Будь моей ведьмой

– Саш, а вот я однажды видела такого мужика с темной кожей и острыми ушами, он под капюшоном прятался и заподозрил, что я его увидела, – слова как-то сами вырвались.
Удар по тормозам, свист шин, и Стужев резко остановил машину. В наступившей тишине пугающе прозвучал его хриплый вопрос:
– Что?!
Я с перепуга вжалась в сиденье. Несколько машин с руганью и непрестанно сигналя обогнали нас, синие глаза Кощея-младшего полыхали странным пугающим ледяным светом. Всего мгновение, затем, газанув с места и переехав двойную сплошную, Стужев заехал в парк, наплевав на все правила и запрещающий остановку знак.
Затем заглушил мотор, выключил музыку, сжал руль так, что пальцы побелели, и тихо приказал:
– Еще раз, подробно, конкретно, четко и все твои ощущения от встречи.
И взгляд не на меня, куда-то вдаль. Мрачный, злой, напряженный взгляд. При таком раскладе даже мысли не ответить не возникло.
– Это было на второй день после того, как парни мне мое, как оказалось, последнее в жизни свидание испортили…
Несмотря на явную взбешенность непонятно чем, после этих слов Стужев одарил меня внимательно-насмешливым взглядом. И как-то разом успокоился, сел в кресле удобнее, сложил руки на груди и попросил:
– Продолжай. На счет свидания намек понял, буду возмещать.
– Что возмещать? – перепугалась я.
– Свидания, – невозмутимый ответ. – Дальше.
Интересно, он мне свидания с Владом возмещать будет или про моего бывшего лучше даже не заикаться? Я решила, что второе безопаснее, и продолжила.
– В общем, я поговорила с Дэном, который Колдун, потом, когда в универ шла, там на аллее меня ждал Игнат. И он, – припомнила ту ситуацию, – время вернул.
– Как вернул? – И главное, никакой насмешки, просто вопрос.
– Мм-м… – Припоминалось с трудом, столько событий было после. – Ну, он поднял руку, щелкнул пальцами, сказал пару слов, мир закружился, и он отмотал время назад.
Улыбнувшись, Саша пояснил:
– Иллюзия. Обычное влияние на сознание группы. Дальше.
Мои мысли по поводу «обычного влияния на сознание группы» оставила при себе.
– Дальше мы пошли по аллее, и появилось ощущение опасности, правда, я тогда причину понять не могла.
Стужев не пошевелился даже и все так же улыбался, вот только взгляд – заледенел.
– Дальше, малыш, – ласково попросил он.
А взгляд оставался холодным и злым.
Чуть поежившись, я продолжила:
– Он сказал, что Демон мне плохо зубы заговаривает, и вышел из-за дерева. Уши острые и стоячие, капюшон топорщился.
– Так, – очень уж нехорошо прозвучал Сашин голос, – а Демон что?
– Мгновенно передумал со мной разговаривать, сказал, что занят, и я ушла… не оглядываясь, но уходя услышала, как тот тип сказал: «Дайрем, странное дело, она, кажется, меня увидела».
– Что сказал Игнат? – мгновенно спросил Князь.
– Что-то вроде «не может быть, а вот Мастер засечь способен», – завершила я и вопросительно посмотрела на Стужева.
А Саша молчал. И психовал тоже молча.
– Что-то не так? – осторожно задала вопрос.
– Три момента, – Кощей-младший повернул ключ зажигания. – Ты почувствовала опасность, он называл темного его истинным именем «Дайрем» и да – Мастер не способен засечь гибельника. А вот темного вполне.
Машина завелась с полуоборота, тут же включилась и музыка, а я… я спросила:
– И что все это значит?
– Что значит? – Стужев мрачно усмехнулся. – Что у темных есть действующий переход на Землю.
И машина сорвалась с места. На скорости, да. Минуты через три я не выдержала и спросила:
– Сашенька, а права у тебя есть?
Улыбка промелькнула на его губах, как лучик солнца в ненастный день, и я услышала чуть усталое:
– Даже на управление самолетом имеются.
– Незаметно, – ехидно подметила я. – Знаешь, мне кажется, правила дорожного движения существуют не просто так.
– Мне кажется, – Саша искоса взглянул на меня, – правила дорожного движения существуют для тех участников дорожного движения, кто не способен сделать, например, вот так.
И наш «Бентли» взмыл в воздух!
И вот я все думала, с чего бы такие маневры, а оказывается, Стужев просто решил срезать через парк напрямик. Буквально.
– Саша, а нас никто не видит? – осторожно поинтересовалась.
– Иллюзия, – кратко ответил он.
Больше я ни о чем не спрашивала, но если учесть, что никто на нас пальцем не показывал, на телефон не снимал и вообще никак не реагировал, то, похоже, действительно не видели.
Промчавшись над аллеями и фонтанами, Саша направил машину в глубь парка, туда, где было неухоженное озеро. Памятуя о том, что придется беседовать с водяным, я не особо этому удивилась.
– Ни кольцо, ни амулет, ни браслеты не снимай, – приказал вдруг Стужев, – это защита.
– А сережки?
Легкая улыбка и негромкое:
– Просто подарок.
– Спасибо, – тоже тихо сказала я.
Улыбнулся, протянул руку, коснулся моей ладони и вновь вернулся к управлению летающим «Бентли». Интересно, а на это у него права тоже есть?
Мы приземлились в стороне от аллеи, ведущей к озеру, и тот факт, что стоянки тут не наблюдалось, Стужева совершенно не беспокоил. Он заглушил мотор, вышел из автомобиля, обошел его, открыл дверцу мне, а после повел вдоль кромки воды, вглядываясь в поверхность озера.
Осмотр водной поверхности завершился метров через двести, и, остановившись, Саша ледяным тоном приказал:
– Вылезай.
Озеро если удивилось, то ничем своих эмоций не выдало.
– Не зли меня, – холодно добавил Стужев.
Вода теперь безмолвствовала секунды три, затем раздалось булькающее:
– У меня среди государственных «крыша».
При звуках этого голоса я вздрогнула, но за широкую спину Кощея-младшего прятаться не стала, хоть и хотелось. А Саша… Александр Мечеславович Стужев стоял и смотрел куда-то вдаль, задумчиво и безмятежно. Собственно, с такой же безмятежностью, наверное, айсберг встретился с «Титаником»… кто потонул, а кто поплыл дальше, знают все. И никаких нервов, ни взгляда, ни жеста, ни проявления хоть малейшей заинтересованности…
– А ты от своих или сам по себе? – осторожно поинтересовался все тот же замогильно-булькающий голос.
По Стужевским губам скользнула ухмылка, и это весь ответ. В следующее мгновение Саша с силой сжал мою руку, и это позволило сдержаться, когда из воды начало вылезать нечто! Белоглазое, грязное, покрытое слизью, с губами, как у жабы, телосложением до пояса тоже словно с нее, бородавочной серой кожей, зубами, как у пираньи, то есть черными фактически!
– Маргош, это водяной, высшая нежить, способная накладывать чары подчинения на область обитания, людей и некоторые подвиды нежити, – сообщил мне Саша. – Ульран, это Маргарита Стужева.
Жуткое чудовище после этих слов уставилось на меня белесыми глазами, гулко сглотнуло и как-то нервно поинтересовалось:
– Жжжена?
Я кивнула. Дальше было уже надоевшее:
– Соччччувствую.
Состояние – выпала в осадок. Потому что вот если мне даже это сочувствует, то слов нет.
– Спасибо, – мило ответила водяному, – но мне все нравится.
На меня посмотрели как на душевнобольную, однако сказать что-либо еще Ульран побоялся и вновь направил взгляд на Стужева.
– Князь, – ощущение, что кто-то говорит, засунув голову в бочку, и это очень страшный кто-то, – меня государственные крышуют, я могу ответить на вопросы из уважения к тебе, но…
– Красивое озеро, – не реагируя на его слова, задумчиво произнес Стужев.
Жуткое серое слизистое чудовище вдруг начало зеленеть. Буквально. И глаза белесые медленно округлялись, и чудовищный рот приоткрывался.
– Очень красивое, – все так же, словно ни к кому не обращаясь, произнес Саша, вот только теперь в его словах отчетливо прозвучал намек.
И водяной затрясся весь и пробулькал:
– Ты… я… меня госконтора крышует, Князь!
– Тебя да, – с улыбкой парировал Стужев. – А вот насчет озера – не уверен.