В поисках заклятия

За сотню ярдов до Восточных ворот Джон развернул коня влево и повел его вверх по склону к замку, громоздившемуся в верхнем углу города. Из-за красноватого цвета местного песчаника замок получил название Ружмон. Его у древних римских стен возвел Вильгельм Завоеватель. Проехав через проделанные в деревянном частоколе ворота, де Вулф попал в огромный внешний двор, где хижины солдат и их семей покрывали склон до внутренних укреплений. Еще несколько ярдов, и коронер подъехал к башне у ворот, где у него была тесная комнатка на верхнем этаже. Одинокий страж на крутом подъемном мосту поприветствовал де Вулфа поднятием копья. Коронер остановился напротив узкой двери сторожевой башни. Тут же появился солдат с бляхой старшинства на кожаной куртке, его резкие черты лица смягчились приветливой улыбкой.
— Рад вас видеть, коронер! Как нога? Де Вулф окинул приветливым взглядом Габриэля, сержанта замковой охраны, старого друга и тайного союзника в непрекращающейся вражде Джона со своим шурином-шерифом, сэром Ричардом де Ревеллем.
— Все лучше и лучше, Габриэль! Сегодня смог сам сесть на коня.
И, демонстрируя свою удаль, Джон осторожно спустился со спины жеребца и с палкой в левой руке решительно захромал через караульное помещение к подножью узкой винтовой лестницы, ведущей на верхний этаж. Гвин и Габриэль встали у него за спиной, с тревогой наблюдая за де Вулфом. На третьей ступеньке коронер поскользнулся, и только сильные руки Гвина спасли его от падения с лестницы.
Де Вулф разразился потоком брани, добавив в сердцах несколько сарацинских проклятий, но вынужден был признать, что подобные упражнения ему еще не под силу. — Эта чертова палка путается под ногами! — кипел он от злости. — Придется подыскать другую комнату на первом этаже.
И, оставив Одина у ворот, направился по покрытому грязью и мусором внутреннему двору к главной башне, защищавшей дальнюю стену.
— Останься и присмотри за конем, Гвин, — крикнул он через плечо. — Я к шерифу — выклянчивать новую комнату.
Опираясь на палку, коронер быстро передвигался по треугольному дворику, окруженному высокими стенами с бойницами. Слева располагалась коробка Большого зала графства, здания суда, где Джон проводил большинство городских расследований, а справа — крохотная гарнизонная часовня Св. Марии. Повсюду высились бараки, сараи и хлипкие пристройки; в некоторых квартировали солдаты и несколько семей, другие служили складами, конюшнями и сараями для телег. Главная башня представляла собой приземистое, двухэтажное здание над подземельем, где размещалась темница замка. В двух верхних этажах располагался зал и палаты для шерифа, коменданта, писарей, слуг и нескольких рыцарей и оруженосцев.
Ричард де Ревелль проводил здесь, большую часть времени, изредка наезжая в свои поместья: в Ревелстоук возле Плимптона и в Тивертон, где постоянно жила его сварливая жена, которой не по нраву были спартанские условия Ружмона. Джон подозревал — впрочем, доказательства были налицо, — что шурин предпочитал холодные покои замка обществу своей супруги: так он мог потакать своей слабости к горожанкам, подальше от глаз благоверной.
Ступая тяжело и неуклюже, де Вулф взобрался по деревянным ступенькам к двери башни, где ему приветливо улыбнулся стражник. Коронер пользовался популярностью среди солдат, как в силу репутации бывалого крестоносца, так и благодаря тому, что был верным сторонником и личным другом короля Ричарда Львиное Сердце.
Страж смотрел, как коронер хромает к арочной двери: высокая, худая фигура, всегда в черном или сером, с волосами цвета воронова крыла до плеч, густыми черными бровями и неизменной темной щетиной на безбородом лице. Нетрудно было понять, почему во время Ирландских войн и крестовых походов солдаты называли коронера «Черным Джоном». Своей сутулостью, выдвинутой вперед головой и длинным худым лицом с большим крючковатым носом он напоминал какую-то хищную птицу.
Большую часть среднего этажа башни занимал сводчатый зал, где царила страшная суета. Здесь семенили писари и купцы с пергаментами, слуги разносили яства по столам, приставленным к стенам, а у огромного камина толпились всевозможные сплетники и интриганы. Не обращая ни на кого внимания, коронер проковылял, постукивая палкой по плитам пола, к небольшой двери. Там стоял еще один часовой. Он находился здесь скорее из-за желания шерифа подчеркнуть свою значимость, чем из соображений безопасности. В Ружмоне уже более пятидесяти лет, после осады во времена Стефана и Матильды, не слышали бряцанья оружия в бою.
 
Кивнув стражу, Джон толчком отворил дверь и вошел в канцелярию шерифа. Это была официальная палата, где де Ревелль вел дела представителя короля в графстве Девоншир — работа, теперь повисшая на волоске, так как недавно шериф был изобличен де Вулфом в участии в неудавшемся восстании принца Джона против короля Ричарда.
Ричард де Ревелль поднял глаза от пергаментов на столе и, увидев пришедшего, нахмурился. Худощавый и стройный, довольно щегольского вида, шериф не мог себе позволить открыто выказывать неприязнь к своему зятю, который вместе с влиятельной верноподданнической фракцией в графстве пристально следил за ним. После невнятного приветствия, в котором он даже не осведомился о состоянии ноги де Вулфа, шериф швырнул ему через стол свернутый пергамент.
— Что скажешь на это, коронер? — рявкнул он, воинственно выставив вперед остроконечную бородку.
Де Вулф знал, что у его собеседника не было ни малейшего интереса к его мнению о документе и что это просто было мелочной попыткой показать свое превосходство: шериф мог бегло читать и писать, тогда как солдат-коронер никогда не ходил в школу. Но впервые он мог побить ненавистного шурина его же оружием. С нарочитой небрежностью подняв пергамент, коронер пробежал по нему глазами. Скорее догадавшись о содержании, чем поняв его, Джон бросил свиток на стол и уставился глубоко посаженными темными глазами в лицо шерифа.
— Ничего нового! Они и раньше пытались завладеть островом, но получили отпор. Никто не может утвердиться там без армии, даже тамплиеры.
Шериф снова нахмурился, и его узкое лицо с тонкими усиками порозовело.
— Отлично, Джон! Я слышал, ты брал уроки у соборных каноников, — покровительственно произнес он.
Де Вулф улыбнулся.
— Мое почти двухмесячное заточение дома дало моему писарю шанс, которого он так долго ждал, — ежедневные уроки чтения и письма.
Де Ревелль ткнул палец, украшенный перстнем, в пергамент.
— Ты, когда был в Заморье, должно быть, узнал этих рыцарей-храмовников лучше, чем большинство из нас. Неужели они позволят Уильяму де Мариско вечно показывать им кукиш? Им пожаловали Ланди уже много лет назад, но этот негодяй отбивает все их попытки высадиться.
Коронер присел на край стола шерифа, чтобы дать отдых ноге.
— Эти тамплиеры — весьма разношерстная компания. Многие из них одержимы битвой, как и сам Львиное Сердце, вот почему король так их уважает. А некоторые, как мне кажется, просто сумасшедшие. Они могут быть безрассудны до безумства, совсем как магометане, которыми они восхищаются, несмотря на то, что те являются их врагами.
Он провел палкой по плитам пола, мысленно переносясь в пыльную Святую Землю.
— Я видел, как они вели себя так, словно искали славной смерти, в самоубийственных атаках, иногда ненужных. И все же все больше и больше тамплиеров становятся изнеженными, особенно те, которые остались в Европе и не рискуют отправиться в Левант.
Чувствуя себя на твердой почве, далекой от щекотливой темы заговоров, шериф закивал с умудренным видом. — Они далеко отошли от своего звания бедных рыцарей Христа и Храма Соломона. Теперь это богатейший орден в христианском мире, с огромными поместьями, способный занимать деньги королям.
Де Вулф пожал плечами, что было его излюбленным ответом: коронер слыл молчаливейшим из людей.
Шериф взял документ и с угрюмым видом вновь принялся его читать.
— Надеюсь, они не рассчитывают на мое вмешательство. Мне, что же, посылать несколько людей в лодках сгонять Мариско с его скалы?