Безжалостный соперник (ЛП)

Однажды в первую неделю, когда Руслана выносила мусор, а я только что вернулась с очередной бессмысленной прогулки, чтобы избежать его, Ники поспешил к стеклянному окну между нами и прижал к нему руки. Я сделала то же самое, мгновенно притянутая к нему, как магнитом.
— Ты наказываешь меня? — спросил он без тени гнева в голосе.
Я недоверчиво рассмеялась.
— И зачем мне это?
— Ты точно знаешь, зачем.
— Вау, Ники. Сильно раздутое эго?
Он бесстрастно изучал меня. Я чувствовала себя самой большой идиоткой в мире. Он попробовал другую тактику.
— Мы до сих пор друзья?
Я бросила на него сочувствующий взгляд, который ненавидела. Так смотрели на меня популярные девушки в школе, когда я говорила что-то занудное или непристойное.
— Это нормально, если я не хочу проводить с тобой все лето, ты же знаешь.
— Полагаю так. — Он так внимательно смотрел на меня, что мне казалось, что он раздевает меня по части моей лжи, по одному пункту за раз. — Но, похоже, ты не хочешь провести со мной ни минуты.
— Хочу. Я поплаваю с тобой завтра. О, подожди. — Я щелкнул пальцами. — Я пообещала папе, что пойду к нему в офис и помогу его секретарям с документами.
— Я проигрываю в подшивке документов? — Его глаза вспыхнули.
— Как угодно, Ники. Это опыт работы. В любом случае, нам обоим следует подумать о том, чтобы найти работу на лето в следующем году. Мы слишком стары для этого.
Он сузил глаза, переводя взгляд с перил на меня. Я покачала головой. Я не хотела, чтобы он умер. Я имею в виду, ладно, может быть, немного, потому что он отверг меня, и это было больно, но я знала, что не выживу, если с ним что-нибудь случится.
— Не пересекай барьер, — предупредила я. У меня было ощущение, что мы говорили о гораздо большем, чем просто перила.
Но он сделал шаг. Вот-вот переступит. Я вздрогнула.
Мать позвала его вернуться. Он улыбнулся.
— Для тебя, Арья, я мог бы.
***
И он сделал.
После девяти мучительных дней, перемежающихся выходными, полными криков в подушку. Я зашнуровала кроссовки, готовясь к бесцельному блужданию по Манхэттену во второй половине дня, чтобы избежать встречи с ним. Руслана отсутствовала, покупала продукты, а мои родители были на работе и на уроке тенниса соответственно. В доме было тихо, если не считать Фифи, ши-тцу, которая громко лаяла на новую статую, которую Беатрис выиграла на аукционе в минувшие выходные. В этой собаке было бесконечное количество милоты и глупости.
Боковым зрением я заметила движение на своей террасе, а когда повернула голову, чтобы лучше рассмотреть, то увидел, что Ники висит между жизнью и смертью.
Я вскочила с кровати и побежала на балкон.
— Дурак! — Я плакала, мое сердце билось пять тысяч раз в минуту.
Но Ники был гибким и спортивным, он прыгнул в безопасное место и уже отряхивал руки, прежде чем я открыла балконную дверь.
— Ты мог умереть! — Я толкнула его в свою комнату, за перила.
— Не повезло, принцесса с серебряной ложкой.
Я ненавидела и наслаждалась этим прозвищем в равной степени. Раскопки раздражали, но он назвал меня принцессой.
— Ну, я могла быть голой!
— Мне могло повезти, — мягко ответил он, закрыв за нами дверь и прислонившись к комоду, скрестив лодыжки. Его лицо выглядело мягким, но напряженным. Как картина маслом. Я хотела плакать. Это было несправедливо, что он не был моим. И было несправедливо, что даже если бы он мог быть им, нам всегда приходилось бы держать это в секрете. — Нам нужно поговорить, приятель.
То, как он произнес слово «приятель» , подсказало мне, что он больше не считает меня таковым.
— Поторопись. — Я встречаюсь с друзьями через полчаса.
— Нет, не встречаешься.
Скрестив руки на груди, я уже была в обороне. Я чувствовала себя глупо. До сих пор мы с Ники были родственными душами. Связаны невидимой связью. Двое забытых детей в большом городе. Несмотря на то, что мы были из разных слоев общества, у нас было так много общего. Теперь все казалось неправильным. Он одержал верх. Он знала, что я люблю его таким. Баланс сместился.
 
— Слушай. — Он потер затылок своих обсидиановых волос. — Я сошел с ума, ясно? Не то чтобы я не хотел тебя целовать. Просто мне бы очень хотелось, чтобы мои яйца были целыми к тому времени, когда я пойду в старшую школу, и… ну . . .
— Ты не можешь гарантировать, что это произойдет, если мой папа застанет нас вместе, — закончила я за него.
Он улыбнулся, улыбка, которая говорила мне, что ему плевать на то, что мой отец думает о нем, только на последствия, которые могут последовать, если он пойдет ему наперекор.
 — В двух словах, да.
Я сделала шаг вперед, опустив руки по бокам.
— Я знаю, что мой отец чрезмерно опекает меня. Это дело Аарона…
— Нет, — решительно сказал Ники. — Это история богатого и бедного мальчика.
— Папа не такой, — запротестовала я.
— Он именно такой, с половиной. Честно? Если бы ты была моей дочерью, я бы тоже не хотел, чтобы ты была рядом со мной.
Его убежденность говорила мне, что нет смысла пытаться убедить его в обратном.
— В любом случае, я бы никогда не предложила, если бы думала, что нас поймают. Мне жаль. Я был глупой. И безрассудной. И…
— Арья?
— Да?
— Я еще не закончил говорить.
— Ой. — Невидимая лента затянулась вокруг моей шеи. — Извини. Эм, продолжай.
— Как я уже сказал, если бы ты была моей дочерью, я бы не хотел, чтобы ты была рядом со мной. — Он сделал паузу. — Но поскольку ты не моя дочь, я решил, что твоя театральная штучка стоит того, чтобы рискнуть. Не потому, что хочу тебя поцеловать, — он предостерегающе поднял палец, — а потому, что не хочу лишать мир новой Мерил Стрип.
Все в моем теле содрогнулось.
— Эй, я тоже не хочу тебя целовать. Но я хочу стать актрисой.
Я должна была чувствовать себя хуже, чем я чувствовала себя из-за этой лжи. В конце концов, мое желание стать актрисой было сродни моему желанию стать цирковым клоуном. То есть, не совсем. Или не совсем. Но так или иначе, я говорила себе, что цель оправдывает средства.
— Я ожидаю два билета на любой фильм, в котором ты будешь сниматься, когда вырастешь. И лимузин, который будет ждать у моего дома, чтобы отвезти меня туда. — Ники все еще покачивал пальцем.
— Лимузины немного устарели.
— Мои яйца, мои правила.
— Что еще?
— Лучше бы это был не плохой фильм. Если ты сыграешь Деми Мур в «Ничего, кроме неприятностей », клянусь Богом, Ари, я умываю руки перед тобой навсегда.
У меня вырвался сдержанный смех.
— Отлично. — Я убрала выбившиеся пряди волос с лица. — Я пришлю лимузин и заставлю тебя гордиться, если ты пообещаешь привести девушку не красивее меня в качестве свидания.
— Во-первых, это не переговоры. Я тот, кто берет на себя весь риск. Во-вторых, полегче. — Он покачивался на носочках, немного смущенный. — Я действительно не знаю никого столь же красивого, как ты.
Тишина между нами вдруг стала тяжелой. Полная вещей, которые мы слишком боялись сказать. Он прочистил горло.
— А еще, если ты не составишь мне компанию, мама заставит меня вычистить твой потолок. Так что тебе лучше таскать задницу из этой комнаты, или вся эта сделка провалится.
Бездыханная истерия охватила мое тело. Это происходило. Николай Иванов собирался меня поцеловать.
— Подожди меня в библиотеке, — приказала я.
— Ладно. — Он повернулся, чтобы уйти.
— О, и Ники?
Он остановился, но не обернулся.
— Если ты снова перепрыгнешь через перила, тебе не нужно беспокоиться о том, что ты упадешь. Я убью тебя сама.
***
Он стоял ко мне спиной, когда я вошла в библиотеку.
Что-то заставило меня остановиться на пороге и впитать в себя вид этого мальчика, которого я любила, глядя на Нью-Йорк, раскинувшийся перед ним, руки сцеплены за спиной, стойка прямая, вид не менее мощный, чем у города, который ежедневно пожирал мечты и надежды.