Золотая клетка

* * *


Движение на Е4 было не особенно оживленным – здесь проезжали в основном фуры. Сидя за рулем, Фэй наслаждалась мягким ходом автомобиля, а Жюльенна пребывала в приподнятом настроении, предвкушая приключения.

– А мы будем купаться? – спросила она.

– Море очень холодное. Посмотрим, что ты скажешь, когда попробуешь воду.

Дипломатичный ответ. Она знала – Жюльенне покажется, что вода жутко холодная. До открытия купального сезона еще далеко.

Жюльенна уткнулась в свой «Айпэд». Фэй обогнала грузовик DHL, водитель которого проводил полным зависти взглядом их «Порше Кайенн», и снова вернулась в правый ряд.

Зазвонил телефон. Это был Як.

– Как у вас дела?

Голос у него звучал весело, и Фэй радостно улыбнулась. Давненько она не слышала в его голосе ничего, кроме раздражения.

– Папа! – крикнула Жюльенна.

– Привет, моя дорогая! У тебя все хорошо?

– Да, отлично, – ответила дочка и снова уткнулась в «Айпэд».

– Где вы?

– Только что проехали Норрчёпинг, – ответила Фэй. – Скоро сделаем остановку возле одного места с желтыми арками…

– «Макдоналдс»! – радостно завопила Жюльенна.

Обмануть ее не получилось.

Як рассмеялся, и Фэй почувствовала, как его смех разогнал все мрачные воспоминания – они разлетелись, как пух одуванчиков, когда она дула на них в детстве.

Положив трубку, Фэй сосредоточилась на дороге. До места – еще приличный отрезок пути.

– Мама, меня тошнит!

Фэй скосила глаза на Жюльенну, которая подозрительно позеленела.

– Попробуй смотреть в окно, хорошо? Думаю, тебя укачало от того, что ты смотришь в экран.

Оторвав правую руку от руля, Фэй потрогала лоб дочери. Он был горячий и липкий.

– Ты не проголодалась? В пакете у твоих ног лежит яблоко.

– Нет. Меня тошнит.

– Если хочешь, мы можем остановиться у «Макдоналдса» прямо сейчас.

Жюльенна сидела молча, не сводя глаз с дороги. «Пройдет», – мысленно понадеялась Фэй.

Через несколько минут дочь начала кашлять, и она, поморщившись, съехала на обочину. В ту секунду, когда машина остановилась, Жюльенну вырвало прямо на торпеду.

Фэй выскочила из машины и обежала ее, спеша к пассажирскому сиденью. Вытащила жалобно всхлипывавшую Жюльенну и придерживала ее волосы, когда дочь снова рвало.

Мимо проехал грузовик – от потока воздуха машина задрожала.

Усадив Жюльенну обратно на сиденье, Фэй дала ей в руки пакет. Найдя в багажнике рулон бумаги, кое-как вытерла то, что попало в машину. От запаха все внутри ее переворачивалось, и она боялась даже думать, что скажет Як, когда узнает о случившемся. Машину нужно немедленно почистить.

– Если тебя снова будет тошнить, постарайся, чтобы все попало в пакет, моя дорогая.

Опустив стекло и стараясь дышать ртом, Фэй снова завела двигатель. Запах был невыносимый. Уитни Хьюстон пела о том, что всегда будет любить, и Фэй убавила звук. Она предпочитала оригинальную версию с Долли Партон[13].

Проехав еще несколько километров, они остановились на заправочной станции. Усадив Жюльенну на стул, Фэй купила чистящее средство и тряпку и принялась отмывать салон, мысленно проклиная эту дурацкую затею – поехать на юг самостоятельно.

Они могли бы полететь самолетом, а машину арендовать в аэропорту. Зачем она сама себе всегда все усложняет? Як абсолютно прав. Она совершенно бездарна. И как жена, и как мать…

Хорошее настроение улетучилось.


Фэй забрала Жюльенну, купила банан, который съела на ходу по дороге к машине, выбросила шкурку в урну и снова усадила дочь в машину.

– Солнышко, как ты себя чувствуешь?

– Я хочу домой. Пожалуйста, давай поедем домой!

– Попробуй заснуть – так будет полегче.

Жюльенна слишком устала, чтобы спорить. Прислонившись головой к дверце, она закрыла глаза. Фэй положила руку ей на колено и стала выруливать на трассу.

Когда до Норрчепинга оставалось около трех миль, ей надоело слушать Уитни Хьюстон. Не сводя глаз с дороги, она стала искать свой мобильный телефон, чтобы включить подкаст, но не могла найти. Сбросив скорость, пристроилась за красным «Фольксвагеном» и потянулась за сумочкой, которую положила на заднее сиденье, чтобы уберечь от рвотных масс. Пошарила рукой в сумочке, машина дернулась. Жюльенна заныла во сне, потом почмокала языком и снова заснула.

Фэй остановила машину. Обыскала карманы, потрогала рукой под сиденьем. Но мобильного телефона не было. Тут она поняла, что он мог остаться где угодно. На обочине, где она останавливалась. На заправке. Ей хотелось закричать, но она сдержалась, боясь разбудить Жюльенну. Замолотила руками по рулю. В телефоне остался номер и адрес соседки, которая должна была дать им ключи от домика.

Развернувшись на боковой дороге, Фэй направила машину обратно в сторону Стокгольма. В молодости она ни за что не сдалась бы, но в последние годы ей много пришлось тренироваться в обратном.

Матильда никогда не сдалась бы. Но Фэй слишком хорошо знала, как ей надлежит поступать.

Держа на одной руке Жюльенну, а в другой – сумку с их вещами, она зашла в подъезд. Когда дверь лифта закрылась, закрыла внутреннюю решетку. Оглядела свое лицо в зеркале: темные круги под глазами, оплывшее бледное лицо. Бисеринки пота на лбу и верхней губе. И безнадежность во взгляде.

Жюльенна приоткрыла глаза.

– Где мы? – сонно пробормотала она.

– Мы дома, моя дорогая. Тебе стало плохо. В Сконе мы поедем в другой раз.

Жюльенна вяло улыбнулась, кивнула.

– Я устала, – прошептала она.

– Знаю, зайка. Скоро ляжешь в постельку.

Лифт рывком остановился. Фэй открыла решетку и пристроила Жюльенну повыше на правом бедре. От тяжести болели руки. Дочь обхватила ее ногами и руками, как маленькая обезьянка, – и запротестовала, когда Фэй поставила ее на пол, чтобы найти ключи.

Як терпеть не мог, когда она звонила в дверь и отвлекала его.

В конце концов ей удалось отпереть дверь, и они ввалились в квартиру. Собрав последние силы, Фэй сняла с Жюльенны верхнюю одежду и сапоги, отнесла ее в постель и поцеловала на ночь. Затем поднялась в башню, чтобы посмотреть, там ли Як – наверняка он сидит и работает.

Кабинет был пуст, воздух казался затхлым. Она открыла окно, чтобы проветрить, – подперла створку цветочным горшком, чтобы та снова не захлопнулась.

«Значит, Як на работе», – с облегчением подумала Фэй, направляясь в спальню, чтобы принять душ и переодеться. С благодарностью она думала о том, что успеет освежиться и привести себя в порядок до того, как муж вернется домой. Фэй чувствовала себя жалкой и не хотела, чтобы он видел ее, когда она выглядит как выжатый лимон.

Рывком открыла дверь – и тут комната перед ее глазами словно заполнилась водой. Все в ней остановилось. Единственное, что она слышала, – свое собственное прерывистое дыхание и звон в ушах, с каждой секундой звучавший все громче.

Як стоял спиной к ней у изножья кровати. Голый. Фэй уставилась на его ягодицы. Разглядела хорошо знакомое родимое пятно на правой половинке. Пятно двигалось взад-вперед, когда он совершал движения бедрами. Перед ним, выгнув спину и широко расставив ноги, стояла на четвереньках женщина.

Фэй покачнулась и схватилась рукой за дверной косяк, чтобы не упасть.

Все происходило так медленно… Звуки казались приглушенными.

Одежда валялась вокруг кровати, словно ее срывали в большой спешке.

Фэй не знала, как долго простояла так, прежде чем они заметили ее. Вероятно, она вскрикнула, сама того не заметив. Як обернулся; Ильва Лендорф вскочила, тщетно пытаясь прикрыться подушкой.

– Какого черта! Я думал, вы в Сконе! – закричал Як. – Какого черта ты тут делаешь?

Фэй пыталась выжать из себя хоть слово. Как он может сердиться? На нее?.. Поначалу она вообще лишилась дара речи. Потом из нее полился поток слов. Про Жюльенну, потерянный телефон, вынужденное возвращение домой. Она пыталась оправдаться, извиниться. Муж поднял руку, и Фэй тут же смолкла.

Як сделал знак Ильве надеть одежду и сам взял свой халат. Наверняка его вывело из себя то, что ему не дали кончить. Он ненавидел, когда его прерывали. Говорил, что недостигнутый оргазм весь день потом гуляет в крови.

Як сел на край постели. Посмотрел на нее твердым холодным взглядом.

– Я хочу развода, – сказал он.

– Нет, – воскликнула она, снова хватаясь за дверной косяк. – Нет, Як! Я прощаю тебя. Мы больше не будем об этом говорить, ты просто ошибся. Вместе мы преодолеем этот кризис.

Слова эхом отдавались у нее в голове, скользили между полушариями, отскакивали, не находя опоры. Но Фэй слышала, как произнесла их. Стало быть, она это сказала. И именно это имела в виду.

Як покачал головой из стороны в сторону. Ильва за его спиной надела на себя белье и теперь смотрела в окно.

Муж уставился на Фэй, оглядел ее с головы до ног, и она нервно провела рукой по волосам, прекрасно понимая, как нелепо выглядит. Он туже запахнулся в халат.

– Это не ошибка. Я больше не люблю тебя. Не хочу жить с тобой.

– Вместе мы все преодолеем, – повторила Фэй.