Вот это сноб!

Она улыбнулась:

– Спасибо.

– Пожалуйста.

– Мне нужно помешать пасту. Почему бы тебе не пройти в кухню и не открыть для нас вино?

Женевьева достала два хрустальных бокала из шкафчика, я открыл бутылку, а она вернулась к плите.

– Хлоя наверху?

– Малышки еще нет дома. Ее лучшая подруга Эмили пригласила ее к себе поиграть. Недавно позвонила мама Эмили и спросила, может ли Хлоя остаться на ужин. Надеюсь, ты не возражаешь. В последнее время мне пришлось нелегко, потому что она говорила «нет» на все, что я ей предлагала. Когда мы с Лиамом в прошлом году разъехались, она буквально приклеилась ко мне. Потом, когда он умер, она больше не захотела играть ни с одной из своих подруг. Я решила, что это хороший знак, если ей захотелось поужинать с Эмили. Поэтому я разрешила малышке остаться. Уверена, что она вернется к тому времени, когда мы поедим.

Меня расстроила мысль о том, что Хлоя не хотела играть с подружками. Когда моя мама заболела, у меня было похожее состояние. Оглядываясь назад, я понял, что боялся оставить ее. Если бы я куда-то пошел, что-то могло измениться или случиться. Женевьева правильно поступила с Хлоей.

– Ты хорошая мать.

Женевьева удивилась моему комплименту.

– Спасибо, Грэм. Твои слова много для меня значат. За ужином мы говорили в основном о работе. Я уже забыл, как легко было с ней разговаривать. Прошли годы с нашего последнего настоящего разговора. Когда мы доели ужин, я налил нам обоим по второму бокалу вина.

– Спасибо, – поблагодарила Женевьева.

Я кивнул.

– Могу я задать тебе личный вопрос?

– Если я отвечу нет, это тебя остановит?

Она улыбнулась:

– Вероятно, нет. Что произошло между тобой и Со-райей?

– Я бы предпочел не говорить об этом.

– Я понимаю.

В моей голове скопилось столько вопросов без ответов. Возможно, настало время получить хоть какой-то ответ.

– А я могу задать тебе личный вопрос?

Ее брови взлетели вверх:

– Задавай любой.

– Ты уверена в этом?

– Давай я сначала принесу нам что-нибудь покрепче вина. – Я допил мой второй бокал вина, пока Женевье-ва ушла в кухню. Она вернулась с двумя бокалами коньяка. – Почему бы нам не перейти в гостиную?

Она скинула туфли на высоких каблуках и села рядом со мной на диван. Некоторое время мы оба молчали, потягивая коньяк. Я долго смотрел в пол, потом все-таки заговорил:

– Что заставило тебя обратить внимание на Лиама? – Над этим вопросом я в то время ломал голову не меньше года. Последние события снова вывели его на передний план.

Женевьева с шумом выдохнула.

– Миллион раз я задавала себе тот же вопрос. Простого ответа на него нет. Я была эгоисткой. Мне нравилось внимание, которое мне оказывал Лиам. Ты был так занят, так поглощен выращиванием бизнеса, что я, вероятно, почувствовала, что мною пренебрегают. Это не значит, что ты виноват в случившемся. Потому что это не так. Мне просто хотелось быть центром твоего мира, тем, ради чего ты бы вставал по утрам с постели. Не пойми меня неправильно, мы были совместимы по очень многим параметрам. У нас была наша работа, и секс был почти фантастическим. Но я никогда не чувствовала себя любовью твоей жизни. Это чувство дал мне Лиам. Проблема в том, что после нашего разрыва, когда я уже была с Лиамом, я поняла, что он не то, ради чего я встаю с постели каждое утро. Я делала это ради тебя.

Я впервые поднял глаза на Женевьеву. Четыре года назад я бы никогда не понял, о чем она говорит. Я думал, что она – любовь всей моей жизни. Пока не встретил Сорайю. Мне приходилось заставлять себя подниматься по утрам, потому что ее больше не было в моей жизни.

Я кивнул.

– Спасибо, что была со мной честной.

– Это наименьшее, что я могу сделать.

Я допил оставшийся в стакане коньяк и встал.

– Думаю, мне нужен еще один. Тебе налить?

– Нет, спасибо.

Следующий бокал спиртного помог мне расслабиться еще больше. Мы с Женевьевой заговорили на более легкие темы, и я удобно устроился на диване, дожидаясь, когда вернется дочка.


– Грэм? – Тон Женевьевы изменился, она замялась и молчала до тех пор, пока я не посмотрел ей прямо в глаза. – Прости меня. Я знаю, я говорила это раньше, но я хочу, чтобы ты знал, это идет из глубины моего сердца. Мне ненавистно то, что я причинила тебе боль, и мне бы хотелось, чтобы я могла вернуться назад и изменить все мои эгоистичные решения.

– Спасибо.

– С тех пор я поумнела. Появление ребенка многое открыло мне о самой себе. Мне больше не нужно быть центром чьего-то мира, потому что она моя.

– Понимаю.

Только когда час спустя я встал, чтобы сходить в ванную, выпитый алкоголь ударил мне в голову. Я выпил перед уходом из офиса, потом добавил два бокала вина за ужином и еще четыре бокала коньяка. Мне никогда не нравилось состояние опьянения. Обычно я ненавидел себя, если мозг был чем-то затуманен. Но этим вечером мне было хорошо. Плечи мои расслабились, и гнев, который я носил в себе, тоже как будто немного утих.

Облегчившись, я отправился на поиски спиртного, чтобы снова наполнить мой постоянно пустой бокал, а потом, пошатываясь, вернулся в гостиную. Женевьевы там не было, в комнате было тихо. Я выпил половину коньяка из бокала и закрыл глаза, откинув голову на спинку дивана. Должно быть, я заснул на несколько минут, пока голос Женевьевы не разбудил меня.

– Хлоя позвонила только что, пока я была наверху и переодевалась. Она спросила, можно ли ей остаться на ночь у Эмили. Она была такая радостная. Я просто не смогла сказать ей «нет». Прости. Надеюсь, ты не огорчен тем, что я сначала не спросила тебя.

– Если малышка довольна, то и я доволен. Уже поздно. Мне в любом случае пора уходить. – Я встал с дивана, и меня немного повело.

– Давай-ка я сначала сварю тебе кофе. Потом ты позвонишь своему водителю или вызовешь такси. Незачем тебе ехать в метро.

– Вероятно, это неплохая идея. – Диван был таким комфортным, поэтому я плюхнулся обратно и снова закрыл глаза. Это было последнее, что я помнил к тому моменту, когда голос Женевьевы разбудил меня несколько часов спустя. Уже была глубокая ночь.

– Грэм?

– Гмм.

– Ты заснул.

– Черт. – Я потер руками лицо. – Прости. Я сейчас уйду.

Я был накрыт одеялом, в комнате было темно, но света, падавшего из коридора, было достаточно, чтобы видеть стоявшую передо мной Женевьеву. На ней был длинный шелковый халат, завязанный поясом на талии.

– Я бы хотела, чтобы ты остался. Но… – Она развязала пояс, ее халат распахнулся. Нерешительно она подняла руки и скинула шелковистую ткань с плеч. Халат лег у ее ног, и она осталась стоять передо мной совершенно голая. – Я разбудила тебя в надежде, что ты поднимешься наверх и ляжешь в постель вместо того, чтобы оставаться на диване.





Глава 30

Сорайя




Мне приснился кошмар, и я проснулась в поту. Хотя я не помнила его ясно, но я точно видела обнаженных Грэма и Женевьеву. Это меня так расстроило, что я не смогла заснуть снова.

Случайные автомобили отбрасывали отблески света, а я сидела в темной спальне все с тем же пугающим чувством сомнения, которое посещало меня почти каждую ночь после фиаско с Грэмом и Марко.

«Правильно ли я поступила?

Что, если он не вернется к Женевьеве?

Что, если все это было впустую?»

Такие мысли проносились в моей голове. Я постоянно гадала, где он, чем он занят и не обрабатывает ли он ее. Он ушел от меня с такой раной в душе. Меня бы не удивило, если бы Женевьева воспользовалась ситуацией в ту же секунду, когда узнала о ней.

Его последние слова продолжали преследовать меня. «Посмотри на меня».

У меня сдавило грудь. Я либо самая бескорыстная женщина на земле, либо самая глупая. Как бы там ни было, боль от потери Грэма не утихала. Я сомневалась, что вообще смогу когда-нибудь перестать желать его, но, может быть, мне станет хоть чуточку легче? Пока что время меня не лечило.

Топил ли он свои печали в ком-то другом или нет, я знала, что Грэм опустошен. Он по-настоящему любил меня. Почему-то я была уверена, что он все еще любит меня, даже если разочаровался во мне. Любовь, которой суждено было продлиться, не заканчивается так быстро. Я действительно чувствовала, что наша любовь выдержала бы испытание временем, если бы я не положила всему этому конец.

Когда первые лучи солнца проникли в мое окно, я взяла телефон. Делия всегда просыпалась на рассвете. Постоянно нуждаясь в уверениях, что я поступила правильно, я звонила ей при первой возможности.

В трубке раздался голос Делии.

– Ты опять не спала?

– Знаю-знаю, нужно что-то делать. Я просто развалина. Мне даже не хватило энергии, чтобы выкрасить кончики волос в красный цвет.

– Вот теперь я точно знаю, что ты в беде.

– Серьезные дела, верно? Я все еще ношу голубые кончики волос, как будто мой мир не перевернулся вверх тормашками!

– Послушай, Королева радуги, я вчера говорила с Тигом, и он согласен с тем, что нам надо уехать.