подергал пальцем тугой ворот белоснежной рубашки. Он был явно маловат для его мощной жилистой шеи. Якоб знал, что выглядит тупым громилой с покатым низким лбом и маленькими глазками. Ему не раз об этом говорили. В этом была особая прелесть – удивлять тех, кто считал, что советник Князя Скадарского способен головой лишь стены пробивать. Потом, конечно, они понимали, что тот, кто продержался рядом с наследником семьи Скадарских пару десятков лет, должен быть сообразительней обычного громилы. А может даже поумнее их самих – тех, кто судил о других исключительно по внешности.

Гением Якоб никогда не был. Но между ним и простым уличным боевиком лежала огромная пропасть, наполненная житейским опытом, позволившим крепкому пареньку проявить свою природную сообразительность. И сейчас этот самый опыт подсказывал Якобу, что их операция на всех парах катится под откос, постепенно набирая ход.

Все пошло не так с самого начала. С первых же шагов. Вся эта возня с легендарным охотником была ошибкой. Слишком много сил и внимания было потрачено на организацию поисков, слежку, и попытку устранения. Ведь все пошло прахом - силы растрачены, время упущено. А можно было рубить напрямик, как обычно, не отвлекаясь на такую ерунду.

Откашлявшись, Якоб вежливо постучал в белые резные двери – неторопливо, уверенно, размашисто, словно ставя подпись на крупном чеке. Не дождавшись резкого ответа, он снова потянул пальцем ворот рубахи и вошел.

В комнате было темно. В дальнем углу виднелась огромная кровать, но все внимание сразу приковывало огромное, во всю стену, окно. Шторы были распахнуты, и окно выглядело светлым пятном – из-за уличного освещения, которое, казалось, в этом городе не гасили в принципе. На его фоне чернел высокий силуэт князя, напоминавший картинку, вырезанную из бумаги. Новак стоял скрестив руки на груди, и молча смотрел в окно, на зеленые кроны деревьев, подсвеченные снизу тусклыми желтыми фонарями.

Сделав пару шагов к князю, Якоб тихонько кашлянул.

-Ну? – спросил Новак, не оборачиваясь.

-Пусто, - отозвался Якоб. – Они были там, но когда мы приехали, в здании остались только лужи крови.

-Бой?

-Судя по следам, это была операция по захвату. Очень грязная, сумбурная, чудовищно дилетантская.

-Кто победил?

Якоб снова потрогал пальцем воротник. Он знал, к чему клонит князь, но порадовать хозяина было нечем.


-Нападающие, - тихо произнес он. – Они увезли пленных.

-Вот как…

Князь резко обернулся и пронзил своего помощника яростным взглядом. Свет уличных фонарей отразился в его зрачках, и на секунду показалось, что глубоко запавшие глаза Скадарского светятся сами по себе.

-Они забрали Жнеца? – спросил он.

-Судя по поступившей информации – нет, - осторожно ответил Якоб. – Это сейчас проверяется. Но, видимо, Жнец успел покинуть здание до того, как начался штурм.

-Жнец ушел? – искренне удивился Новак. – Как любопытно. Я предполагал, что он примет более активное участие в действиях.

-Информатор сообщил, что там был тяжело раненный. Во время штурма он куда-то делся. Полагаю, это и был охотник.

-Жнец, - резко поправил его князь. – Хотя… Если судить по его поступку, то, возможно, наш рецепт подействовал. Вероятно, его оболочка сильно пострадала и он более нефункционален. Хотя, надо признаться, я рассчитывал на большее.

-Это всего лишь дневник полувековой давности, - буркнул Якоб и, спохватившись, добавил, - всегда были некоторые сомнения в этом методе, ваша светлость.

-Верно, - процедил Новак. – И я прекрасно помню все твои сомнения и возражения.

-Жнецы – это легенда, - осторожно отозвался Якоб. – О них известно слишком мало…

-Тебе, - отрезал Скадарский. – Но не нашей семье. Не забывайся, Якоб.

-Ваша Светлость, - советник отступил на шаг, склонив голову.

-Оставь, - бросил князь, отворачиваясь к окну. – Продолжай доклад.

-Мы пустили ищеек по следам, - послушно произнес Якоб. – Судя по всему, налет осуществила группа, состоявшая из вампиров, оборотней и людей. Вероятно, это был отряд Строева. Сейчас эта информация проверяется.

-Сводит личные счеты, - князь вздохнул. – Это было совершенно очевидно. Жнеца, конечно, никто не видел после боя?

-Он исчез, - Якоб замялся. – Известные нам группировки не оказывали ему поддержки. Мы не знаем, куда он направился. Сейчас десяток моих людей осторожно опрашивают потенциальных свидетелей, но пока – пусто.

-Нам нужно его найти, - совершенно спокойно сказал князь. – И устранить эту проблему раз и навсегда.

-Он, судя по всему, ранен, - отозвался Якоб. – Избегает активных действий. Быть может…

-Нет, - отрезал Новак. – Ты не понимаешь? Это ключевой персонаж. Гвоздь, на котором держится все здание. Только он, потенциально, может представлять опасность для нашей операции.

-Один человек, - пробормотал Якоб.

-Не человек, - резко возразил князь. – Жнец. Привязанный к этой географической точке.

-Если это и, правда, Жнец, то ему должно быть наплевать на все местные разборки, - буркнул Якоб. – Ведь по легенде, Жнецы приходят только к тем существам, которым не место в современном мире. К нарушителям равновесия, реликтам старых эпох. Он не должен охотиться за нами.

-Не зарекайся, Якоб, - мягко произнес князь. – В дело вступили значительные силы. Моя семья имеет долгую историю отношений со Жнецами. Моим предкам уже доводилось привлечь внимание подобного существа своими экспериментами.

Насторожившись, Якоб подался вперед. Он долго служил Скадарским, но этой истории еще не слышал.

-Некоторые способности нашего рода дают значительные преимущества перед местными простаками, - медленно произнес князь. – Но при наличии болтающегося поблизости Жнеца, эти преимущества могут обернуться недостатками.

-Могут? – с нажимом переспросил Якоб.

-Вполне, - отозвался князь. – Я не хочу получить внезапный сокрушающий удар в спину из темноты. Неожиданно. Вопреки всем рассуждениям, планам, наперекор логике и в самый неподходящий момент. Удар, который невероятно сложно отразить, даже если заранее знаешь о нем.

-Не такой уж неожиданный, раз о нем известно, - тихо произнес Якоб.

-Да неужели?! – воскликнул князь. – Где Жнец, который должен валяться на тротуаре пуская слюни? Неизвестно. Он сильно ранен, уничтожен, или полностью функционален? Неизвестно. Он восстановится? Если да, как быстро? Что он предпримет? Так что же тебе по-настоящему известно, а, Якоб?

-Я распоряжусь усилить охрану, - быстро произнес советник, отступая на шаг, в темноту, наполнявшую комнату. – Возможно…

-Не трудись, - спокойно ответил Скадарский. – Все ресурсы нужно бросить на поиск… Нет. Не так. Подожди.

Отвернувшись от окна, князь сделал пару шагов к стене, вернулся обратно, небрежно помахивая рукой, словно дирижируя невидимым оркестром.

-Нет, - внезапно сказал он. – Тактику нужно менять. Мы все время опаздываем на несколько шагов. Пора прекращать играть в догонялки. Эти глупые кошки-мышки отнимают слишком много сил и связывают наши ресурсы. Якоб!

-Тут! – мгновенно откликнулся советник, с облегчением следивший за рассуждениями хозяина.

-Что у нас с опорными точками? Мы развернули зоны проекции силы?

-В настоящий момент мы полностью контролируем три намеченных объекта, - отрапортовал Якоб. – Готов усиленный штаб, сейчас формируется новая охрана.

-Мы можем начать перевод нашего персонала? – напрямую спросил Новак. – Есть место для размещения сотрудников?