Вредная волшебная палочка

Узнали они, что Варьке к ста годам подвалило, и руками развели.

— Старая очень. В морг ее заберут.

Элька к ним кинулась.

— Не дам маму резать. Знаю, что органы покойных для пересадки используют.

Один полицейский сразу ушел, второй поморщился.

— От мертвеца ничего не берут, ваша мать дряхлая, кому ее сердце-печень нужны? Не хотите вскрытия? Но по закону мы обязаны его провести, если смерть случилась до прибытия медиков.

А тут я с конвертом.

— Помогите, Христа ради, жена в истерике. Понятно же, что в девяносто лет свекровь сама умерла. Мы очень маму любили, заботились о ней, нам страшно, что ее, как курицу, потрошить станут.

Ну и конец истории. Натка, конечно, мы не сможем тебе никогда за Валентину отплатить, но хоть так.

— Петя, — остановила соседа Наталья Марковна, — ничего особенного я для тебя не сделала. Это раз. И два. Какое отношение я имею к смерти Варвары? Сидела дома, к вам не заходила! Извини, вообще ничего не понимаю.

Послышался тихий стук.

— Видишь? — спросил Колесников. — Что это?

— Ошметок плюшки.

— Какого цвета обкусанный край?

— Темно-фиолетового.

— Ната, булка изменилась, из желтоватой приобрела цвет баклажана. Почему?

— Понятия не имею.

— Ната, это яд!

— Яд?

— Да. Пока не могу сказать какой, не было времени для определения.

— Что-то быстродействующее, — прошептала Наталья Марковна, — если и попугай, и Варвара… вот так… сразу…

— Птичке много не надо, старухе, которая почти сто лет прокряхтела, еще меньше, чем попугаю, понадобится, — деловито заметил Петр. — Ната, оцени ситуацию правильно.





Глава 8




— Что ты имеешь в виду? — почти шепотом спросила Монтини.

— Попугай спер плюшку и сдох. Варвара запихнула эту же булку в рот, и капец, — перечислил Колесников, — яд был в булке. Где стояло блюдо с плюшками?

— У нас на веранде.

— Ната, отравить хотели не пернатого идиота с Варькой.

— А кого?

— Тебя!

— Я этого не ем. Много лет не употребляю ни сахар, ни дрожжевое тесто. Врач запретил. И я уже говорила: у нас эту вкуснятину только Витя любит. Плюшки Степа привезла в подарок. Она почему-то считает, что я их обожаю, и всегда притаскивает, но я никогда жирную сладкую еду не трогаю. Зина ненавидит заварной крем, говорит, что он на клейстер похож. Эдик со своими тараканами: он не ест ничего, куда яйца кладут, потому что они «из куриной задницы вываливаются». Это его слова. Аня боится потолстеть, разонравиться мужу, она даже не смотрит на сдобу.

— Так, — протянул сосед, — круг жертв резко сузился. Виктор! Что за отрава, понятия не имею, но то, что в жрачке яд, эксперт поймет враз. И возможно, легко определит какой. Народ у нас тупой, использует средства для чистки унитазов, травли крыс. И на кого подумают, когда сделают анализы? — спросил Петр. — Первым делом примутся допрашивать жену. Классика расследования. Если член супружеской пары умер не своей смертью, второй всегда будет первым под подозрением. Какой смысл Зине Витьку в лучший мир отправлять? У них скандалы?

— Нет, мирно живут, только детей нет.

— Давай зарулим с другого конца. Эдуард и Нина собачились?

— Ну…


— Говори честно.

— Словесных перепалок не затевали, при мне они ничего не выясняли, но, понимаешь… Вот Зина и Витя, когда расписались, у них такие страсти кипели. Витюша скажет глупость вроде: «Зин, хватит картошку трескать, у тебя лицо, как трансформаторная будка стало», а жена в слезы: «Ты меня не любишь». Вите ее надо бы приласкать, разубедить, но он, дурачок, злится: «Не пори чушь. Я на тебе женился, значит, хорошо к тебе отношусь». После этих слов у новобрачной начиналась истерика, швырнет о пол чашку, убежит. Я Витю отчитывать, а тот лишь сильнее взъерепенится, уйдет. А через несколько часов к чаю оба выходят румяные, глаза блестят, за руки держатся. Понятно. Мы с мужем в первый год тоже в постели мирились. Я только посмеивалась, когда у Витюши с Зиной перепалка начиналась, молодые бранятся — только тешатся. А Эдик с Ниной с первого дня жили мирно, ровно, ни разу не передрались. И у меня вопрос возник: они любят друг друга? Никаких эмоций на людях. Ну, знаешь как? Он ее ущипнет, она ему врежет. Нина-то булочку есть не хотела, к ней Витя пристал: «Откуси, попробуй, чего сидишь с похоронным видом». Прямо насильно в нее плюшку впихнул. Нина сначала возражала:

— Я на диете. Чего сам не ешь?

Но Виктор прямо прилип к ней.

— У меня стоматит, ничего слопать не могу, больно. А ты ешь!

О! Нет! Зачем Вите лишать Нину жизни? И у нее нашли… э… кардио…

— Кардиомиопатию!

— Точно. Нина умерла от болезни сердца. То, что она в тот момент ела плюшку, просто совпадение.

— Ната! На вскрытии увидели поражение сердца и не стали делать анализ на яды. Зачем? Но я думаю, что в твоем доме завелся кто-то из Борджиа! Учитывая, что никто, кроме Виктора, не фанатеет от булок, убрать хотели именно его!

— Ты с ума сошел!

— Нет. Внешний вид следа укуса говорит, что булка была с начинкой, от которой тапки отбрасывают.

— Недавно по телевизору рассказывали, что один повар засовывал в одну из жареных котлет яд, потом она кому-то доставалась. Ему все равно было, кто умрет, мстил так владельцу заведения, клиентов распугивал, — сказала Монтини. — Может, в кондитерской такой же завелся?

— У вас на площадке стоит выпендрежная тачка. Она чья? — неожиданно сменил тему Колесников.

— Степы. Внучки Белки. Ты их обеих знаешь.

— Девчонка в гости приехала?

— Да, по моей просьбе в салоне несколько дней поработает. Степа очень удачно замуж вышла, и на работе она теперь начальник.

— Так. Если не ошибаюсь, в тот день, когда умерла Нина, девица тоже здесь гостила?

— Да. Слава богу, девочка убежала купаться. Ужас не при ней случился.

— Ага. Купаться!

— Петя! Ты о чем думаешь?

— Когда Степанида у тебя в последний раз гостила?

— Э… э… э…

— Вспоминай.

— В Краснинск она приезжала в день гибели Нины.

— Опля!

— Петр! Она тогда была совсем ребенок! Перестань придумывать ерунду.

— Когда Степанида вышла замуж?

— Точно не помню.

— В этом году?

— Нет, нет, значительно раньше.

— А начальником на службе когда стала?

— Спроси чего полегче. Она в фирме «Бак» работает со студенческой скамьи или сразу после получения диплома. Карьеру быстро сделала. Но я дат не назову.

— Хватит и той информации, что я услышал. Твоя Степа на момент смерти Нины была вполне взрослой, а ты ее по старой памяти ребенком считала. Кто-нибудь из твоей семьи за то время, что внучка Изабеллы не приезжала, внезапно умирал?

— Нет!

— Делай выводы!

— Петя! Это невозможно.

— Почему?

— С какой стати девочке убивать Нину?