Зажечь небеса

– Отем, подожди. Могу я?.. Мы можем еще поговорить? Пожалуйста?

«Не может быть, чтобы всё закончилось вот так».

– Не знаю, Уэстон. Сейчас мне нужно побыть одной.

Я прижался губами к тыльной стороне ее ладони, потом заговорил, так что мои губы почти касались ее кожи. Я отчаянно надеялся, что эти слова проникнут в ее кровь и найдут путь к ее великодушному сердцу.

– Ты не заслужила всего этого, а я не заслуживаю второго шанса, но в последний раз побуду эгоистом и попрошу о прощении. Потому что сама мысль о том, чтобы жить без тебя… – Я зажмурился и прошептал: – Это невыносимо, Отем.

Несколько секунд она стояла, не двигаясь.

В молчании.

Потом выдернула руку из моих пальцев и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.





Глава двадцать восьмая

Отем




Я вышла из дома Уэстона в темную, беззвездную ночь и крепко обхватила себя за плечи, хотя почти не чувствовала холода. В голове не осталось ни одной мысли, я переставляла ноги, движимая одним желанием: попасть домой, оказаться в безопасности, остаться одной. Я постаралась забыть прекрасное лицо Уэстона, искаженное виной и сожалением. Прежде всего мне требовалось разложить по полочкам собственные мысли и чувства.

Подойдя к двери своей квартиры, я вставила ключ в замок и поняла, что тот не заперт. Открыв дверь, я увидела Руби – она стояла посреди гостиной и что-то быстро печатала в телефоне, ее багаж стоял возле дивана.

«Слава богу», – подумала я.

При виде подруги, одетой, по своему обыкновению, непринужденно (обтягивающие джинсы и мягкая толстовка в горошек), я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Отем, что ты?.. – Взгляд Руби метнулся к коридору, туда, где располагались двери наших спален. – Я как раз пыталась написать тебе сообщение.

– Боже мой, Руби, как же я рада, что ты здесь.

Я шагнула к ней, и вдруг из ванны донесся шум сливаемой в унитаз воды.

– О, ты не одна? – Наверное, прихватила с собой нового бойфренда, какого-нибудь горячего итальянского парня. Сегодня у меня не осталось сил на знакомство с посторонними людьми. Мне хотелось пообщаться с Руби один на один.

Потом дверь ванной комнаты открылась, и оттуда вышел Коннор Дрейк.

Мне показалось, что желудок ухнул куда-то в область пяток, а следом полетело сердце: с каждым его ударом кусочки мозаики вставали на место. Через десять секунд я уже видела целую картину. Всё стало ясно. Теперь я доподлинно знала, где всё это время прятался Коннор.

– О, боже. – Сумочка выпала из моих ослабевших пальцев, взгляд метался от Руби к Коннору и обратно.

– Вот приспичило же тебе воспользоваться ванной, да? – пробормотала Руби, почти не разжимая губ.

– Привет, Отем, – сказал Коннор. Он прекрасно выглядел – загорелый и полный жизни. Ничто не напоминало о том сломленном человеке, с которым я рассталась в больничной палате.

Я попятилась.

– Это происходит не со мной.

– Нам нужно поговорить, – сказал Коннор, подходя ко мне.

– Правда? – Я ощетинилась. – Уэстона тоже пригласим, чтобы он переводил твои реплики?

Руби прикрыла глаза ладонью.

– О, боже мой.

– А, так ты тоже в курсе? – Я горько усмехнулась, чувствуя себя так, будто моя душа вдруг покинула тело. – Забавно: вечно я последняя обо всём узнаю.

– Нет, – тихо проговорила Руби. – Всё не так. В смысле, всё так, но… черт. Черт. Черт.

Она шлепнула Коннора по руке, и если у меня еще оставались какие-то сомнения, они пропали: жест получился очень интимный.

– Это неправильно. Нам следовало… О, господи. Отем, прости…

Она шагнула ко мне, но я сделала шаг назад.


– Малышка, – сказал Коннор, – ты не могла бы оставить нас на минутку?

Руби посмотрела на меня.

– Ты не против?

– Конечно, малышка, – ядовито ответила я. – Почему нет?

Руби схватила свою сумочку.

– Я буду внизу, в кафе «У Клэр». – Она двинулась к двери, но проходя мимо меня, остановилась. – Отем, прости. Совсем не так я хотела тебе сообщить.

– А как? Собиралась прислать мне письмо?

В глазах подруги заблестели слезы, и она быстро вышла.

– Хорошо выглядишь, – заключила я, – глядя на Коннора. – Похоже, твоя рука зажила.

Он согнул левую руку, потом опустил ее. Он стоял передо мной, высокий и сильный, одетый в джинсы, ботинки и короткую шерстяную куртку. От него исходила уверенность, которой я не ощущала прежде, даже в те времена, когда мы только-только познакомились.

– И как давно вы двое вместе? – поинтересовалась я.

– Из Амхерста я поехал прямиком в Италию, – ответил Коннор. – Но Руби не знала, что я приеду. Я просто появился у нее на пороге.

– И она с радостью тебя впустила.

– Нет. – На его губах появилась нежная улыбка. – Она захлопнула дверь у меня перед носом.

Я прислонилась затылком к двери.

– Мне ты такой возможности не оставил.

Улыбка сбежала с его лица.

– Слушай, это долгая история, но ты должна знать: мы никогда этого не планировали, клянусь. Мне нужно было убраться из Бостона, куда угодно. Я знал, что Руби в Италии, и отправился туда. Мы стали друзьями задолго до…

– До того как начали спать вместе.

Коннор вздохнул.

– Да.

Я опустилась на диван и прижала к груди подушку.

– Второй раз за день у меня выбивают почву из-под ног. Я сегодня в ударе.

– Прости. – Коннор придвинул к дивану стул и сел. – Уэс всё тебе рассказал?

Он встревоженно наблюдал за мной своими ярко-зелеными глазами. Эти глаза видели меня обнаженной, но никогда не видели, сколько бессонных ночей я провела в тяжелых раздумьях.

– Нет, – ответила я. – Ничего он мне не рассказывал. И ты ничего мне не рассказал. Когда Руби обо всём узнала? – Я говорила ровным тоном, но мои руки всё крепче сжимали подушку. – Она тоже ничего мне не рассказала. Количество людей, перед которыми я выставляла себя дурой, стремительно растет.

– Руби не знала. Вначале не знала.

– Но она узнала до сегодняшнего дня, верно? Узнала раньше меня. – Я покачала головой. – Знаешь, что? Это неважно. Кому есть до этого дело?

– Мне есть дело, – сказал Коннор. – И Руби. Она вся извелась, переживала, как ты воспримешь наши с ней отношения. Она не хотела тебя ранить.

– И всё же она ничего мне не рассказала. Все так заботились о моих чувствах, так боялись меня ранить. Действительно. Спасибо, что верили в меня.

Коннор на миг опустил голову.

– Когда я уезжал, я был в полном раздрае, – заметил он, потирая подбородок. – Ты сама меня видела. Я был полной развалиной. Мне нужно было выбраться, оказаться подальше от родителей. Итальянский пляж казался мне раем, черт возьми.

Я думал о Руби просто как о человеке, смешившем меня, когда мне действительно нужно было смеяться. Она позволяла мне быть самим собой, не ждала, что я стану кем-то, кем я не являюсь.

– Я никогда на тебя не давила, – тихо заметила я.

– Осознанно – нет, – ответил Коннор. – Но рядом с тобой я чувствовал себя виноватым. Ты заслуживала столь многого, а я не мог тебе всего этого дать, поэтому мне требовалась помощь Уэса.

– Ты мне лгал, – произнесла я дрожащим голосом. – Вы оба мне лгали. И Руби тоже лгала.

– Знаю. Прости. Перед отъездом я хотел рассказать тебе о письмах, но не смог. Не хотел навредить тебе еще больше. Потом, Руби стала периодически упоминать о ваших с Уэсом частых встречах. Она говорила, что вы много времени проводите вместе, и я молчал, чтобы не помешать вам.