Начало пути (СИ)
Первая — вот почему я реагирую на этот взгляд, как животное. Есть весьма крепкое подозрение, таким образом псионик чувствует псионика. Но до конца, конечно, не уверен.
Федя был первым собратом, которого я увидел воочию, и состояние его оставляло желать лучшего. В любом случае рядом с ним ничего подобного не испытывал. Но у нас встреча специфическая вышла, скомканная.
Поэтому, насчёт постороннего псионика, который прячется и следит за мной — лишь предположение. Хотя теоретически оно выглядит притянутым за уши. Возраст должен быть не старше шестнадцати. И то, такой предел — больше исключение из правил. Редко способности просыпаются поздно, как у того же Феди. В основном псионики попадают в руки особистов гораздо раньше. Получается, за мной следит подросток? Либо младше меня, либо мой ровесник. Ну…странно, конечно.
Вторая вещь, которую я понял, — мне кровь из носа надо увидеть эту долбанную защиту. Кулон на шее Ликвидатора ничего толком не мог объяснить, потому что я толком его не рассмотрел. Был занят совсем другим. Спасал сраную жизнь Романовского. Надо было бросить его в том кабинете, чтоб он сдох от потери крови. А самому…Не знаю, что самому. Тоже, наверное, сдохнуть. Там без вариантов было бы.
Хорошо, Шереметев уточнил, что в офисе Корпорации имеется защита. Круто было бы, начни я применять способности, а меня бы там, к примеру, вывернуло наизнанку.
— Чего задумался? Дар речи потерял? — Шереметев толкнул меня в бок локтем. Он упорно хотел слышать, как сильно я в восторге от их Корпорации.
Мы уже прошли через стойку администраторов, расположенную почти рядом со входом, и теперь на полностью стеклянном лифте поднимались вверх. Лифт, кстати, располагался так, что практически вся кабина была на улице. То есть я смотрел вниз, сквозь рубиновый цвет. От этого люди, машины, деревья, парк — все выглядело каким-то кровавым, что ли. Извращение, честное слово.
— Ага. Точно. Потерял дар речи. — Я кивнул, стараясь не выдать себя сарказмом. — Потрясающий креатив. Тут не то, что речь, тут и зрение со слухом пропадёт.
— Да…Отец гордиться всем этим. — Никита очертил рукой круг, видимо, подразумевая рубиновое безумие, в котором мы сейчас находимся.
— Ну, если это его главная гордость… — Тихо высказался я себе под нос. А потом чуть громче добавил. — Понимаю его целиком и полностью.
С нами в кабине лифта стояли двое мужиков. Они встретили Наследника внизу. Такое ощущение, будто ждали. Хотя, может и так. Может, камеры слежения передают координаты места, где находится сын бенефициара. Все-таки, достаточно ценный приз.
Мужики имели весьма характерный вид. Черные костюмы, строгие пиджаки, галстуки, суровые лица с квадратными подбородками. Взгляд у обоих — холодный, сканирующий. Так понимаю, они из службы безопасности Корпорации.
— Никита Алексеевич, что ж Вы без предупреждения? — Сказал один из мужиков, направившись нам навстречу, едва мы прошли через двери, которые автоматически разъезжались в стороны, стоило кому-то приблизиться.
— Соскучился по отцу. Я должен отчитываться? Хочу, приеду без предупреждения. Хочу, предупрежу, но не приеду. Понятно, Леонид?
— Извините. — Мужик даже бровью не повел. Ни один мускул на лице не дрогнул. Хотя он старше Никиты раза в два, а пацан с ним разговаривает, как хрен пойми с кем. — Идемте, мы Вас с другом проводим.
Интересный момент, этот Леонид сам определил меня в список друзей Никиты. Шереметев даже не озвучивал, кто явился с ним, если что. Видимо, априори предполагается, привести сюда Наследник может только друга.
Нас в итоге проводили не только до лифта, но и в лифте. Мы поднялись на самый верхний этаж. Оказалось, кабинет главы Корпорации был именно там. Причём, когда двери лифта открылись, мы уже вышли прямо непосредственно в кабинете. Хотя, назвать кабинетом большое пространство со стеклянной крышей, дендрарием и зоной отдыха — язык не повернется.
— Сын… — С балкона, заставленного небольшими деревцами в кадках, цветами в специальных вазонах и самыми настоящими пальмами, появился мужчина.
Зачем балкон, если вся стена сделана из стекла, не знаю. Может, даже владельцу Корпорации иногда хочется посмотреть на мир не через этот ужасный рубиновый цвет.
Выглядел мужчина точь-в-точь как Никита, только старше. Особенно в глаза бросались его огромные уши. Наследник явно пошел в отца. Это всяко лучше, чем представить мать Никиты с такими же ушами.
— Алексей Митрофанович, мы нужны? — Спросил тот самый Леонид, из службы безопасности и повел взглядом в мою сторону, намекая на присутствие посторонних.
— Нет, Леня, идите. Сами тур разберёмся. Свободны. — Бенефициар «Рубина» махнул рукой, отпуская своих верных псов. Очень, кстати было похоже на это. Будто Шереметев-старший — хозяин, а парни из охраны Корпорации — его псы.
— Пап, познакомься. — Никита указал в мою сторону рукой, — Антон Лерманов. Он — племянник Сергея Сергеевича Романовского.
Если бы я в этот момент не наблюдал пристально за отцом Наследника, я бы не заметил, как слегка, совсем чуть-чуть, сузились его глаза. Он словно зафиксировал мое изображение в своей памяти. И, пожалуй, слегка удивился. Видимо, не ожидал от своего сына такой широты взглядов на тех, кого он выбирает в друзья. Насколько мне известно, Корпорации ненавидят Ликвидатора открыто, а тот так же открыто доставляет им различные неудобства. Думаю, Шереметев-старший вряд ли оценил демократичность взглядов Наследника.
— Ах, да…Тот самый…слышали, слышали…– Бенефициар резко сменил направление и вместо того, чтоб обнять сына, как планировал изначально, потому что шёл Алексей Митрофанович в его сторону, широко раскинув руки, Шереметев-старший приблизился ко мне.
Смотрел с интересом, но вежливо. Без высокомерия или чего-то подобного. Можно было бы даже решить, что я ему приглянулся. Можно….Но не нужно. Без всяких способностей, без телепатии знаю, что каждый бенефициар спит и видит Романовского в гробу. А соответственно, всех его родственников тоже. И неважно, насколько близкая степень родства.
— Приятно познакомиться. — Бенефициар крепко, по-мужски, пожал мою руку. — Присаживайтесь.
Он указал в сторону диванов, которые стояли полукругом рядом с большим, просто огромным столом.
— Обычно в это время провожу встречу с советом директоров. Это, конечно, не те директора, как в обычных коммерческих организациях. И совет, конечно, не тот. У нас так называют руководителей всех отделов.
Шереметев- старший говорил это мне. Зачем? Не знаю. Я вообще мало хочу вникать в структуру управления Корпорацией. Даже до встречи с Ликвидатором меня в первую очередь интересовала возможность отменить закон об утилизации псиоников. Но точно не внутренняя система работы Корпораций.
— Кушать хотите? — Переключился, наконец, бенефициар на родного сына. А то я уже начал ощущать какой дискомфорт от слишком пристального внимания.
Мы уселись на один из диванов. Я поелозил по нему задницей, слушая характерный скрип.
— Ага. Кожа. — Ответил Никита на мой незаданный вопрос. А потом посмотрел на отца. — Да. Покушать можно. В ресторан спустимся?
— Не нужно. Зачем делать лишние движения? — Отмахнулся Алексей Митрофанович. — Принесут сюда.
Он вынул из кармана пиджака небольшую рацию. Совсем маленькую, аккуратную. Я бы перепутал ее даже с телефоном, если бы не длинная антенна.
— Обед мне, моему сыну и гостю.
— Будут особые пожелания? — Раздался в ответ приятный женский голос.
— Да. Чтоб нам понравилось. — Отрезал Шереметев-старший, а затем, убрав рацию обратно в карман, уселся, наконец, в кресло, которое собственноручно вытащил из-за стола.
— Хочу видеть вас нормально, а не крутиться на этих диванах, глядя вбок, пока глаза не окосеют. — Пояснил он тот факт, что расположился ровно напротив дивана, где сидели я и Никита.
Наследник, кстати, вообще никакого дискомфорта не ощущал. Он либо без меры наивен, либо очень хорошо притворяется. Я, к примеру, при том, что бенефициар буквально сверкал счастливой улыбкой, чувствовал, как сканируют меня его глаза. Алексей Митрофанович очевидно пытался сообразить, насколько любимым племянником для Романовского является новый друг Никиты, и насколько полезным семье Шереметевых может быть это новый друг. То есть, я.