Запах смерти

— Она в очень даже неплохом виде — с учетом обстоятельств, — сообщил Уэлан, глотнув воды из бутылки. — Легкая контузия, возможно, еще барабанную перепонку повредило взрывом, но во всем остальном, ну не считая нескольких ссадин, Уорд цела как огурчик.

— А что ребенок?

— Ее будут проверять в больнице, но пока все нормально. Она у нас крепкая, мой босс. Крепче, чем многие думают.

Он говорил об Уорд с нескрываемой гордостью. Я покосился на торчавший скелет Сент-Джуд, припоминая силу обрушившего его стены взрыва. Даже теперь мне не верилось в то, что кто-нибудь мог выжить.

— Как Уорд удалось убежать от Джессопа?

— Она не убегала. Он сам ее отпустил. — Уэлан завинтил крышку. — Судя по тому, что Уорд нам рассказала, он постоянно, пока раскладывал взрывчатку по дому, прикладывался к водке. Ей удалось разговорить его, так что ко времени, когда они спустились в подвал, Джессоп изрядно раскис. Уорд пыталась уговорить его сдаться, но он заорал, чтобы она отваливала, пока он не передумал. Уорд как раз добралась до туннеля, когда Джессоп привел заряды в действие, вот она и бросилась туда, когда дом начал рушиться.

Я вспомнил зияющее отверстие туннеля, перечеркнутое крест-накрест полицейскими лентами. Мне не хотелось бы оказаться на месте Уорд. Фактически замурованная глубоко под землей, одна… Адское испытание.

— Как она думает, Джессоп это осознанно совершил?

— Судя по всему, под занавес он был в стельку пьян и не слишком сознавал, что делает. Но он сделал то, что хотел, и если кто и заслужил, чтобы ему на башку обрушилось все это место, то уж этот ублюдок-убийца — наверняка.

Я не мог с ним не согласиться. Но даже в том моем состоянии, когда усталость смешивалась с облегчением, я ощущал во всем этом что-то неправильное.

— Почему Джессоп ее отпустил? — спросил я.

— Уорд не говорила. Может, потому, что она была беременна.

— Кристине Горски это не помогло — ее оглушили по меньшей мере одним электрическим разрядом, прежде чем оставили умирать на больничном чердаке. И та жестокость, которую мы видели в обстоятельствах смерти Даррена Кроссли и Марии де Коста, даже в беспощадном наезде на Адама Одуйю, не пощадившем и Мирза, плохо вязалась с тем, как позволили бежать Уорд.

Уэлан пожал плечами — он явно устал от моих расспросов.

— Не знаю. Может, просто совесть проснулась. Отпустил — это главное.

Да, конечно. И я понимал, что для дальнейшего разговора момент совсем уж неудачный.

Вскоре Уэлан уехал в больницу для более подробной беседы с Уорд. Поскольку машина моя оставалась недосягаема, я вызвал такси и медленно побрел по темной дороге к воротам.

На полпути я остановился и обернулся. Залитые светом прожекторов обломки стен больницы торчали зубьями в темное небо. Подобно руинам церкви в роще, они казались чем-то почти естественным, будто Сент-Джуд с самого начала была обречена на такой конец.

Улица за полицейским оцеплением была заполнена фургонами телевизионщиков, репортерами и просто зеваками. Низко опустив голову, не обращая внимания на сыпавшиеся на меня со всех сторон вопросы, я пробирался сквозь эту толпу, пока не увидел ожидавшее меня такси.

Одна настырная журналистка бросилась за мной, когда я уже садился в машину, но я захлопнул дверцу у нее перед носом и велел водителю трогать с места. Мне хотелось лишь одного: упасть в постель и спать.

Что я и делал — до того момента, пока меня не разбудил звонок Рэйчел. Убедившись, что со мной все в порядке, она спросила про Уорд.

— Просто чудо, что она осталась жива. И с ребенком тоже все в порядке?

— Насколько мне известно, да.

— Господи, когда я услышала об этом в новостях… По-моему, ты говорил, что это не опасно?

— Тогда так казалось всем, не только мне. С тех пор… кое-что изменилось.

— Изменилось? Бог мой, Дэвид, тебя же могли убить!

— Я был лишь зрителем. В больнице находилась Уорд, не я.

— А что с покушением? В новостях сообщили, что ранен один из членов следственной группы. Это мог быть ты.

Я не стал говорить ей, что так чуть не случилось.

— Я в порядке. Правда. Была бы ты здесь, убедилась бы сама.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. — Я не ожидал такой реакции. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Ты серьезно? Сначала я слышу по радио, что тебя могли взорвать, а потом мне еще пришлось прождать несколько часов, чтобы узнать, что с тобой все в порядке. И это ты называешь «не о чем беспокоиться»?

Я помассировал затылок и произнес:

— Жаль, что тебе пришлось переживать из-за меня. Но все эти события… я ничего не мог поделать.

Аргумент прозвучал неубедительно. Я слышал дыхание Рэйчел на другом конце провода. Молчание затягивалось.

— Я не хотела морочить тебе голову, — наконец промолвила она уже спокойнее. — Просто это не… Я перезвоню тебе позднее, ладно?

В телефоне раздались короткие гудки.


О сне я мог больше не думать. Небо светлело, когда я выглянул в окно. Отсюда было видно, как хорошо защищена территория дома с аккуратно высаженными на газоне деревьями. От соседей ее отделяли высокая ограда и электрические ворота. В ту самую минуту я принял решение вернуться в старую квартиру, как только подготовлю все к переезду.

Сам переезд сюда был ошибкой, и оставаться здесь дольше не было смысла. Хватит прятаться от призраков!

Горячий душ и завтрак привели меня в более-менее нормальное состояние, хотя разговор с Рэйчел все не шел у меня из головы.

Наверное, мое самочувствие было связано с недосыпом, а может, с подвешенным положением. Я собирался продолжать поиски в Сент-Джуд с собакой-ищейкой еще день или два, но теперь об этом даже речи не было. Я совершенно не знал, чем заняться. Я плохо переношу безделье, и хотя на факультете для меня всегда нашлась бы работа, ехать туда мне не хотелось.

Я заварил себе еще кофе, когда зазвонил телефон. На сей раз это оказался Уэлан, и первой моей мыслью было, что что-то случилось с Уорд или ребенком.

— Они в порядке, — сообщил инспектор. — Сегодня ее выпишут. Я же говорил, Уорд у нас крепкая.

Голос у него звучал как обычно: эмоции, которым Уэлан позволил вырваться на волю вчера вечером и ночью, снова были заперты на крепкий замок.

— Вы не собирались сегодня туда?

— Могу приехать, — ответил я, стараясь не выдать нетерпения. — А что?

— Есть кое-что, о чем я хотел бы вас расспросить. Вероятно, это ерунда, просто Уорд сказала мне пару вещей, и я призадумался.

— О чем?

— При встрече объясню. Давайте встретимся в два часа у Сент-Джуд. И не записывайтесь заранее — я буду ждать вас у ворот.

— Вы хотите поговорить со мной около больницы?

Я не смог скрыть удивления. Я-то думал, что никогда больше не увижу этого места, и не понимал, зачем мне возвращаться туда теперь, когда его разрушили.

— Сделайте одолжение, не разболтайте этого до встречи, — попросил Уэлан. — Я сказал, возможно, это ерунда и мои домыслы.

А я-то боялся, что останусь без дела… Я положил телефон на стол. Теперь, когда Джессоп был мертв, а место преступления погребено под сотнями тонн обломков, я считал, что расследование сойдет на нет. Не представлял причины, по которой Уэлану захотелось вернуться в Сент-Джуд. Или зачем он желал встретиться там со мной.

Мне не терпелось выяснить, в чем проблема. Предстояло убить еще несколько часов, но я придумал, чем могу заняться.





Глава 30




Въезд на улицу перегораживал грузовик-мусоровоз. Я попросил таксиста высадить меня на углу, расплатился и проделал остаток пути пешком. Погода была такая же переменчивая, как в прошлые дни, — после утреннего дождя небо расчистилось, и светило солнце. Я расстегнул куртку и подставил лицо солнечным лучам, наслаждаясь теплом. Телефонный разговор с Рэйчел беспокоил меня, но я убеждал себя, что такое случается, когда люди устали, перенервничали и находятся в разных часовых поясах.

Зато чудесное спасение Уорд внушало оптимизм, по крайней мере пока.

Мусоровоз, шипя и звякая железом, двигался от дома к дому почти с той же скоростью, что и я, и пахло от него соответствующе.

Ручки пакета из коричневой крафт-бумаги врезались мне в ладонь, когда я приближался к дому Лолы. Шторы на окнах были плотно задвинуты, стекла помутнели от грязи и паутины. Даже полированная дверь, по-моему, потускнела.

Я до сих пор не был уверен, может ли этот визит привести к чему-либо хорошему, разве что немного успокоит мою совесть. Я не питал иллюзий насчет того, как ко мне относится Лола после всего, что я навлек на ее дом. Из-за меня ее допрашивали в полиции, а сына-инвалида заподозрили в убийстве.

И даже теперь, когда отпечатки пальцев с места преступления очистили Гэри от подозрений, его все равно забрали из-под ее опеки, а я сомневался в том, что Лола из тех, кто легко прощает подобное.

Но сейчас, когда все закончилось, я не мог не проверить, как она. Я постучал в дверь. Ответа не последовало. Мусоровоз затормозил неподалеку от ее крыльца, и его гидравлика с завыванием вывалила в кузов очередной контейнер. Я опять постучал. Даже если Лола находилась дома, меньше всего она хотела бы видеть меня.

Один из мусорщиков закричал что-то и стукнул кулаком по кузову. Взревев дизелем, машина двинулась дальше, и тут я заметил, как шевельнулась штора в окне. Что ж, по крайней мере, Лола дома.

Я поднял бумажный пакет, чтобы она видела.

— Лола, откроете дверь?

Тишина. Я опустил пакет, ощущая себя глупее глупого за такой дешевый жест. Понимал, что нужно куда больше, чем одна или даже несколько жареных куриц, чтобы загладить вину. Но я надеялся, что это убедит ее поговорить со мной. Мусоровоз, зашипев тормозами, остановился у меня за спиной, заслонив собой солнце. Мусорщики, перекрикиваясь, тащили к нему баки от оставшихся еще заселенными домов на противоположной стороне улицы. Я поставил пакет на крыльцо и повернулся, чтобы уходить.

Дверь отворилась. Лола смотрела на меня. Лицо ее напоминало маску. Взгляд скользнул по мусоровозу у меня за спиной, потом она сделала шаг в сторону.

— Вам лучше войти.

Что ж, это оказалось проще, чем я думал. Я поднял пакет и шагнул через порог. Мусоровоз заслонил собой даже тот свет, что пробивался сквозь штору. В полумраке я заметил, что предметы для медицинского ухода, загромождавшие комнату, исчезли. Но кровать осталась на месте, и хотя простыни с покрытого пятнами матраса и сняли, запах фекалий и мочи никуда не делся.

Шум мотора мусоровоза сделался тише, когда Лола закрыла дверь и повернулась ко мне:

— Чего вам надо?