Ужас Амитивилля

Вот уже минуту как шел новый год. Кэти все смотрела и смотрела на огонь в камине, завороженная танцующими языками пламени. Что-то материализовалось в этих языках: проявился некий белый контур на фоне почерневших кирпичей, и он становился все яснее и все отчетливее.
Кэти попыталась открыть рот, она хотела сказать об этом мужу. Но не смогла. Она даже не смогла отвести глаза от демона с рогами и белым высоким капюшоном на голове. Меж тем демон, принимая угрожающие размеры, все ближе и ближе придвигался к ней. Она увидела, как половина его лица исчезла, пропала, словно кто-то сшиб ее выстрелом из дробовика с короткой дистанции. Кэти закричала.
Джордж поднял на нее глаза.
– Что случилось? – спросил он.
Кэти кивнула в сторону камина, – это все, что она смогла сделать. Джордж взглянул туда, куда она указала, и тоже увидел очертания белой фигуры, полыхающей в пламени и оседающей сажей на кирпичной задней стене камина.
В четверг, 1 января 1976 года, в час ночи Джордж и Кэти отправились спать. Проспали они, как им показалось, не более пяти минут; их разбудил мощный порыв ветра, с шумом ворвавшийся в их спальню.
Он буквально сорвал с них одеяла; Джордж и Кэти лежали в постели, дрожа от холода. Все окна в комнате были широко распахнуты, а дверь спальни судорожно хлопала от сквозняка.
Джордж вскочил с кровати и побежал закрывать окна. Кэти собрала одеяла с пола и швырнула их на кровать. Супруги задыхались от внезапного пробуждения, они слышали завывание ветра, гулявшего по коридору второго этажа, хотя дверь в комнату захлопнулась.
Джордж рывком открыл ее, и очередной порыв ветра резко обдал его уличным холодом. Включив свет в коридоре, он ужаснулся: двери в швейную комнату и в гардеробную были открыты, и штормовой ветер беспрепятственно врывался в дом через распахнутые окна. Только спальня Мисси оставалась заперта.
Сначала Джордж вбежал в гардеробную, сражаясь с жестокими порывами ветра, и попытался силой закрыть окно, обращенное к реке Амитивилль, но он не смог сдвинуть с места раму. Он неистово бил кулаками по защелке, в какой-то момент рама подалась и встала на место.
Он остановился, пытаясь перевести дыхание и дрожа всем телом. Ветер уже не гулял свободно по дому, но Джордж по-прежнему слышал его звериное завывание снаружи. В доме теплее не стало. Джордж еще раз окинул комнату взглядом и вдруг вспомнил о Кэти.
– Милая! – позвал он. – С тобой все в порядке?
Кэти, следуя за мужем, бросилась в коридор. Она тоже увидела, что все окна и двери, кроме той, что вела в спальню Мисси, открыты нараспашку. Сердце матери заколотилось часто-часто, она бросилась в комнату малышки. Едва переступив порог, Кэти включила свет.
В комнате было тепло, почти жарко. Все окна были закрыты на замки, а Мисси крепко спала в своей постели. В помещении что-то двигалось. Кэти увидела, что детское креслице у окна медленно раскачивалось взад-вперед. В этот момент она услышала голос мужа:
– Милая! С тобой все в порядке?
Джордж вошел в спальню. Жара, по его ощущениям, была неимоверной, словно в комнате кто-то развел большой костер. Джордж заметил все и сразу: и то, что девочка безмятежно спала, и жену, стоявшую у кровати Мисси, ее испуганный взгляд, полный недоверия, и маленькое креслице, качающееся взад-вперед.
Он сделал шаг по направлению к креслицу, оно тут же замерло. Джордж остановился, застыл и осторожно махнул рукой Кэти, сказав:
– Отнеси ее вниз! Поспеши!
Кэти, не сказав ни слова, подчинилась. Она взяла на руки малышку, выхватив ее из постели вместе с одеялами и простынями, и поспешила вон из комнаты. Джордж немедленно последовал за ними и захлопнул дверь, даже не потрудившись выключить свет. Кэти осторожно спустилась по ступенькам вниз на первый этаж. В коридоре стоял ледяной холод. Джордж в это время побежал наверх в спальню Дэнни и Криса.
Несколько минут спустя он спустился с третьего этажа и увидел, что Кэти сидит в темной гостиной. Она не выпускала Мисси из рук; маленькая девочка по-прежнему крепко спала у нее на коленях. Джордж включил свет; люстра заиграла огнями, тени тут же разбежались по углам.
 
Кэти повернулась спиной к камину и вопросительно посмотрела на Джорджа.
– С ними все в порядке, – кивнув, промолвил Джордж. – Оба спят. Там холодно, но в остальном – все нормально.
Кэти облегченно вздохнула. Джордж заметил, что в холодном воздухе повисло легкое облачко пара.
Джордж начал поспешно разводить огонь в камине. Пальцы его онемели, он вдруг понял, что все это время он бегал по промерзшему дому босиком, в легкой пижаме, на которую не успел ничего набросить. Наконец, ему удалось разжечь небольшое пламя, он начал раздувать его, размахивая газетой, как веером, пока не вспыхнули старые щепки для растопки. Склонившись перед камином, он слышал, как воет ветер снаружи. Затем повернулся и взглянул на Кэти через плечо.
– Который час?
Джордж Лютц вспоминал позднее, что в тот момент это было единственное, что пришло ему в голову. Он надолго запомнил выражение лица Кэти в ту минуту, когда задал этот вопрос.
– Полагаю, сейчас около… – Но перед тем, как закончить фразу, Кэти ударилась в слезы, и все ее тело затрясло от горьких рыданий. Всхлипывая, она укачивала Мисси.
– Джордж, я испугалась до смерти!
Джордж встал и подошел к жене и дочери. Он присел на корточки перед креслом и обнял обеих.
– Не плачь, дорогая, – прошептал он. – Я здесь. Никто не тронет ни тебя, ни нашу малышку.
На какое-то время все трое словно замерли, оставаясь каждый в своем положении. Мало-помалу огонь разгорался все ярче, в комнате стало теплеть. Джорджу казалось, что ветер на улице стал стихать. Через какое-то время он услышал, как в подвале щелкнула масляная горелка, и это означало, что было ровно шесть часов утра наступившего Нового года.
К девяти часам температура в доме 112 по Оушен-авеню поднялась до 75 градусов. На смену ледяному холоду в дом пришло уютное тепло. Джордж осмотрел каждое окно от первого этажа до третьего. Не было никаких видимых доказательств того, что кто-то мог испортить оконные замки. Джордж так и не понял, как и почему могло такое произойти.
Вспоминая этот эпизод позднее, он рассказывал, что в то время они с Кэти не могли найти никаких иных причин, почему рамы повели себя так, а не иначе, кроме причуд и капризов природы: порывы ветра ураганной силы каким-то образом распахнули все окна. Джордж так и не смог ответить на вопрос, почему это случилось только на втором этаже и больше нигде в доме. Внезапно его охватило желание отправиться к себе в офис. Был праздничный день, там, конечно же, никого не было, но он понимал, что обязан проверить работу своей компании.
В акционерном обществе Уильяма X. Парри работали четыре группы инженеров и геодезистов. Фирма разрабатывала планы и чертежи для таких проектов, как крупнейший на тот день строительный комплекс в Нью-Йорк Сити, Глен-Оукс-тауэрс в Лонг-Айленде; кроме этого, компания отвечала за планирование проекта реконструкции в районе Джамейка в Куинсе, а также проводила несколько топографических съемок для крупных корпораций. Планирование каждого дня было довольно сложным делом, на несколько недель Джордж возложил эту обязанность на одного из составителей проектов, опытного сотрудника, который работал еще у отца и деда Джорджа.
В течение всего года после того, как Джордж, унаследовав компанию у своих родителей, полностью взял ее под свой контроль, главной его заботой было получить деньги с города и строительных компаний, которые пользовались его услугами. Заработная плата и расходы компании были намного больше, чем во времена, когда был жив его отец. Кроме того, нужно было оплачивать стоимость шести автомобилей и оборудования новой полевой техники. Джордж понял, что дал слабину, и теперь следует снова возложить на свои плечи долю обязанностей.
В десять утра встал из постели отец Манкусо. Спал он мало, потому что в течение ночи несколько раз поднимался, чтобы, как советовал доктор, смазать руки, покрытые волдырями, мазью «Буровз солюшен». Священник проснулся еще в семь утра; хотя у него был грипп, он чувствовал себя гораздо лучше, лежа в постели.