Волки на воле и взаперти

— Случайно? — удивился Максим, — что-то ко мне случайно никакая секретная информация не поступает.

Барговский покачал головой:

— Невероятно, но это так. Порядок переговоров обсуждался между советником президента и генералом Вельяминовым в отдельном кабинете Администрации, который используется для этих целей. И по стечению обстоятельств он соседствует с кабинетом Губанова. Вероятно, бывший губернатор увидел советника и генерала, входивших в этот закрытый кабинет. Возможно, он прослушивал разговор, используя технику, которую система контроля учреждения зафиксировать не смогла. Скорее всего, об этой встрече Губанов сообщил американским кураторам. Ему наверняка приказали смотреть за этим кабинетом. На следующий день там прошло совещание уже в расширенном составе. И эти переговоры предатель, вероятнее всего, записал, не исключено, что он сделал и снимки наших военных для дальнейшей идентификации. Сам он вряд ли знал должности и звания военных, так как на совещании они были в штатской одежде. И вот это уже, я имею в виду информацию, полученную в Администрации, позволило американцам узнать, что готовится в Гураде.

Осипенко проговорил:

— Что-то мне непонятно. Вы, Борис Львович, используете такие слова, как «вероятно», «возможно», «не исключено», «наверняка». Что, Губанов не арестован?

— Нет. Он умер.

Офицеры переглянулись.

— В смысле — умер? — спросил Голубев.

Барговский выдохнул:

— Ну какой еще может быть смысл? Умер и все. Обширный инфаркт. И эта версия сработала бы, если бы не одно «но». Губанов за пару дней до этого поссорился со своей женой. Где он проводил после этого свободное время, устанавливается. Кроме последнего дня. Это выяснено. На работу он ходил, домой нет, супруга пригрозила разводом, он послал ее. И вот в день смерти некая дама, явно применявшая маскировку, парик, очки, расширитель носа и так далее, сняла квартиру в Кузьминках на сутки. Сняла на вокзале. И в этой квартире наутро, когда хозяйка пришла посмотреть, все ли в порядке, был обнаружен труп господина Губанова. Естественно, вызвали полицию, «Скорую». Так как среди документов покойного было найдено удостоверение сотрудника Администрации, дело передали в ФСБ. Оперативники провели обыск, но никаких отпечатков, кроме следов самого Губанова, не нашли. Нигде. Но сняла хату женщина. Обычная, казалось бы, история — любовница, квартира на сутки. Но обычно и следы остаются. Эта же дама, изменившая свой облик, не оставила ни единого отпечатка. Понятно, что утром ее в квартире не оказалось. И первым впечатлением у полицейских было, что мужик решил в одиночку оторваться: купил водки, нажрался, а сердечко-то и не выдержало. Но господин Губанов обладал завидным здоровьем и недавно прошел диспансеризацию. Более того, он очень беспокоился за сердце, и потому в тот раз его обследовали очень тщательно. Диагноз: полностью здоров. И вдруг — обширный инфаркт. Вот тогда трупом всерьез занялись специалисты ФСБ, как и дамочкой, снявшей хату. Насколько мне известно, у экспертов службы безопасности есть подозрения, что в водке был растворен новейший американский отравляющий препарат «S-44», образцы которого совсем недавно удалось достать нашим разведчикам. Отсюда вероятная связь Губанова с ЦРУ. Даму определяют, будут искать. На вопрос, каким образом Губанов стал агентом американской разведки, ответа у меня нет. Но есть кое-что похуже. Для вашей группы. Компания получила заказ, от кого, вы уже наверняка догадались, на освобождение, по возможности скорое, генералов и турецкого полковника. Отказать я не мог. Ну и торговаться тоже, посему оплата не бог весть какая. Но от результата этой работы зависит судьба нашей компании.

— А откуда освобождать пленных, Борис Львович? — спросил Власов.

Барговский невесело усмехнулся:

— Судя по тому, что наших клиентов вывезли в Ирак, то из Ирака.

— Неплохо сказано. Ирак большой.

— Есть вариант выйти на место содержания пленных, не знаю только, сработает ли он.

— Что за вариант?

— А вот это мы обсудим только с командиром группы «Набат». Поймите меня правильно, парни и Роза, это не моя прихоть. Посему Максиму остаться, остальным разместиться в гостевом доме и быть в готовности убыть на Восток! Вопросы, извините, больше не принимаю. Все, кроме Власова, свободны. И особое предупреждение: без моего личного разрешения усадьбу не покидать.

Офицеры запаса, составлявшие группу «Набат», и Роза Тодоева поднялись и вышли из комнаты.

Барговский поднялся, выключил карту:

— Пойдем, Максим.

Они прошли в кабинет руководителя частной военной компании. Присели у журнального столика.

— Так что за вариант, Борис Львович? — спросил Власов.

— Это было еще при Хусейне, учился со мной в академии молодой выходец из Ирака, лейтенант Ахмед Гасид. Как и что, объяснять не буду — долго, главное, у нас с ним сложились приятельские отношения. Хотя это в то время не поощрялось, тем не менее Гасид познакомился в Москве с дагестанской девушкой Заирой, студенткой Института культуры. Ее родители проживали в столице, отец был профессором университета, мать — домохозяйкой. Они противились знакомству, однако Заира показала характер, полюбила, да и сейчас любит своего Ахмеда, уехала с ним в Ирак, там по местным обрядам они поженились. Родились у них двое сыновей, уехали учиться в Германию, там и остались. Но это позже. А поначалу Гасид служил в армии Хусейна. Что уж там произошло, он не говорил, но его уволили. А тут вторжение армии США, война. Хусейна казнили, большая часть офицеров прежней армии подалась в различные организации, в основном ИГИЛ и Нусру. Гасид же занялся торговлей. По истечении какого-то времени, когда штаб коалиционных сил в Ираке был переведен из Катара в Багдад, Ахмеда неожиданно вызвали туда. И предложили службу. С момента увольнения они с Заирой жили бедно: какая торговля, когда вокруг война? Он согласился. Присвоили ему звание майора и оставили в «Зеленой зоне». Это центр Багдада, где разместился штаб коалиционных, а точнее, американских сил. Определили Гасида в специальное подразделение «Рад», по-нашему «Гром», формально входящее в службу тыла, а реально занимавшееся координацией действий непримиримой оппозиции режиму Асада в Сирии. Да, из Багдада американцы, по сути, управляют террористическими организациями. Впрочем, не только из Багдада и не только по Сирии. Но главное направление — работа в сопредельной стране. Живут Гасид с женой в Багдаде.

Барговский улыбнулся:

— Он до сих пор называет жену «моя прекрасная принцесса», ведь значение имени Заира — прекрасная.

Власов прервал руководителя компании:

— Извините, Борис Львович, а вам откуда известны подробности жизни этого майора?

— А я встречался с ним.

Максим удивился:

— Встречались? Он что, приезжал в Москву?

— Нет, но это только между нами?

— Само собой.

Барговский объяснил:

— В прошлом году я был в Ираке по заказу Министерства обороны. Надо было решить некоторые вопросы. Ну и навестил тайно старого товарища. Интереснейший разговор у нас с ним получился.

— Посвятите?

— Да, но позже.

— Понял.


— Теперь о работе. Раз военачальников вывезли в Ирак, то искать и освобождать их придется там, в Ираке.

Власов проговорил:

— Логично, конечно, но сначала надо попасть туда. Это не Сирия, где можно временно укрыться на базе. Либо в Хмеймиме, либо в Тартусе, либо в любом другом месте, подконтрольном нашим подразделениям. В Ираке такой возможности не будет.

Барговский согласно кивнул:

— Да, Ирак — не Сирия, но я не напрасно обозначил майора Гасида. Значит, так, Макс, завтра, в пятницу, 31 августа, тебе с кем-то из группы, с кем — определишься сам, — следует убыть в Ирак, конкретно — в Багдад, под видом представителей гуманитарной организации «Свобода и право». Документы этой фирмы готовятся в офисе.

— А что за организация такая?

— Это всего лишь прикрытие. Организацию создали в службе безопасности как «оппозиционную» действующей власти. Она зарегистрирована всего неделю назад. Штат только комплектуется. Определена сфера деятельности этой «Свободы» — сбор информации о нарушениях прав человека, как в России, так и за рубежом, преимущественно в «горячих точках». У ЦРУ пока на организацию ничего нет и быть не может, лишь то, что она существует и намерена активно противостоять «диктатуре» в России.

Власов посмотрел на Барговского:

— ФСБ вытягивает на себя агентов ЦРУ?

— Ну, что-то в этом роде. Да и для дезинформации Вашингтона эта организация очень даже удобна. Но — к нашей теме. Кого ты планируешь взять с собой? Или тебе надо время подумать?

— Да что тут думать? Возьму Розу. Муж и жена в роли защитников прав человека — наиболее подходящий вариант. В мусульманской стране это не вызовет подозрения. Не то что двое мужчин.

Барговский улыбнулся:

— Ты прав, а то подумают еще, что правозащитники и оппозиционеры — геи. Там не Европа, там подобные штучки могут закончиться очень плохо. Согласен, отправляешься с Розой. Да, а она согласится?

— У нее железное правило, привитое с молоком матери: куда муж, туда и жена.

— Повезло тебе.

— Да, повезло. Как добираться до Багдада?

— Завтра в 10.00 в Тегеран вылетает группа специалистов по атомной энергетике, в задачу которой входит проверка действующей АЭС в Бушере или Бушире, а затем посещение предприятий по обогащению урана. В Тегеране вас встретит некий Маджид Джахан — капитан корпуса стражей исламской революции. Старший группы атомщиков — профессор Григорий Васильевич Голубев. С ним тебе придется контактировать. Но только с ним. Узнаешь по фото.

Барговский передал фотографию профессора. У того было хорошо запоминающееся лицо. Тем более он часто выступал на различных экономических форумах.

Руководитель частной военной компании продолжил:

— «Боинг-737», на котором вы полетите из Шереметьева, это будет чартерный рейс, по расписанию должен прибыть в международный аэропорт имени Имама Хомейни в 14.45 по местному времени. Из аэропорта капитан Джахан доставит вас на автомобиле в приграничный иранский поселок Сегдан. Это примерно двести двадцать километров пути. Он покажет, где остановиться, и с хозяином дома организует ваш переход через границу.

Власов вновь прервал начальника:

— Это в их силах?

— Да. Местность там горная, переход, вероятно, легким не назовешь, но вам не привыкать.

— Лишь бы не попасть к пограничникам.

— Заказчик гарантирует безопасный переход.

— Ну, если такой заказчик гарантирует, то пройдем.

— На территории Ирака вас встретит Мустафа Натан, он проведет вас в иракское селение Эль-Кук. В доме Натана отдохнете, и на следующий день тот же Натан отвезет вас в Багдад.

— Как понимаю, в гости к майору Гасиду?

Барговский строго взглянул на Власова:

— Не гони лошадей, Макс, я все расскажу.

— Извините, Борис Львович, слушаю.

— Сейчас настало время рассказать, что собой представляет Ахмед Гасид. Скажу сразу, это порядочный, честный человек, волею судьбы вынужденный служить там, где служит. Когда мы с ним встречались, радости Ахмеда и Заиры не было предела. Приняли по высшему разряду, соотнося, естественно, со своими возможностями. После застолья мы уединились с Ахмедом, и он сказал мне, что мечтает уехать в Россию, о Заире и речи нет — она часто вспоминает Москву. Он спросил, могу ли я посодействовать возвращению. Что мне было ответить? Я не решаю подобные вопросы, а если бы и поднял проблему, мне бы сказали, что я сошел с ума. Какой-то там выходец из Ирака работает на США и НАТО, а ты его хочешь привезти в Россию?

Власов кивнул:

— Да, понимания ваша инициатива не нашла бы точно.

— Однако я намекнул Ахмеду: вот если бы он сотрудничал с нашей разведкой, то через какое-то время этот вопрос, возможно, решился бы. Ахмед ответил, что готов к сотрудничеству. Но по возвращении в службе разведки мне заявили, что у них агентов хватает. На них не раз уже обжигались, так как очень часто агенты вели двойную игру и сливали нам дезинформацию. В общем, от услуг майора Гасида отказались.

Максим спросил:

— Вы сообщили ему об этом?

— Нет. Не мог разочаровать товарища. Позвонил, сказал, что решение по нему пока не принято. И вот сейчас, когда нам предстоит тяжелая работа, он получает удобный шанс отличиться, а мы — надежного человека, который сделает по нашей просьбе все, что в его силах. Я сегодня переговорю с ним, не сомневаюсь, он поможет тебе.