Вселенский заговор

– Ты нам фотографию заказчика показывал! Паспорт его!

– А-а, это помню.

– И про запись говорил! Что она у вас есть!

– Точно есть, Грек, – сказал из-за ширмы невидимый Ильяс. – Мы камеру тестили, записали его. Дуй сюда, я тебе покажу.

– Что ты хочешь смотреть? – спросил Гриша у Маруси. – Ты можешь объяснить?..

– Нет, пока не могу, но я чувствую, что права, понимаешь?

Все вместе они втиснулись за ширму, и Ильяс в сдвинутых на шею наушниках стал щёлкать «мышью».

Мелькали какие-то стоп-кадры, смазанные картинки, возникал и пропадал звук, и у Маруси от нетерпения и мелькания закружилась голова.

– Во!.. Глядите. Грек с ним разговаривает, а камера пишет!.. Ракурс неудобный, но мы ж не кино снимали, мы тест делали!

Маруся и Гриша уставились на монитор.

Грек тоже смотрел какое-то время, потом вздохнул и почесал за ухом флешкой, которую держал в руках.

– И чего тут такого?

Гриша посмотрел на него.

– Да ничего такого, только это совсем не тот человек. Ты нам фотографию показывал одного, а это другой!

– Иди ты!

Гриша покивал.

Грек оттолкнул от стола Ильяса, свернул картинку в небольшой квадрат и тоже защёлкал «мышью». На мониторе возникла фотография.

– Точно, – упавшим голосом сказал Грек. – От те на!.. А я его и не сличал по физиономии-то!.. Паспорт и паспорт!.. Выходит, это поддельный паспорт, что ли? И договор, выходит, поддельный?! И теперь меня за жабры возьмут?

– Паспорт, скорее всего, абсолютно подлинный, – успокоил его Гриша. – И вряд ли тебя возьмут… за это самое. Но ты бы документы смотрел всё же, – и добавил, – пап. Ты же не разбойник Румцайц!..

– Побежали, Гриш, – сказала Маруся, щёки у неё горели. – Может, мы его ещё застанем.

– Нет, – возразил друг детства. – Всё это нужно делать не так.



Для начала Игнат Васильченко сказал, что не намерен больше разговаривать с журналистами. На это Гриша ответил: у него в рюкзаке компромат такой взрывной силы, что Игнату и во сне не приснится. Домофон щёлкнул, открывая дверь, и вновь они поднимались по широкой прохладной лестнице, и Маруся трусила так, что зубы стучали, а Гриша был совершенно спокоен. Академик Воскресенский, которого они попросили «о содействии», посматривал на часы.

Увидев на пороге такую компанию, Игнат Васильченко всё понял.

Он понял и даже рванулся куда-то, побежал, Гриша за ним. Когда Маруся с Воскресенским разыскали их среди многочисленных пустых комнат, Гриша тащил Игната с окна.

– Куда тут прыгать, – приговаривал Гриша. – Этаж-то какой? Или ты решил самоубиться, дебил?..

Игнат тяжело дышал и отворачивался.

– Посадите его, – велел Воскресенский. – Вон хоть на тот стул.

Маруся выглядывала из-за его плеча. Ей было интересно и всё ещё немного страшно.

– Фильм заказал ты, – начал Гриша, приткнув Игната на стул. – И Басалаева на него потащил. Больше некому, никто не знал, что его будут показывать! А ты знал, потому что сам всё и провернул!.. Юрий Фёдорович ничего подобного не ожидал. Академик Воскресенский накануне был здесь, ссорился с ним, даже в глаз дал. Ты ловко ему вкрутил, что Воскресенский утащил… что он утащил? Диск? Флешку? Где именно было зафиксировано его гениальное открытие?

Игнат молчал, тяжело дышал, руки у него дрожали.

– В общем, что-то Воскресенский утащил. Сделал фильм и таким образом присвоил его открытие. Басалаев, конечно, был человеком странным и неприятным, но он не был дураком, уж точно! И он знал, что никакого открытия нету! Он его выдумал. Для спонсора, который давал ему деньги. Видимо, под это дело – нашествие инопланетян – он надеялся получить какие-нибудь очень значительные суммы!.. И фотографии из космоса были предназначены именно для спонсора, а не для широкой общественности. И тем более не для фильма! Басалаев быстро понял: Воскресенский, несмотря на то что он не астрофизик, сообразил бы, что ничего особенного на этих фотографиях нет, просто какой-то участок звёздного неба. Поначалу он был поражён тем, что Воскресенский вроде бы решил присвоить спонсорские деньги и даже фильм сделал! Он стал кричать, скандалить, мы видели, он чуть не плакал. Ну, конечно, денежки из-под носа уплывают! А потом сообразил, что это невозможно. Он никому не рассказывал про вселенский заговор, кроме тебя, Воскресенскому уж точно нет! И тот по обыкновенной фотографии звёзд никак не мог сделать вывод об армии инопланетян! Он позвал тебя на второй этаж, усадил на кушетку и стал показывать эту самую фотографию, – Гриша вынул из рюкзака листок. – И объяснять, что на ней ничего нет! Ничегошеньки, это любой специалист определит. Но ведь ты-то поверил, что там нечто необыкновенное. Ты не специалист. Ты уверен, у радиотелескопов бывают объективы! Ты кто по образованию?

– Менеджер, – выговорил Игнат сквозь зубы. – Специалист по торговым сетям.

– Ну вот! Откуда ж тебе знать про объективы, если ты по торговой части!

Маруся вздохнула.

– Зачем ты его убил – понятно. Деньгами спонсора распоряжался он, а тебе хотелось самому ими распоряжаться! Деньги-то не маленькие! А Басалаев тебя к ним не подпускал. Как ты его убил?..

– Он сам умер.

– Как, Игнат?..


Маруся опять вздохнула.

– Послушайте, – обратился к Игнату Воскресенский. – Мне некогда с вами рассусоливать. В любом случае я сдам вас властям, а они пусть делают с вами что хотят.

– Никто ничего не докажет!

– Вы давали ему таблетку, – сказала Маруся тихо. – Маргарита Николаевна вспоминала, что у Басалаева всю жизнь высокое давление, но он никогда не лечился. Что вы ему дали? Ударную дозу рицина?

– Что такое рицин? – спросил Гриша.

– Препарат, повышающий давление, – ответила Маруся. – Тётя Лида его принимает, у неё давление нулевое, как она выражается. Да, Игнат? Он и так волновался сильно, а тут ещё рицин или какой-то похожий препарат. Вот он и умер прямо у вас на глазах. И вы стали полноправным руководителем уфологической организации, и спонсорские денежки автоматически стали вашими.

– Вы ничего не докажете!..

– Ну, это мы посмотрим, – сказал Воскресенский. – Подумаем. Прежде всего нужно подумать, правда? И что-нибудь придумается. Препарат наверняка рецептурный, вы его где-то доставали, какие-нибудь следы остались. Подумаем.

– У него вдруг появились деньги, – трясясь от злости, выговорил Игнат. – На всё! На офис этот, на машину! На Алтай он собрался звёзды изучать, в экспедицию! А я не мог к ним подобраться! Он меня к этому своему толстосуму даже не брал никогда, сам ездил! А мне деньги нужнее, я молодой ещё! Он бы так ни за что не отдал! И делиться бы не стал! А это нечестно, нечестно!..

– Нечестно, – повторил Воскресенский. – Честь – дело тонкое, молодой человек. Всё, поехали, у меня институт брошен на произвол судьбы практически. Я тебя сейчас знакомому полковнику сдам, а он подскажет, что дальше делать. Поехали, поехали!.. Я с Басалаевым рядом жизнь прожил и терпеть его не мог, но такой смерти – из-за недоумка последнего – он явно не заслужил.

Джип, в который затолкали Игната, заревел в тихом переулке, рванул с места и, полыхнув тормозными огнями, перевалился за поворот.

Маруся с Гришей постояли, глядя ему вслед, а потом не спеша пошли в сторону Петровки.

– Ты молодец, Маруська, – заметил Гриша. – Ловко всё раскрутила.

– Я бы одна ничего не раскрутила.

Он покивал. Они шли и молчали, думая каждый о своём.

– Я на работе отпуск взял, – сообщил Гриша ни с того ни с сего. – Сто лет в отпуске не был. У меня там три месяца накопилось.

– Ты на три месяца взял?! – поразилась она.

– Нет, на неделю всего.

Теперь покивала Маруся.

– Я рада, что Воскресенский теперь женится на Маргарите, – сказала она наконец. – Это правильно и справедливо.

– Да какая разница, женится он на ней или не женится!

– Очень большая!

– Да никакой нету!

– Ну и ладно!

– Вот именно!

Маруся пошла быстрее, он немного отстал.

– Марусь!

Она не оглядывалась.

– Марусь, остановись!

Она пошла ещё быстрее. Гриша догнал её и взял за руку.

– Слушай, можно я с тобой к тёте Лиде поеду? – Она вытаращила глаза. – Ну что? Будем на Северку ходить, в лес тоже. На велосипедах станем кататься! Там же есть свободная комната!

– Е-есть, – протянула Маруся и зарделась, как будто он сделал ей предложение. – А в песочнице будем играть?

– Конечно. Ты хочешь? Тогда обязательно! И… вот ещё. – Он поставил рюкзак на асфальт, взвизгнул молнией и стал оттуда что-то тащить. Маруся терпеть не могла его привычку то и дело копаться в рюкзаке!

Гриша вытащил оттуда круглый букетик белых розочек, перевязанный лиловой лентой. Букетик был слегка помят.

– Это тебе, – и он сунул ей букет. Лицо у него стало красным. – Ужасная пошлость, да?

Маруся взяла букет и немного расправила.

– Ужасная красота, – поправила она, потянулась и поцеловала его. – Спасибо! Мне очень нравится.