Святой (ЛП)

Я понимаю, что он прав, но я знаю, его тоже никогда не привлекали к ответственности. Он, Джон Эрик и Финнеган все живут в мире, которого я просто не понимаю, где они могут делать ужасные вещи с людьми, никто и глазом не моргнет, все продолжают им поклоняться. Это приводит в бешенство, и хотя я знаю, что Сэйнт никогда бы не сделал того, что сделали Джон Эрик и Финнеган, он далеко не невинен.
Просто посмотри на все, что он сделал со мной.
Хотя почему? Почему я ?
Я хочу спросить, но знаю, что сейчас не время. Он уже защищается и проявил слишком много милосердия, спасая меня. Я сомневаюсь, что получу от него что-то еще сегодня вечером.
Тем не менее, он удивляет меня, когда проводит большим пальцем по центру моих губ, хрипло произносит: — Перестань подвергать себя опасности, моя глупая маленькая мазохистка, — а затем отпускает меня.
Через несколько минут мы подходим к моему зданию общежития, и я задерживаюсь у двери, раздумывая, стоит ли мне сказать что-нибудь еще. Я уже поблагодарила его. Он стоит и ждет, пока я что-нибудь сделаю, его лоб раздраженно нахмурен.
— Ну, думаю, еще раз спасибо, — наконец говорю я и знаю, что это звучит весьма неубедительно.
— Неважно, — рычит он, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Просто иди спать. Ты и так потратила впустую достаточно моего времени.
Его ответ раздражает меня, тяжело вздыхая, я распахиваю дверь своего общежития. Войдя внутрь, я останавливаюсь, позволяя двери закрыться за мной, и наблюдаю через окно, как он уходит.
Я не иду в свою комнату. Вместо этого я иду прямо к Лони. Я должна рассказать ей, что выяснила о нападении Ника, не хочу ждать до утра.
Дойдя до ее двери, я поднимаю кулак и стучу, не заботясь о том, что потревожу весь этаж. Проходит всего несколько мгновений, прежде чем она открывается, Лони стоит на пороге в халате и полотенце, обернутом вокруг ее кудрей, глядя на меня огромными карими глазами, пока Дорито трется о ее голую ногу.
— Мэл? Что случилось? Почему ты так колотишь в мою дверь?
Я толкаю ее обратно в ее комнату и закрываю за собой дверь.
— Лони, только что кое-что произошло, и я думаю, что выяснила что-то очень важное.
Она моргает, и я, возможно, подавляю ее своей маниакальной энергией.
— Что ты выяснила? — спрашивает она. — Что произошло?
Я хватаю ее за руку и тащу к кровати, сажусь и призываю присоединиться ко мне. Когда она успокоилась, я делаю глубокий вдох и начинаю свой рассказ.
— Я должна была встретиться с Лиамом в библиотеке для нашего проекта по английскому языку, но пока я искала его, я наткнулась на Джона Эрика и Финнегана. Они были … они мучили первокурсника. Я думаю, что он был футболистом.
— Хорошо, — медленно говорит она, краем полотенца вытирая струйку воды с виска.
— Я прервала их, и они набросились на меня.
— О Боже мой! С тобой все в порядке?
Я киваю.
— Я не была сначала, не совсем, но потом Сэйнт спас меня.
— Сэйнт?! — Ее глаза-блюдца. Конечно, эта новость была для неё самой шокирующей на данный момент.
Я пренебрежительно машу рукой.
— Да, да, сейчас он не в центре внимания.
— Если Сэйнт Анжелл, спасающий тебя, не является центром твоей истории, то что, черт возьми является?
Я хватаю ее за плечи и смотрю ей прямо в глаза.
— Лони, послушай меня. Я не думаю, что Сэйнт напал на Ника. Я думаю, это сделали Джон Эрик и Финнеган.
Она судорожно вздыхает, и ее лицо снова бледнеет.
— Что? Что заставляет тебя так думать?
— Их действия, то как они охотились за этим ребенком. То, что они… я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить, — планировали сделать с ним. Это было то же самое, что, по твоим словам, случилось с Ником.
Она долго молчит, и я не знаю, поняла ли она точно, что я сказала.
— Лони? Ты в порядке?
— И так … Брэндон не защищал Сэйнта. Он защищал этих придурков?
— Я так думаю, — отвечаю я мягким голосом.
Ее глаза внезапно вспыхивают яростью. Она выглядит убийственно, когда вскакивает на ноги, расхаживая по своей комнате.
 
— О боже. Все это имеет смысл. Я имею в виду, я всегда задавалась вопросом, почему он защитил Сэйнта из всех людей, и… — Сжимая кулаки, она прерывисто вздыхает и направляется к двери.
— Я собираюсь убить этого ублюдка.
Инстинкт заставляет меня погнаться за ней. Я бросаюсь к двери, чтобы не дать ей выскочить в коридор.
— Что ты делаешь? — Спрашиваю я. — Куда ты направляешься?
— Я собираюсь найти Брана, отрезать ему яйца и засунуть их ему в глотку!
Я поднимаю руки и отчаянно качаю головой.
— Нет, нет, это плохая идея.
Я думаю о Джоне Эрине и Финнегане и о том, что они могут сделать с нами обеими, если мы начнем распространять слухи о том, что они ответственны за нападение на Ника. Нам нужен план, прежде чем мы сможем распространить эту информацию.
— Сделай вдох, Лони. Ты сейчас плохо соображаешь. К тому же, ты в халате.
— Говорит девушка, которая ударила Тватиану, когда была в полотенце, — сердито указывает она.
Закрыв глаза, проходит несколько секунд, прежде чем она мягко спрашивает:
— Ты знаешь, каким ужасом это было для Генри и его семьи?
В ее глазах стоят слезы, когда она снова смотрит на меня, и это разбивает мне сердце.
— Я не знаю — тихо говорю я. — Но я могу только представить, что это был ад.
— Брэндон знал! Он знал и ничего не сказал. Все это время я по глупости думала, что он держал рот на замке, потому что боится Сэйнта, а не потому, что беспокоится о своей драгоценной футбольной команде.
— Я знаю, знаю.
Я беру ее за плечи и веду обратно к кровати. — Все будет хорошо. Мы сможем всё выяснить. Тебе просто нужно дышать.
Я тренирую ее несколькими глубокими вдохами, пока она не успокоилась настолько, что мы можем говорить более рационально.
— Что нам делать, Мэл? — шепчет она, кладя голову мне на плечо.
Я тяжело вздыхаю и качаю головой.
— Я еще не уверена. Нам нужно серьезно подумать об этом, хорошо? Не делай ничего безумного, пока у нас не будет плана.
Она выглядит нерешительной, чтобы согласиться, но, наконец, кивает.
— Хорошо. Пока у нас не будет плана.
Я обнимаю ее, надеясь заверить, что все будет хорошо, даже если я сама не уверена, что верю в это.
На следующий день происходит что-то очень странное. Когда я работаю из-за моего наказания в столовой, после завтрака, я окаменеваю, когда внезапно входит Джон Эрик. Он замечает меня и встаёт на месте, я чувствую, как у меня сжимается живот, но не потому, что я его боюсь.
Нет, это потому, что у него испорченное лицо.
Он выглядит так, словно попал в автомобильную аварию. Его кожа покрыта уродливыми темными синяками, нижняя губа разбита, а один глаз заплыл и закрыт.
Что, черт возьми, случилось ?
Он лихорадочно озирается по сторонам, как будто что-то ищет.
— Шлюха, — рявкает он с другого конца комнаты, но, произнося это, он выглядит напуганным до безумия. Прежде чем я успеваю вставить хоть слово, он снова вылетает в коридор.
Я в шоке.
Что, черт возьми, это было ?
С этого момента все становится ещё более странным. Я прихожу на урок английского и вижу, что Лиам сидит на стуле рядом с моим. Неуверенными шагами я подхожу к нему и хмурюсь, когда он улыбается мне, как будто ему смешно.
— Что тут смешного? — Спрашиваю я.
Он наклоняет голову и окидывает меня взглядом своих карих глаз.
— Ничего. Ты просто не можешь держаться подальше от неприятностей, не так ли?
Я устраиваюсь на своем месте рядом с ним и бросаю на него мрачный взгляд.
— О чем ты говоришь?
Он пожимает плечами, эта забавная маленькая улыбка никогда не покидает его лица.
— Извини, что я не пришел вчера вечером, — говорит он, обходя мой вопрос стороной.
Я хочу надавить на него, чтобы он раскрыл, что он имел в виду, но решаю этого не делать. Он разговаривает со мной, а не сверлит взглядом. Мне нужно принимать победы такими, какими они приходят ко мне.