Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки

Проезжая мимо парка Викуахик – трехсотакрового пространства на юге, созданного сыновьями человека, который спроектировал Центральный парк Нью-Йорка, – мы слышим, как смеются и играют в пятнашки маленькие дети. Окрестности там аккуратные и уютные, пригород напоминает эпоху трамваев и скромных доходов: трехэтажные дома, разделяющие их лужайки и по автомобилю у каждого подъезда.
В этом многообещающем американском районе середины прошлого века вырос Филип Рот. Перед домом его семьи на Саммит-авеню есть мемориальная доска. Это скромный милый дом в нескольких милях к западу от парка. На протяжении всей карьеры Рот поддерживал с Ньюарком романтические (если не серьезные) отношения. Но его, безусловно, лучшее высказывание о Нью-Джерси и литературных амбициях прозвучало в романе «Другая жизнь»: «Набирая из ресторана свой домашний номер, Генри вспомнил, как после лекции, во время вопросов, один студент спросил Натана, пишет ли тот ради бессмертия. Натан рассмеялся и дал ответ, достойный его покойного брата: “Если ты из Нью-Джерси, ты можешь написать тридцать книг, получить Нобелевку, дожить до седых волос и девяноста пяти лет – и все равно маловероятно, хотя и не невозможно, что, когда ты умрешь, в твою честь назовут стоянку с туалетом на шоссе Джерси Тернпайк. И поэтому тебя будут долго помнить, но в основном маленькие дети, которые сидят на заднем сиденье машины, а потом наклоняются вперед и просят: папа, пожалуйста, остановись у Цукермана – мне нужно пописать”. Для писателя из Нью-Джерси это самое реальное бессмертие, на какое только можно рассчитывать» [7].
Группы детей постарше бродят по переулкам, начинают свои выходные у магазинов и на тротуарах, крича, флиртуя и выпячивая грудь, как это делают подростки повсюду, зависшие в этом неловком прыжке между играми в сквере и взрослой жизнью. На одном углу мы останавливаемся, когда высокий, гордый и блестяще лысый отец одной рукой хватает под мышку малыша, а другую протягивает мальчишке постарше, чтобы перейти улицу. Он кивает и улыбается знакомому через дорогу. В вечернем воздухе разносятся звуки и запахи кухонь. Обычный летний вечер – такой длинный, что кажется вечным, и настолько совершенный, что может быть только мимолетным.
Когда мы проезжаем мимо пустых домов Сета Бойдена – невысоких кирпичных зданий, ныне заброшенных и заколоченных, – смартфон лейтенанта Каррильо громко чирикает. Приложение сообщает, что примерно минуту назад в нескольких кварталах от нас было произведено семь выстрелов. Каррильо нажимает пальцем иконку на экране. Тут же открывается карта перекрестка, где, по мнению приложения, были произведены эти самые выстрелы, и звучит аккомпанемент – семь быстрых хлопков: два, короткая пауза, потом три, опять пауза, и еще два. Это не похоже на перестрелку из двух или нескольких пистолетов: все хлопки звучат одинаково, будто все пули выпущены из одного и того же оружия, с одного и того же места.
Приложение называется ShotSpotter, и по состоянию на декабрь 2019 года его использовали полицейские управления более чем в ста городах Америки [8]. Предпосылка довольно проста: в этих городах массивы установленных акустических датчиков обучены распознавать выстрелы и сообщать о них полиции в реальном времени. В Ньюарке датчики обычно устанавливаются на светофорах и выглядят как белые бриллианты. Когда такие датчики распознают что-то похожее на выстрел, они определяют его местоположение на карте города, а затем предупреждают акустических аналитиков ShotSpotter. Те подтверждают, что датчики зафиксировали именно выстрел, а не звук металлической двери или выхлопной трубы грузовика. Затем в полицию поступает оповещение: сколько выстрелов, из скольких стволов и где.
Каррильо становится серьезным, ускоряется и включает полицейский радиоканал. Каждый перекресток мы проезжаем с сиреной и мигалкой. От диспетчера пока ничего, но по мере приближения к месту происшествия видим подъезжающие со всех сторон полицейские джипы.
 
Приложение сообщает, что стреляли с территории огромного кладбища, примыкающего к школе. Кладбище окружено высоким сетчатым забором, увенчанным тремя рядами ржавой колючей проволоки. Мы тормозим перед запертыми воротами. Кроме нас, у края дороги уже припарковано семь полицейских машин. Двое офицеров стоят на возвышенности за школой и осматривают кладбище: не бежит ли кто. Остальные патрулируют периметр.
С одной стороны, в этой сцене не было ничего необычного: в полицию поступил сигнал о стрельбе, сотрудники выехали на место происшествия и попытались найти стрелявшего. Но кое-что всего десять лет назад показалось бы нам немыслимым. Десяток офицеров прибыли на место происшествия не потому, что адрес им дал диспетчер или лейтенант, а потому, что это сделали их смартфоны.
Возможно, не стоит удивляться, что иногда телефоны отдают приказы правоохранителям. В конце концов, мы все так живем. Но за день до поездки с лейтенантом Каррильо я провел некоторое время с его начальником Энтони Эмброузом, руководителем отдела общественной безопасности Ньюарка. (Мэр Ньюарка Рас Барака объединил городскую полицию, пожарную и аварийную службу в одну структуру, которую теперь возглавляет Эмброуз.)
Большой, лысый, широкоплечий, с типичным говором уроженца Джерси, Эмброуз идеально подходит на эту роль. Он поступил на работу в полицейское управление Ньюарка в 1986 году. Как он сам объяснил, в те времена единственное, что можно было компьютеризировать, это бензиновый насос на заправке. Полицейские вели учет своих действий в служебном журнале при помощи шариковой ручки. Диспетчеры записывали задания на картонных карточках, которые затем хранились три года. Чтобы обозначить место происшествия, офицер втыкал в настенную карту канцелярскую кнопку и подкрашивал ее: красный цвет означал убийство, черный – грабеж.
Эмброуз рассказывает об этих подробностях с ироничной нежностью, но без ностальгии. По его словам, переход к цифровой информации и хранению облегчает работу полиции: с помощью компьютера можно отлично вести записи, вычерчивать схемы преступлений и определять координаты транспортных средств. Он добавил: в прежние времена сбор досье на жертву убийства, включая не только имя, адрес и возраст, но любые аресты, приговоры и задержания, а также известных сообщников и членов семьи, занимал пару добрых дней. Теперь вся эта информация доступна по одному щелчку мыши на планшете офицера или встроенном автомобильном компьютере.
И все же, по его словам, в итоге большинство полицейских просто обслуживают компьютер. Полиция перестала действовать на упреждение. Системы GPS отслеживают движение офицера. Компьютеризированная диспетчерская служба фиксирует, что он делает и как долго. Поскольку отслеживается, записывается и оценивается каждая минута и каждый шаг, сотрудники полиции вряд ли станут тратить неструктурированное время на то, чтобы пройтись по своему району и ближе познакомиться с людьми.
Трудно определить, как прекращение этой практики влияет на уровень преступности – ведь несостоявшиеся разговоры подсчитать или измерить невозможно. Но стоит хотя бы поинтересоваться, что именно мы теряем, когда учреждение живет и умирает по одной и той же шаблонной схеме. После одного судебного постановления о неконституционности политики в сфере задержания и обыска Управление полиции Нью-Йорка (NYPD) выпустило новые инструкции, которые позволяли показывать ожидаемую положительную статистику [9]. Это, конечно, не аргумент против технологий, но показывает их ограниченность.
Есть и другие ограничения, которые стоит учитывать. ShotSpotter можно похвалить за многое. Информация о выстрелах слишком часто теряется. Периодически стрельба происходит в пустынных местах, и ее никто не слышит, а тот, кто все-таки слышит, ожидает, что в полицию позвонят другие. Может быть, люди, слышавшие выстрел, не привыкли доверять полиции и поэтому ни о чем не сообщают. Возможно, они опасаются возмездия. Но никто не хочет жить в районах, где часто происходит насилие с применением огнестрельного оружия. Если ShotSpotter может помочь в поимке преступников, которых иначе бы не поймали, – он служит добру, верно?