Жажда

– Потому что они ревнуют, да? А не потому, что…

– Да, Грейс. Потому что они ревнуют. Им хочется оказаться на твоем месте.

– Им хочется, чтобы их посекли стеклом, обклеили пластырями и покусали? – шучу я.

– Вот именно, – невозмутимо ответствует моя двоюродная сестра. – А теперь давай встанем в очередь, хорошо? Сегодня день шоколадных круассанов, которые быстро разбирают.

– Само собой. – Я делаю ей знак встать впереди. – Какое право я имею встревать между девушкой и ее шоколадным круассаном?

– По средам каждый парень в нашей школе задает себе этот вопрос по меньшей мере один раз, – слышится знакомый голос из-за моей спины.

– Привет, Флинт. – Я поворачиваюсь к нему с натянутой улыбкой. Не потому, что из-за того, что он дракон, он стал нравиться мне меньше, а потому, что ЭТО МЕНЯ ПУГАЕТ.

– Привет, Новенькая. – Он окидывает меня взглядом. – Не сказал бы, что твой новый вид вызывает у меня такой уж восторг.

Я неловко касаюсь пластыря на своей щеке:

– У меня тоже.

– Кто бы сомневался. – Он ободряюще проводит ладонью по моей руке. – Знаешь, давай садись за стол, и я принесу тебе еду.

– Ты вовсе не обязан это делать.

– Знаю, что не обязан. Но я все еще чувствую себя виноватым из-за твоего падения с дерева. Это поможет мне загладить мою вину. – Он устремляет на меня молящий взгляд.

– С какой стати тебе чувствовать себя виноватым? Ведь ты спас меня от куда более серьезных травм. – Может быть, Флинт не пострадал при падении именно потому, что он дракон? Если да, то я рада, что он не человек, рада, что из-за меня он не попал под удар.

Я смотрю на его невероятно красивое лицо, блестящие янтарные глаза, очаровательную улыбку и гадаю, кого я вижу сейчас: человека или дракона. Или их обоих?

Но тут он поднимает брови, и я думаю: а не все ли равно, если Флинт мой друг?

– Кстати, я хочу еще раз поблагодарить тебя за это. Спасибо.

– Прекрати, Грейс. Ты бы вообще не оказалась на том дереве, если бы тебя туда не затащил я.

– Я с тобой не согласна, но давай закончим этот спор.

– Хорошо, давай закончим… как только ты позволишь мне принести тебе завтрак. – Он опять смотрит с очаровательной улыбкой, которая, наверное, сразила бы меня наповал, если бы сначала я не увидела Джексона.

Но я увидела его и теперь понимаю, что мне все равно, вампир он или нет.

Мне хочется дать Флинту отпор – ведь мне до смерти надоело, что со мной обращаются как с беспомощным инвалидом, – но мы продолжаем стоять в очереди, и я совсем не хочу привлекать к себе еще большее внимание, а потому решаю уступить:

– Хорошо. Я бы съела шоколадный круассан, если ты сможешь его раздобыть.

– Конечно смогу, – заверяет он меня.

– Не сомневаюсь. И фрукты, если они есть.

– Само собой. А что ты будешь пить?

Я ухмыляюсь:

– Удиви меня.

На мгновение его глаза темнеют, в них что-то мелькает – но тут же исчезает, прежде чем я успеваю понять, что это, и он, говоря тем же поддразнивающим тоном, отвечает:

– Поверь, именно это я и сделаю.

Затем хватает меня за плечи и разворачивает.

– Я сижу вон там. – Он показывает на конец центрального стола. – У нас есть несколько свободных мест. Сядь там, и я принесу наши тарелки, хорошо?

– Хорошо. – И я иду туда, куда показывал он, остановившись лишь затем, чтобы сказать Мэйси, где мы сядем.

Флинт все это время продолжает следить за мной, но это, наверное, потому, что он не уверен в том, что я действительно куда-то сяду. Но ему, видимо, невдомек, что поскольку альтернатива заключается в том, чтобы торчать, ожидая его, в середине зала под взглядами всех присутствующих, меня так и подмывает ринуться прочь и забиться в самый дальний угол.

Особенно когда я вижу направляющихся ко мне Мекая и Луку, на лицах которых обычное для них расслабленное выражение сменилось мрачным и хмурым. Может, стоит их подождать? – думаю я. Но мне не очень-то хочется выслушивать то, что они скажут, как не хочется и объяснять им, почему мы с Мэйси решили все же явиться в кафетерий, – во всяком случае, не хочется делать это на глазах у всех остальных.

И вместо того чтобы дождаться, когда они подойдут ко мне, я делаю то, что обычно делает девушка, которая не хочет иметь дело с тем или иным парнем, – направляюсь в сторону территории другого парня. В данном случае к тому столу, за которым сидят Флинт и его друзья.

Может, это не самое мудрое решение, но это определенно путь наименьшего сопротивления. И мне совсем не стыдно признать, что я вообще предпочла бы встречать куда меньше сопротивления и препятствий. Особенно сегодня.

И это бы наверняка прокатило – ведь члены Ордена и компания Флинта не выносят друг друга, – но тут прямо над моей головой слышится какой-то жуткий раздирающий звук, как раз тогда, когда я приближаюсь к тому концу стола, где сидят друзья Флинта.






Глава 42

Хорошо, что в сегодняшнем меню нет оладий




Я поднимаю глаза и вижу, что ближайшая хрустальная люстра начала отваливаться от крепления, с помощью которого она приделана к потолку. О боже, успеваю подумать я, после чего в меня с силой врезается чье-то тело.

Столкновение вышибает из меня дух – а может быть, дело не в нем, а в том, что я резко налетаю грудью на ближайшую стену. Как бы то ни было, я пытаюсь глотнуть воздуха, чувствуя, что к моей спине прижимается крепкое мужское тело, а с боков меня сжимают две сильные руки.

В то же время раздается оглушительный треск и звон хрусталя, разлетающегося на мелкие осколки и, надо думать, летящего во все стороны. Парень сзади меня крякает и сжимает меня еще крепче, и тут до меня доходит, что, хотя сейчас я еще не могу сделать глубокий вдох, кислорода в моей крови достаточно, чтобы мой мозг продолжал соображать. И я соображаю, что парень, сжимающий меня в эту минуту, это не кто иной, как Джексон.

– Ты в порядке? – вопрошает он, как только звон хрусталя затихает.

Я не отвечаю – потому что не могу. Мои легкие все еще не функционируют в полной мере и голосовые связки тоже.

Я пытаюсь кивнуть, но это его, видимо, не удовлетворяет, ибо он стремительно разворачивает меня лицом к себе, одновременно ощупывая мое тело, и приказывает:

– Ответь мне, Грейс! Ты в порядке?

– Да, – наконец выдавливаю из себя я. Но теперь, когда я могу видеть его, мне становится ясно, что, хотя я не пострадала, о нем этого не скажешь. – У тебя идет кровь.

– Ничего страшного, – отмахивается он. – У тебя что-нибудь болит?

– Пострадала не я, а ты. – Я легко провожу пальцем по правой стороне его лица, задержавшись там, где его посек разбившийся хрусталь. – Что ты вообще тут делаешь? Я думала, тебя не будет еще по меньшей мере пару часов.

Его темные глаза горят, и видно, что ничего хорошего это не предвещает.

– То-то и оно.

Я не знаю, что на это сказать, да и, судя по его виду, он сейчас не в том настроении, чтобы кого-то слушать, а потому я сую руку в мою дамскую сумочку и достаю оттуда маленький комплект для оказания первой помощи, который я всегда ношу с собой. Я завела эту привычку после того, как в аварии погибли мои родители, хотя это и нелепо, ведь при полученных ими травмах такого комплекта было бы совершенно недостаточно, чтобы их спасти. Но мать Хезер предложила мне носить его в сумочке, когда я была сама не своя после их смерти, и по какой-то непонятной причине это помогло мне успокоиться. Однако употребить его в дело я могу только сейчас.

– Сядь, – говорю я, а когда он не сдвигается с места, упираюсь ладонями ему в грудь и легонько толкаю его.

Но он стоит неподвижно.

– Пожалуйста. – Я кладу ладонь на его щеку, ту, которая не пострадала от осколков стекла, но на которой красуется шрам. – Тебя посекло хрусталем. Позволь мне тебе помочь.

Он по-прежнему не сдвигается ни на дюйм и продолжает не мигая смотреть на меня. У меня мороз пробегает по коже – я никогда еще не видела, чтобы он был так взбешен. Что ж, пусть злится, но не мешает мне обрабатывать порезы.

– Пожалуйста, – повторяю я и опять толкаю его в грудь.

Он по-прежнему ничего не говорит, но медленно и неохотно позволяет мне подвести себя к ближайшему стулу.

Как только я усаживаю Джексона на стул, ко мне подбегает Мэйси, вся в слезах, и обнимает меня за шею:

– О боже, Грейс! Ты не пострадала?

– Нет, нет, со мной все хорошо, – отвечаю я, пытаясь высвободиться из ее объятий. Неужели они с Джексоном не видят, что из нас двоих пострадал именно он? Конечно, может быть, вампирам кровотечение нипочем – чего не знаю, того не знаю. Но лично меня это напрягает.

Я достаю из комплекта антибактериальную салфетку и осторожно прижимаю ее к его щеке. Он даже не морщится. И не шевелится вообще, а просто продолжает с каменным видом смотреть вперед. Я тщательно очищаю его рану, удостоверяюсь, что там нет осколков хрусталя, затем выдавливаю на его щеку мазь и сверху наклеиваю бактерицидный пластырь. Не знаю, нужна ли ему эта мазь – могут ли вампиры страдать от инфекций? Но он не останавливает меня, как и Мэйси, так что надо полагать, даже если в мази нет необходимости, она ему не повредит.

Теперь в кафетерии полно взрослых – учителя осматривают учеников в поисках порезов и пытаются поскорее выпроводить их из зала. Но делают они это на редкость тихо, а я вообще не обращаю на них внимания, переключившись на рваную рану на руке Джексона.

Наверняка она не так страшна, как кажется на первый взгляд, думаю я, ведь крови из нее вытекло немного, да и та уже свернулась. Вероятно, не только в их яде имеется быстродействующий коагулянт. Но я все равно очищаю эту рану так же тщательно, как и порез на его щеке. Странно, что никто из учителей не подошел к нему и не попытался отвести к медсестре, но, возможно, тут есть такие ученики, кто пострадал сильнее, хотя я их и не видела, говорю я себе.

И только когда я заканчиваю бинтовать его руку и делаю шаг назад, до меня доходит, почему никто из учителей так и не приблизился к нему. И почему в зале так тихо, несмотря на то, что произошло.

Вокруг нас стоят пять членов Ордена.

Они находятся в нескольких ярдах от нас, но через это кольцо смогла просочиться одна только Мэйси. Правда, остальные и не пытаются, разве что Флинт вроде бы хочет проникнуть внутрь периметра, но путь ему преграждает Байрон. Все прочие же просто стоят, смотрят и, кажется, ждут – вот только чего?

Жутковато осознавать, что все они ожидают чего-то такого, чего я не понимаю, и сердце у меня падает, а по спине бегут мурашки. Может быть, я что-то сделала не так? Но что? Не могла же я просто стоять и смотреть, как из его порезов вытекает кровь.

– И-извини, – запинаясь, говорю я, складывая мой комплект оказания первой помощи. – Наверное, мне не стоило это делать.

– Не извиняйся, – рычит Джексон, вставая. – И не пригибай головы. Никто здесь не имеет права ничего тебе говорить.

– Я просто хотела помочь. И поблагодарить тебя за то, что ты спас меня.