Звезды и лисы

– Я вам позвоню, если можно. Завтра можно?

– Я занята до вечера.

– Тогда послезавтра.

– Что вы будете делать, если по этом адресу, – она кивнула на телефон, – действительно живет дядя Витася?

Сандро пожал плечами.

– Не знаю, я еще не придумал.

– О-очень хорошо, – похвалила Авдотья Андреевна. – Отлично! Вы большой молодец!..

Она тоже поднялась, наставила на него палец и сказала грозно:

– Я поеду с вами. Только не выдумывайте никакой ерунды!.. Вы тут ни при чем, и ваша слава ни при чем, я просто помогаю разобраться в ситуации. Если это действительно он, я скажу ему, что мне нужно привести в порядок паркет. А вы будете наблюдать из укрытия, как в детективах!..

– А откуда у вас взялся адрес? Если он это спросит?

– Из записной книжки, – сказала Авдотья с невыносимым превосходством. – Полотер уж точно не знает, что записано в книжке моей бабушки!.. Вы на машине?

– На машине, – признался Сандро. – Но она вам не понравится.

– А что с ней такое? – заинтересовалась Авдотья и даже перестала натягивать кроссовку.

– Она… лимузин, – объяснил Сандро. – Внутри шофер в фуражке.

– Ну, вы даете, – проговорила Авдотья Андреевна презрительно. – Голос улиц! Социальный протест!.. Все чуваки друг другу братья, так?

Сандро помалкивал.

– Поехали, – распорядилась Авдотья.

– Можно я буду называть вас Дуней?

– Нет, – отрезала она.

Ник Галицкий запихивал в портфель бумаги и плечом держал телефонную трубку на витом желтом шнуре. В трубке басовито и солидно гудело.

Замечено, между прочим, что в старых телефонных аппаратах какой-то солидный, просторный, словно многообещающий гудок!.. После такого гудка следует говорить нечто важное, а не просто… болтать ерунду.

– Тетя Вера, – очень серьезно заговорил Ник после солидного гудка, – здравствуйте. Можно мне к вам сейчас заехать? Я выезжаю с работы. Ну, через час, наверное, может быть, через полтора. Помните, мы говорили про письма?..

Тетя Вера долго отнекивалась, говорила, что плохо себя чувствует, что после дождя у нее голова трещит, в общем, не до него. Но в конце концов кое-как согласилась.

Ник добавил в портфель еще бумаг. Это была распечатка файла, присланного из Новосибирска. Где-то там, внутри этого файла, кроется ошибка, и Ник должен ее найти. Он знал, что заниматься ему скорее всего будет некогда, но бумаги в портфеле успокаивали, в них была настоящая правда настоящей жизни – не сиюминутной, мутной и криминальной, а его личной, нормальной, всегдашней жизни, которую он любил!

Ник вышел из кабинета, как всегда, по вечерам, оставив обе двери нараспашку.

Секретарша отделения Марина Ивановна с чайником и чашками в руках застыла перед телевизором, словно превращенная в соляной столб. Из чашки торчала желтая мочалка – видимо, секретарша собиралась посуду помыть, но по дороге на нее напал столбняк.

– …знаменитый рэпер, оказавшийся втянутым в череду криминальных происшествий, – тревожным голосом говорила молодая ведущая. – Несколько дней назад он был задержан, но отпущен под подписку о невыезде. Точно не известно, но возможно, что ПараDon’tozz подозревается в причастности к убийству. Вчера в его квартире вновь побывали следователи.

Теперь и Ник замер – камера показывала квартиру Сандро, знакомые стены, стойки и портреты, и самого брата, и его адвоката! Тело на полу не показывали, оно было словно замазано чем-то, очевидно, так полагалось по телевизионным правилам.

– Юрий Сипов, известный под именем Сиплый, восходящая звезда хип-хопа, был найден мертвым в квартире ПараDon’tozzа. По слухам они дружили, но были соперниками и конкурентами в области так популярных сегодня рэп-баттлов. Прессе пока не сообщали, что именно произошло вчера вечером – несчастный случай или умышленное убийство, известно только, что после нескольких часов в отделении полиции ПараDon’tozz был вновь отпущен на свободу. О дальнейшем развитии событий мы будем сообщать нашим телезрителям по мере поступления информации.

Марина Ивановна все стояла неподвижно, хотя ведущая перешла к другим ужасным событиям.

Ник подошел и взял секретаршу за плечо.

– Господи, помилуй! – вскрикнула та, уронив чашки. Они глухо стукнулись о ковер, покатились, но не разбились.

Ник поднял чашки и сунул в одну из них вывалившуюся мочалку.

– Коля, – дрожащим голосом сказала Марина Ивановна. – Это что такое делается, а?.. Что там твой брат натворил? Ты в курсе?

– Ничего не натворил, – ответил Ник. – Я в курсе.

– Да вон ведь что говорят-то! И показывают его!

– Мало ли что говорят, – сквозь зубы пробормотал Ник. – Сандро никого не убивал, я вам клянусь! Мы вчера весь день были вместе! И с нами полно других людей, свидетелей!


Марина Ивановна поглубже затолкала мочалку в чашку.

– Конечно, – сказала она мочалке, – ради родного брата чего только не придумаешь… А ты уже уезжаешь, Коля?

– Я ничего не придумываю. Я говорю правду.

Секретарша посмотрела на него с сочувствием.

Сегодня в институте про него только и разговору!.. И какого разговору!.. Умом не осознаешь, в голову не вместишь!.. Утром приехала Ирочка из международного отдела, мимо кабинета пулей пролетела, даже головы не повернула, чтобы поздороваться!.. Марину Ивановну аж изумление взяло. А часа через полтора прибежала Виктория Степановна из бухгалтерии, и вон что оказалось!.. Оказалось, что Ирочка утром поехала к Коле – говорит, что по делам, хотя знаем мы, какие у нее там дела, весь институт знает!.. Они уж вон сколько времени вместе спят, только не женится он на ней, и все тут! Хотя девка хорошая – и умная, и красивая, и карьерная, и стервозности в ней немного! Детей, правда, двое, но что дети?.. Детей небось бабка с дедкой растят, так и вырастят, а у них, у молодых, свой ребеночек должен быть, общий. Ну, утром она к нему, стало быть, приехала. А та-а-ам!.. На этом месте рассказчица Виктория Степановна схватилась за пухлую щеку, а Марина Ивановна замерла от ужасного, но сладостного предчувствия. А та-а-ам наш Николай Михайлович, начальник отделения, член профсоюза и человек с виду положительный, предается оргии с… проституткой!.. С самой натуральной проституткой! Ира ее как следует разглядела!.. Совсем молоденькая, а уже, видать, испорченная вконец! И где он такую лахудру подобрал только!.. В общем, застала она их. Ну, конечно, проститутку Ирочка с лестницы спустила, а Николаю Михайловичу рожу расцарапала и сцену закатила, только что толку теперь сцены закатывать, что было, то было, своими глазами ведь видела безобразие-то!.. И что дальше будет, неизвестно. И как теперь они, тоже непонятно. После заявился сам – на вид как всегда, ну, хмурый немножко. На роже никаких следов не заметно, может, замаскировал чем-то? Его брат с утра до ночи торчит в телевизоре, должно быть, у него полно всяких средств маскировки-то!.. Но сколько Марина Ивановна ни вглядывалась – и вплотную подходила с бумагами, издалека тоже смотрела, так ничего и не высмотрела. В «чайной комнате» никто чай не пил, только обсуждали!.. Михаил Наумович плюнул да ушел к себе. Зато Аркадий Бучеров объяснил, что посредством этого самого рэпа, или как он там зовется, происходит зомбирование населения западными врагами! Николай Михайлович давно зомбирован и вроде как отчета себе не отдает!.. Но Марина Ивановна сомневалась. Все они, мужики, одним миром мазаны, ни один отчета себе не отдает!.. Все, видать, зомбированные от рождения, и рэп тут ни при чем. Но чтобы до такого дошло – с проституткой выкрутасничать, – это уж ни в какие ворота!.. А потом «Новости» начались, оказалось, что у братца-то рыло еще похуже в пуху!.. Виктория Степановна опять прибегала, рассказывала, после обеда Марина Ивановна у себя в приемной телевизор включила, едва дождалась криминальной сводки!.. Тут все и показали!.. Дыма-то без огня не бывает, нечисто там у них, у братьев Галицких, во что-то они вляпались, и проститутка эта неспроста!..

– Что вы на меня так смотрите? – неприязненно спросил Ник секретаршу.

Она спохватилась:

– Езжай, езжай, Коля. До завтра!

Ник кивнул и вышел в коридор.

Возле женского туалета толпились сотрудницы, с той стороны неслось нестройное, тревожное гудение – все на его счет.

Он прошел мимо, не поворачивая головы, только шея под рубахой вспотела.

– До свидания, Николай Михайлович! – пискнули оттуда.

– До свидания, – проскрежетал Ник.

По территории он почти бежал, лишь бы никого не встретить! Прошел дождь, сильно похолодало, как бывает только весной, он мерз и все ускорял и ускорял шаг. Нужно было утром хоть пиджак захватить, но утром было так тепло, что ему и в голову не пришло!..

Он миновал проходную, выскочил на стоянку и стал вспоминать, где именно оставил машину. Ему казалось, что он заезжал на эту стоянку год или два назад – столько всего случилось в последнее время.

– Как ты долго там торчал, за забором, – раздался рядом с ним недовольный голос, – что ты там делаешь, на своей работе? Спишь?

Не веря своим ушам, Ник повернулся.

И не поверил своим глазам.

Хорошо бы, конечно, глаза и уши его обманывали, но они не обманывали.

Лиса, вся какая-то скрюченная, с красным носом приплясывала прямо перед ним.

Ник совсем не знал, что сказать, и поэтому спросил:

– Почему ты скачешь?

– Я греюсь.

– Ты что, не уехала домой?!

Она покрутила головой.

– Открывай скорей точилу, холодно мне!..

Ник спохватился, открыл машину и запустил двигатель. Лиса сразу же включила печку и припала мокрым холодным носом к отопительной решетке. Воздух бил ей прямо в лицо, разлетались легкие волосы.

– Сейчас поток, – проинформировал Ник, – уличной температуры. Он не нагреется, пока не нагреется двигатель.

– Все равно здесь теплее, – стуча зубами, выговорила Лиса.

– Почему ты домой не поехала?!

– Я решила тебя ждать.

– Зачем?!

– Зачем, зачем!.. Затем.

…Сначала было еще ничего, хотя сторож из будки чем дальше, тем подозрительней на нее поглядывал, а потом вышел и уставился. Она ушла со стоянки на лавочку, но оттуда плоховато было видно ворота проходной, Ник мог выскочить и пробежать, а она его не заметит! Тогда она стала ходить по тротуару туда-сюда. Ходила-ходила, ноги устали ужасно!.. С детства у нее было плоскостопие, и от долгой ходьбы в стопе что-то случалось, словно все мышцы перекручивались и запутывались. Подошва постепенно начинала гореть и наливаться болью, ноги становились неподъемными, каменными, каждый шаг давался с усилием. Она вернулась было на лавочку, но тут вдруг налетел дождь. Он упал с неба без всякого разгона – зашумел, полил!.. Поблизости не было ни магазинов, ни кафе, чтобы можно укрыться, и Лиса забилась под железную крышу какого-то давно закрытого шиномонтажа. Крыша почти не спасала, и она вымокла, а потом промерзла, потому что как-то сразу сильно похолодало. Белые джинсы снизу были все заляпаны грязью, белая курточка совсем промокла, хоть выжимай, и под футболкой по спине словно вода струилась! А Ник все не выходил!.. Она решила бегать, чтобы немного согреться, но тяжелые плоскостопные ноги бегать отказывались. В этот момент она почти отчаялась. Вот если он не выйдет через десять минут, уеду, сказала она себе. Десять минут прошли, она назначила еще десять. И потом самые последние десять! Ну, невыносимо было – холодно, голодно, ногам больно! И в эти последние десять минут Ник вышел. Она так обрадовалась, что чуть было не бросилась его обнимать. Но сдержалась. Она же не дура какая-нибудь, чтобы самой, первой, бросаться на шею мужчине!..

Ник включил подогрев сиденья, поставил печку на тридцать градусов, постучал кулаком по торпедо.

– А в дождь ты где была?

– Вон там, – она показала подбородком. – Под той железкой.

– То есть ты вся мокрая.