Взгляни на птиц небесных

Элоди, сказав это, робко взглянула на Муссу, словно ожидала того, что он отчитает ее за глупость. Но он только кивнул и продолжал внимательно смотреть на нее.

– Олег же сразу поставил мне условие, что он будет заботиться о Валюше, только если после больницы я вернусь к нему и мы станем для всех счастливой семьей. Он сказал, что вся эта история с тем, как он оставил меня с ребенком на руках, очень вредит его имиджу. И он хочет исправить мнение окружающих о себе.

– Он просто расчетливый ублюдок, Элоди. Вот знаю, что я не образчик добродетели и, может, не в праве так говорить, но, млин…

– Я знаю, – кивнула Элоди. – Теперь знаю.

– Ты не должна себя ни в чем винить, родная моя, – Мусса сжал изящную ладонь Элоди и поднес ее к губам. Господи, как же он любил эти тонкие пальцы, как скучал по ощущению их прикосновений к своей коже! – Ты чистый и хороший человечек. В тебе нет грязи, и ты не способна сразу разглядеть ее в других, потому что веришь, что все люди изначально хорошие. Вот поэтому ты и не увидела, какой он с самого начала. Но если честно, с одной стороны, меня это и радует. Потому что если бы ты сразу могла видеть людей, у меня никогда не было бы ни единого шанса узнать тебя ближе.

Элоди никак не прореагировала на его слова. Она словно старалась отстраниться от всех слов, которыми Мусса пытался показать, насколько поменялось его отношение к ней. И Мусса не мог винить Элоди за это. У нее не было пока ни единой причины доверять ему.

– Олег решил организовать благотворительные акции под предлогом помощи раковым больным, а на самом деле просто чтобы создать в глазах общественности образ щедрого мецената, хорошего парня. И ему очень нужно, чтобы я вернулась. Он намерен размахивать мной перед журналистами, как знаменем своей бескорыстности и самоотверженности, – по лицу Элоди пробежала судорога отвращения и бесконечной усталости.

– Вот уж не бывать этому, родная моя, – рыкнул взбешенный Мусса, стискивая ее ладонь.

– Ты не понимаешь, Мусса. Если я откажусь, Олег обратится в суд с требованием передать ему опеку над Валюшей. Я потеряю дочь. Возможно, даже не смогу вообще ее видеть. Для меня это просто убийственно. Но дело даже не во мне. Я с ужасом думаю, что будет с Валей из-за этого всего. Мало того, что мы практически не расставались с ней раньше, и мне невыносимо даже думать, как она переносит нашу разлуку. Так еще все дело в том, что Олегу она и не нужна сама по себе. Как, впрочем, и я. Он просто увидел в нас инструменты для достижения цели, которую поставил перед собой. Так что ты должен понять, почему я вынуждена вернуться к Олегу.

– Выходит, ты готова пойти к этому ушлепку и позволить ему помыкать собой? – сузил глаза Мусса. – Ты готова уступить перед его шантажом?

Мусса увидел, как резко отвернулась Элоди, скрывая огонь решимости, что мелькнул в ее глазах. О нет! Его Элоди не собиралась сдаваться! Какой бы измученной и больной она ни была, она все еще готова была хотя бы пытаться бороться. Но ему она не спешила открываться.

– Какие у меня варианты прямо сейчас, Мусса? У меня нет дома, нет работы, нет даже денег. Прямо сейчас я буду делать все, что нужно, пусть даже это то, что хочет Олег, но своего ребенка я не отдам никому!

– Элоди, – как можно мягче сказал Мусса. – У тебя есть все. И дом, и деньги, и опора, если только ты этого захочешь.

Элоди вскинула голову, желая возразить ему, но Мусса резко положил пальцы на ее губы.

– Т-ш-ш-ш! Дослушай меня, пожалуйста. Знаю, что ты не считаешь меня надежным и заслуживающим хоть капли доверия. Я эту репутацию заработал в полной мере. Но ты сейчас отчаянно нуждаешься в помощи. А я не менее отчаянно желаю дать тебе все, что ты готова от меня принять. До этого в наших отношениях я все время использовал тебя. Брал от тебя тепло, нежность, питался, как вампир, твоей любовью, отказываясь признать сам факт ее существования. Теперь твоя очередь, Элоди. Используй меня. Используй меня и все, что у меня есть. Я хочу дать тебе это добровольно, даже если это – единственное, что тебе вообще от меня нужно.

– Мусса, что ты пытаешься мне предложить? – дрогнувшим голосом спросила Элоди, тяжело сглотнув.

– Я предлагаю тебе все. Мой дом, мое имя, мою поддержку и защиту, мои чертовы деньги до копейки, если они необходимы. Все, Элоди! Все, что только могу дать. А если понадобится больше, то постараюсь хоть наизнанку вывернуться и дать и это.

– Господи, Мусса! Я не знаю…

– Решайся, девочка моя. Я дам тебе все, что у меня есть, и ничего не попрошу, кроме возможности просто быть рядом. Но даже это не мое условие, если ты не захочешь. Никаких условий, Элоди. Только твои потребности, нужды и желания.

– Ты знаешь, что звучишь сейчас, словно в каком-то сопливом фильме? Насколько я помню, ты их ненавидишь, – усмехнулась Элоди.

– Элоди, Элоди, если бы ты знала, как меня изменили эти дни без тебя…

Элоди взялась за ручку двери.

– Я принимаю твою помощь, Мусса. И хочу, чтобы ты знал, как благодарна тебе. Потому что кроме как благодарностью, думаю, больше ничем отплатить тебе не смогу.

– Элоди, не хочу слушать ни о каких благодарностях. Если ты принимаешь мое предложение, отныне мы в одной лодке, и никаких счетов между нами нет и быть не может.

– Но ты ведь осознаешь, что с моей стороны это будет действительно просто использование тебя в своих целях? – кусая губы, Элоди смотрела в окно на прохожих, не желая встречаться с Муссой взглядом.

Он потянулся и, обхватив пальцами ее подбородок, повернул к себе, вынуждая смотреть в глаза.

– Абсолютно точно понимаю. И в полной мере готов быть использованным тобой так, как только ты посчитаешь нужным, Элоди. И больше мы не должны поднимать эту тему.

Несколько минут они, зацепившись взглядами, смотрели в душу друг другу, не просто заключая безмолвный договор, но и признаваясь в том, что пока не могло быть произнесено.

– Но я все равно должна встретиться с Олегом. Мне нужно забрать Валюшу.

– А вот для этого тебе вообще не надо с ним встречаться, Элоди. Потому что Валюши нет здесь. Я знаю, где она. И боюсь, нам придется попотеть и даже слегка нарушить правопорядок и общественный покой, чтобы вернуть ее тебе. А до этого, думаю, будет лучше, если ты вообще с ним общаться не станешь.

– Что ты хочешь сказать, Мусса? – испуганно выдохнула Элоди.

– Тихо, девочка моя. Никаких волнений! Обещаю, что уже до вечера Валюша будет с нами в нашей квартире.

– Нашей?

– Нашей. Теперь нашей. Дай мне просто немножко времени на несколько звонков и подготовку. А пока я должен покормить тебя и сам поесть.

Мусса вышел из салона и взял с тротуара большую сумку Элоди, которую она выронила при их встрече, а вернувшись, по-мальчишески улыбнулся Элоди и сказал:

– Ну что, поехали в новую жизнь, родная?




Элоди.

Внутри у Элоди все чувства свились в тугой противоречивый комок. Все эмоции, которые способна переживать человеческая душа, сейчас, переплетаясь и бурля, переполняли ее.

Тоска по Валюше и гнев на Олега за его бессердечность. Особенно из-за того, что их дочь, уже совсем скоро став старше, вынуждена будет лишиться своих иллюзий по поводу любви отца к ней. Хотя, возможно, уже лишилась, и от этого сердце Элоди болело, ведь и ее прямо сейчас не было рядом с дочерью.

Радость от неожиданной встречи с Муссой.

Страх и вина из-за того, что в ее нынешнем положении она все же не может не испытывать этой глупой радости.

Всплеск надежды, которую, похоже, совершенно искренне пытается дать ей этот мужчина.

И опять страх, что эта надежда окажется несбыточной и рассыплется в прах, как все хорошее, что ненадолго приходило в ее жизнь.

А еще – бритвенно-острое желание жить. Выжить теперь, невзирая ни на что, потому что у нее появилась еще одна причина, кроме беспокойства за дочь.

И если страх за будущее ребенка был тяжелым и изнуряющим и, несмотря на все устремления Элоди, все же отнимающим силы, так необходимые сейчас, то эта новая причина была совсем другого рода.

Может ли она позволить себе поверить в то, что для Муссы все изменилось?

Нет ответа.

Сможет ли она перенести, если все пойдет не так и эти изменения в мужчине окажутся просто его временным помутнением?

Нет ответа.

Пугает ли ее то, что у Муссы не достанет терпения и внутренней силы быть с ней и вынести все то, что еще ждет впереди?

Да, несомненно.

Может ли она отказаться от его предложения?

Нет, однозначно.

И причина не только в Вале и в том, что Элоди жизненно необходимо предложенное ей Муссой. Элоди хотела его рядом. Именно сейчас даже в сотни раз сильнее, чем раньше. И даже перспектива опять ощутить боль, когда Мусса, возможно, сдастся, не могла остановить сейчас Элоди.

На сколько бы Муссы ни хватило, в этот раз Элоди будет готова и счастлива принять и это. Это ее жизнь, короткая она будет или длинная. Это ее дни и часы, и она имеет право провести их так, как мечтает сердце, и с теми, кого это сердце желает и любит.

Ведь ни одного дня, ни одного часа из этой жизни нельзя ни вернуть, ни переделать. Так стоит ли тратить это бесценное время на тех, кто этого не заслуживает? На страх и сомнения сделать что-то неправильно? Ведь все совершают ошибки, это нормальное свойство людей, пока они живы и дышат. Нельзя уберечься от них. Так зачем же изводить себя бесполезными переживаниями и попытками заранее остеречься и закрыться от того, что может и не произойти?

Элоди подняла взгляд и прямо посмотрела на Муссу. Он действительно изменился, и это не только чувствовалось в исходящих от него совершенно новых для Элоди волнах нескрываемой нежности к ней. Даже внешне он словно стал другим мужчиной. Он все так же смотрел на нее с голодной тоской, но теперь в этом взгляде было больше не прежней сжигающей похоти, а тепла истинной близости.

Черты лица Муссы стали резче за эти дни, словно он теперь был намного старше, и в уголках губ залегли горькие жесткие складочки. Он был явно небрит и не придавал особого значения своему внешнему облику. Сейчас он все время говорил по телефону, мечась взглядом между лицом Элоди, явно не желая отрываться от него, и дорогой.

И Элоди больше не было страшно смотреть на него, не скрывая собственных чувств. Она слегка улыбнулась ему, и на лице Муссы вдруг вспыхнула прежняя мальчишеская улыбка, которая и раньше заставляла ее сердце останавливаться. А сейчас от ее теплого сияния на душе у нее вдруг необычайно посветлело и успокоилось. Словно одна его улыбка заставила отступить все сомнения и страхи.

– У нас все получится, – одними губами сказал ей Мусса, не отрываясь от телефонных переговоров.

И Элоди неожиданно поверила, что это правда. Все у них получится. И не важно, сколько это ВСЕ продлится.





Глава 20




Она вошли в квартиру Муссы, и он не мог не заметить, каким взглядом окинула Элоди все вокруг, видимо, вспоминая свое последнее посещение. Муссе на секунду привиделось, как поцеловал ее тем лишающим воздуха и рассудка поцелуем, в их первый раз. Он испытывал жгучий стыд из-за того, что, несмотря на всю бледность и худобу Элоди, это было первым, что подкинула его память. Хотя сейчас прежнее желание обладать как можно полнее сменилось потребностью защитить, успокоить и ощутить новый вид близости, просто оказавшись лежащим рядом с ней кожа к обнаженной коже, обхватив хрупкую фигурку руками, чтобы и разум и тело убедились в том, что она вернулась, что окончательно рядом. И в то же время Мусса страшился оказаться к Элоди так близко. Ведь что бы он ни испытывал в душе и насколько бы адекватно ни воспринимал, что сексуальное влечение – это совсем не то, что может облегчить им наладить контакт, но ручаться за то, что его долбаный организм не сыграет с ним паршивую шутку, среагировав эрекцией на близость Элоди, Мусса не мог. А дай он ей в данный момент хоть чем-то почувствовать свою заинтересованность в этом смысле, пусть даже это и будет случайной и чисто физиологической реакцией его тела на достаточно долгое отсутствие секса, она наверняка оскорбится или вообще решит, что Мусса – жестокое и бесчувственное животное.

Но помоги ему Бог, потому что в тот момент, когда Элоди, наконец, снова оказалась в его квартире, все, о чем он мог думать в первый момент, – как же невыносимо хочет обнять ее и оставаться так вечно. Ему и правда плевать, как она выглядит сейчас. Достаточно того, что это она.

Чтобы отвлечь себя от своих желаний, Мусса быстро прошел внутрь, пряча от Элоди свой полный потребности взгляд.

– Я собираюсь заказать доставку из ресторана, родная. Что тебе заказать? Как я понимаю, все подряд тебе есть нельзя?

– Нельзя, – ответила Элоди, входя на кухню, и по нервам Муссы опять больно резануло то, какой худой она выглядела. Возникло острое желание усадить ее, как ребенка, на колени и кормить всем подряд. – Если у них есть что-то вроде рыбы с овощами на пару, то было бы прекрасно.

Мусса сделал заказ и снова уставился на Элоди, стоящую посреди кухни. Похоже, они оба чувствовали неловкость, оказавшись снова на той территории, буквально каждый квадратный метр которой еще недавно был свидетелем их близости.

– Хочешь принять душ? Еду привезут в течение часа, а парни скоро тоже начнут собираться.

– Парни? – удивилась Элоди.