Заклятая невеста

Ждут ответа Аргайна.

Я тоже его жду, от него зависит очень и очень многое, если не сказать все. Хотелось бы мне знать, что ему наплела Ирэя и как она вообще может здесь жить – постоянно, в давящем окружении антимагии. Зато сейчас мне становится понятно, почему меня ждали, почему так быстро встретили и пропустили, а еще почему при дворе Аргайна нет никого, кроме элленари-хэандаме. Здесь тяжело находиться, невыносимо.

С другой стороны, для Ирэи это место – идеальное убежище.

– Значит, вам нужна моя помощь, Лавиния. Вне всяких сомнений, я бы очень хотел вам помочь, но что я получу взамен?

В зале тишина. Слышно только наше дыхание или только мое – мне оно кажется слишком громким.

– Вы получите мир, который будет жить.

Аргайн вздыхает и театрально закатывает глаза.

– Боюсь, это не совсем то, чего мне бы хотелось. Я думал, мир получим мы все…

Вот теперь зал оживает смешками, а Ирэя снова ухмыляется. Улыбки нет только на губах золотой принцессы.

– А что получу лично я?

– Чего вы хотите?

– Вас. – Аргайн касается моих волос, пропуская пряди между пальцами. – Я хочу вас. Вы будете жемчужиной моей коллекции, моя дорогая Лавиния. Последняя элленари жизни… или первая? Как знать.

От его пальцев, кажется, становится горячо даже волосам.

– А если я откажусь?

– В таком случае, – Аргайн разводит руками, – я откажусь тоже. Поверьте, я слишком долго жил, чтобы сожалеть об утраченном мире.

В эту минуту я понимаю, что он не шутит. Ему действительно все равно, но острая искра ревности в глазах его сестры говорит о том, что моя истинная союзница – она. Она может мне помочь… если захочет.

– Могу я подумать? – спрашиваю я. – Сколько времени вы мне дадите на размышления?

– Время? Времени у меня предостаточно. – Аргайн взмахивает рукой. – Мне казалось, это у вас его нет… но в целом вы можете гостить у меня сколько пожелаете. Ирэя прямое тому доказательство. Правда, Ирэя?

Он протягивает руку в ее сторону и едва раскрывает ладонь, шевельнув пальцами в приглашающем жесте. Оттолкнувшись от трона, она двигается к нему словно на невидимом поводке, и, когда оказывается рядом, Аргайн сгребает ее волосы в горсть и целует в губы. Сомневаюсь, что стон, который я слышу, – стон удовольствия, потому что поцелуй больше напоминает укус, а ладонь сжимается на пламенных прядях с такой силой, что даже мне становится неприятно.

Этого мгновения мне хватает, чтобы снова поймать взгляд его сестры.

Мне кажется, что она сейчас поднимется и попросит меня с ней прогуляться, но это впечатление проходит так же быстро, как и возникло. Сестра Аргайна отворачивается и жестом подзывает молоденького элленари, который покорно садится у ее ног, подчиняясь повелительному взгляду, касается губами колена в разрезе платья.

– Я согласна. – Не сразу понимаю, что этот голос принадлежит мне.

– Согласны на что? – уточняет Аргайн, отрываясь от губ Ирэи, на которых видна кровь.

Сейчас она на меня не смотрит, только тяжело дышит, облизывая губы.

– Сначала вы, любезный Аргайн. Скажите, что поможете мне, и я отвечу согласием в качестве долга.

Он приподнимает брови.

– Я помогу вам, дорогая Лавиния, и приму участие в ритуале, позволяющем запечатать Пустоту и отрезать Золтера от ее источника.

Прокручиваю его слова в голове, пытаясь обнаружить подвох, но не нахожу его. Похоже, подвох – только в том, что я обещаю взамен.

– Я обещаю пополнить вашу коллекцию, Аргайн, и верну долг по первому вашему требованию после того, как Аурихэйм будет в безопасности.

После того как Льер будет в безопасности, уточняю я про себя.

Мысли о Льере делают меня слабой. Золтер был прав: когда речь заходит о нем, я теряю способность мыслить здраво и готова на любые глупости. Они же делают меня сильной, это я понимаю, когда смотрю на Ирэю и вижу в ее глазах отражение смерти. Она с радостью обрушит ее на меня, как только получит такую возможность, но до этого еще далеко.

Сейчас главное то, что я собираюсь сделать.

И, если я права, Золтер придет ко мне сам.



Да, Ирэя бы с радостью меня убила, но она – вне закона. Об этом я думаю отстраненно, равно как и о прошедших при Золотом Дворе нескольких днях. Сейчас мне кажется, что я превратилась в сгусток напряжения. В туго сжатую пружину, готовую распрямиться в любой момент. Еще я думаю о том, что никогда раньше не доверилась бы Ирэе, но сейчас у меня нет выбора. У нее тоже: судя по всему, Золтер после возвращения ее не принял, если она до сих пор вынуждена скрываться и терпеть прихоти Аргайна.

– Готовься, – говорит она ядовито, словно может читать мои мысли, – после того как все закончится, ты станешь его игрушкой и больше никогда не увидишь своего Льера.

Я молчу. Звезды рассыпаны по небу, и мне гораздо приятнее считать их, чем слушать Ирэю.

– Знаешь, сколько времени он провел в закаленных антимагией оковах? Около десяти дней. Десять дней, способных болью свести с ума любого элленари. – Она смеется. – Потом мой кузен вышвырнул его из сознания. Твой Льер рассчитывал его удержать с помощью оков, но Пустоту таким не удержишь. Золтер сбросил их как ниточки.


– Тот самый Золтер, который не принял тебя? – все-таки холодно интересуюсь я. – Который посчитал, что ты вела игры за его спиной, правда, Ирэя? Ему тоже не понравилось то, что ты не поставила его в известность о своих и моих планах перед тем балом?

Ее лицо искажает злоба.

– Думаешь, ты самая умная? – шипит она. – Думаешь, способна обыграть их всех? Это не твой уровень, деточка. Аргайн превратит тебя в постельную игрушку, а твой Льер будет с этим жить. С тем, что тебя каждый день имеют как пожелают.

– Это ты исходя из собственного опыта говоришь?

Ирэя шипит и, кажется, сейчас бросится на меня, но она остается на месте, только разражается проклятиями. Да, у нее тоже нет выбора: ей некуда идти. Стихийники отказали ей в убежище, а Золтер, по всей видимости, решил, что жизнь у Аргайна – самое то для его кузины. С кузнецами, к слову, оказалось довольно сложно договориться, и дело было не в том, что они не хотели идти против Золтера. Дело оказалось в Ирэе и, как ни странно, в Золотом Дворе. Стихийники их не любят.

Помогло то, что я встречалась с главой их гильдии, когда Льер показывал мне Аурихэйм. И, кажется, мое искреннее желание вернуть им мир, в котором хочется жить.

Как бы то ни было, не случись моего знакомства с кузнецами, сейчас мой план покатился бы бъйрэнгалу под хвост. Воспоминания о шипастом Льере заставили сердце сжаться: я искренне надеялась, что он жив. Что касается Лизеи и Ронгхэйрда, они были вынуждены бежать. Об этом мне рассказали кузнецы, и я подозревала, что стихийники даже знают, где они находятся. Дальше я, разумеется, расспрашивать не стала.

Не при Ирэе и золотых.

Мне достаточно было знать, что друзья в безопасности.

За спиной раздалось хлопанье крыльев, не то рычание, не то ржание. Два вайрлдхарна (теперь я знала, что крылатых коней зовут именно так), несущие всадников, опустились на поляну за нашими спинами. В отличие от вайрлдхарнов Двора Смерти эти были белоснежными. Поскольку порталами золотые пользоваться не могли, путешествовали они исключительно на них.

– Пора? – поинтересовался Аргайн.

Они с сестрой спешились одновременно, и у меня возникло ощущение, что они вообще не разлучаются. Спальня у них точно была одна, и, судя по тому, что меня разместили в соседней, Аргайн хотел, чтобы я об этом знала. Или его сестра этого хотела, что не имело ни малейшего значения, поскольку мне не было дела до мотивов золотых.

Эта была первая ночь, которую я провела вне давящей тяжести их дворца, чтобы набраться сил. По той же причине Ирэе пришлось ночевать вместе со мной в домике кузнеца. Такого выражения лица, исполненного крайней брезгливости, я не видела уже давно. Что касается меня, я оставила комнату в ее распоряжении и ушла спать на траве. Мне казалось, сама земля поддерживает меня в том, что я хочу сделать.

Не просто земля – весь Аурихэйм, поэтому к вливающейся в меня силе отнеслась очень бережно.

Мне она еще пригодится.

– Пора, – ответила я и поднялась.

Клятва крови, данная Эльгеру, больше не имела силы: мое предположение подтвердилось. Собрав крупицы магии – собственной, стихийной, Ирэи и золотой мглы, мне удалось получить вспышку Пустоты. Сейчас я с трудом представляла себе, какова будет ее мощь после полного воссоединения сил, но в том, что она дотянется до Золтера, где бы он ни был, я не сомневалась.

Если вспомнить его суть и эксперимент Альхиины, можно не сомневаться, что он наверняка поверит в то, что я тоже возжелала могущества, и явится, чтобы первым заполучить то, к чему так долго шел.

А дальше… дальше мне оставалось только повторить, что я делала все эти дни.

Собрать все силы и обрушить на Льера.

С ним все должно было быть в порядке (в построении схемы ритуала мне помогла память рода и эксперимент Альхиины). Альхиина любила Золтера, поэтому согласилась ему помочь. Они собрали мощь золотой мглы и стихий в сильнейшие артефакты, и, когда соединенные силы хлынули в Золтера, она делилась с ним магией жизни, позволившей вобрать в себя такую разрушительную силу. Вот только тогда даже не догадывалась, что могущество, которое он обретет, станет ее погибелью. Равно как они оба не знали, что для полноценного ритуала нужны живые источники сил. Артефакты, даже самые мощные, не годятся.

Это я тоже проверила лично: вытянутая из ограниченных искр магии и антимагии Пустота была слабой и быстро отступала.

Сейчас я собиралась повторить ритуал с точностью до наоборот. Пропустить соединенные силы через Золтера и отрезать его от источника, разомкнув контуры.

Если верить тому, что я узнала от Эльгера, все должно было сработать.

Все должно получиться.

А с остальным мы с Льером справимся.

Потом.

– Так и будешь стоять с одухотворенным видом? – хмыкнула Ирэя. – Или тебя подтолкнуть?

Стихийник, который появился рядом с нами совершенно беззвучно, даже не изменился в лице. Исходящие от него сила и мощь чувствовались в каждом движении, смотрел он исключительно на меня, словно остальные были ему неинтересны. Высоченный, с широкими плечами и густой бородой, он лично раскрыл портал и первым шагнул в него.

Мысленно поблагодарив кузнеца, я пропустила вперед золотых и Ирэю, а после шагнула в разрыв пространства сама.

Место, где мы с Льером в последний раз были вдвоем, осталось прежним. Впрочем, нет, сейчас Пустота здесь стала еще сильнее, и ее суть отозвалась во мне обжигающей болью. Страшно было представлять, что здесь разом прекратил существование целый Двор, и, хотя я готовилась к этому чувству, хотя помнила его по предыдущему разу, сердце словно сдавила невидимая рука.

То, что сейчас представляла собой Пустота – черная выжженная земля и холодный воздух, наполненный тишиной и безветрием, – не шло ни в какое сравнение с тем, во что мог превратиться Аурихэйм, если она полностью воцарится здесь. Ничто в том самом смысле, когда нет ни дыхания, ни биения сердца, ни жизни, ни даже смерти.

Такова цена могущества Золтера.

– Мрачненько, – сообщил Аргайн, оглядывая развалины.

– Начнем. – Я оставила его замечание без внимания. – Мне нужно будет шагнуть в Пустоту. Вам к ней приближаться не стоит.

– Я бы на твоем месте ей не доверяла, – хмыкнула Ирэя. – Что помешает нашей милой Лавинии вобрать всю нашу силу и обскакать моего кузена?

– Ты только сейчас об этом подумала? – хохотнул Аргайн. – Я все пытаюсь представить, во что она превратится, если попытается это сделать. Обожаю необычных женщин.