НЕ ВЕРЬ... НЕ БОЙСЯ... НЕ ПРОСИ...(СИ)

====== ГЛАВА 39 Обретенный родственник и утраченное имущество ======
Драко вошел в гостиную – длинную, мрачного вида комнату с высоким потолком и оливково–зелеными стенами, на которых висели грязные гобелены. Весь дом семейства Блэков, когда–то славившегося богатством, пришел в полный упадок. Видимо, кто–то все–таки пытался навести здесь порядок, но сейчас все опять покрылось паутиной, а ковер, стоило поставить на него ногу, испускал клубы пыли. Поттеру, которому дом достался по завещанию от Сириуса Блэка, было наплевать на убогий вид и полный упадок некогда богатого особняка, а члены Ордена Феникса, которые с согласия того же Сириуса Блэка использовали его как свою штаб–квартиру, были заняты только собраниями, абсолютно не интересуясь внешним убранством приютившего их дома.
 Украшением всей гостиной являлся старинный гобелен во всю стену, на котором было вышито золотыми нитями ветвистое генеалогическое древо рода Блэков, бравшего свое начало в глубоком Средневековье. На самом верху гобелена крупными буквами было вышито «Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков», а чуть ниже девиз «Чистота крови навек». «А ведь я тоже принадлежу к роду Блэков», – отстраненно подумал Драко, присаживаясь на диван, обивка которого местами была проедена молью. Сейчас Малфой пребывал в самом дурном расположении духа – хамское поведение Поттера было возмутительно, его вульгарные маггловские оскорбления были отвратительны, а дерзкие выходки – недостойны мага, хотя и полукровки. Драко отлично понимал, что бывший гриффиндорец вряд ли когда–нибудь простит его и, скорее всего, будет ненавидеть до конца своей жизни, но терпеть хамское поведение Поттера было невыносимо, сносить подобные оскорбления было унизительно, а его постоянные угрозы выставить слизеринца из этого дома на улицу приводили Драко в отчаяние. В данный момент он не мог вернуться в Малфой–Мэнор, частично разрушенный Пожирателями Смерти в тот трагический день, когда были убиты его родители. После его поспешного бегства Волдеморт был взбешен новой оплошностью своих прислужников, которые не сумели схватить Драко, и те, чтобы хоть как–то отомстить сыну Люциуса Малфоя и задобрить Темного Лорда, почти полностью уничтожили центральную часть замка. Менее всего пострадало восточное крыло, но и там сейчас невозможно было жить. После случившейся трагедии над частично разрушенным Малфой–Мэнор кто–то из Пожирателей Смерти выпустил в небо Черную Метку. Вскоре на место происшествия прибыли авроры, сумев с большим трудом потушить сильный пожар, охвативший замок. Обо всем этом Драко узнал несколько дней спустя. Сам Дамблдор, придя в его комнату здесь, в доме Блэков, очень деликатно рассказал о разрушении его родового имения и попросил подписать разрешение на обыск, которое было необходимо сотрудникам Министерства Магии. Авроры предполагали, что в многочисленных тайных комнатах и подземных лабиринтах замка могут находиться скрывающиеся Пожиратели Смерти, но вместо укрывающихся прислужников Темного Лорда в темницах Малфой–Мэнора нашли останки зверски замученных Рона Уизли и Габриэль Делакур, о похищении которых Драко до этого момента ничего не знал. Для юного Малфоя, тяжело переживающего трагическую смерть родителей, стало большим ударом узнать о том, что его отец был одним из действующих лиц в похищении Рона с целью шантажа Артура Уизли. Новость о жестокой, мученической смерти младшего из сыновей Уизли, виновным в которой был Люциус Малфой, привела Драко в шок. В то время, когда он гнил заживо на каторге, его отец истязал Рона, пытаясь таким образом получить информацию о местонахождении Гарри Поттера. Узнать после смерти отца о том, что он был садистом и палачом, стало сильным потрясением для Драко, и он решил для себя никогда больше не возвращаться в Малфой–Мэнор, в стенах которого творились такие ужасные вещи, и не восстанавливать имение после разрушения и пожара. Альбус Дамблдор, как глава Ордена Феникса, разрешил бывшему слизеринцу жить в доме Блэков, выделив ему комнату на третьем этаже, но теперь, вернувшись в магический мир, Поттер, единственный владелец дома, выгонял своего школьного врага на улицу на полном законном основании, а Малфою идти было некуда. Дом Сириуса Блэка, являясь штаб–квартирой Ордена, был надежно защищен, и Драко не опасался покушения со стороны Пожирателей Смерти или кого–то из клана Забини, стремившихся отомстить ему за смерть Блейза. В стенах этого дома Малфой был надежно защищен, более того, здесь находился Поттер, а после того, что произошло во время лечебно–оздоровительного сеанса, слизеринец лелеял надежду, что подвернется и более подходящий случай. Тесное соседство с Поттером с каждым днем распаляло желание Драко, по ночам он просыпался от стояка, а во время самоудовлетворения представлял аппетитную, упругую задницу гриффиндорца, забрызганную каплями спермы. Так что у Малфоя была масса причин не покидать этот дом, и необходимо было найти повод, чтобы здесь остаться. Драко поднялся с пыльного дивана и, прихрамывая, подошел к старинному гобелену, чтобы получше его рассмотреть. Он с детства знал историю и генеалогические древа всех чистокровных семей, которые состояли в родстве друг с другом. В самом низу гобелена он увидел свое вышитое имя, от которого тянулась одиночная золотая линия к именам Нарциссы Блэк и Люциуса Малфоя. Драко водил пальцем по золотым нитям, читая имена, с интересом рассматривая историю рода, которую знал с детства, и вдруг его словно пронзило молнией от осознания того, что он, являясь одним из Блэков по материнской линии, возможно, имеет какие–то права на этот дом. – Кикимер, – тихо позвал Драко, пытаясь проверить свою догадку и, подождав пару секунд, повторил: – Кикимер! Раздался хлопок трансгрессии, и перед Малфоем появился почти голый, если не считать грязной набедренной повязки, очень старый домовой эльф. – Моя мать – урожденная Нарцисса Блэк, и я, ее сын, являюсь членом семьи Блэков, – произнес Драко, глядя на сгорбившееся, лысое существо, из ушей которого торчали длинные седые волосы. – Да, господин Малфой, – эльф почтительно поклонился так, что подмел ушами пыль с пола. – Значит, ты должен слушаться любого члена семьи? – вопросительно произнес слизеринец, глядя на склоненную перед ним фигурку домовика. – У Кикимера есть молодой господин, поганый полукровка, урод мерзопакостный, которому Кикимер обязан служить, но Кикимер принадлежит роду Блэков и по древнейшей заповеди должен слушаться любого члена семьи, – проскрипел эльф. – Отлично, – с облегчением вздохнул Драко. – Принеси мне все документы рода Блэков – завещания, права на дом, на имущество, домовые книги, все, что касается собственности моих родственников. Немедленно! – потребовал Драко. – Кикимер рад услужить благородному господину Малфою, не то, что этому поганцу очкастому, новому хозяину Кикимера, – кланяясь Драко еще ниже, отозвался домовик и тут же исчез. Малфой быстро проводил длинными тонкими пальцами по золотым нитям гобелена, а в голове у него уже складывался план. Сейчас история рода Блэков представлялась ему совсем в ином свете. Драко был удивлен, найдя свое родство с Поттерами, и хотя все чистокровные семьи состояли в родственных связях, обнаружившиеся общие предки стали для него открытием. Дори Блэк, родная сестра Поллукса Блэка, прадеда Драко по материнской линии, выйдя замуж за Карлуса Поттера, стала прабабкой Гарри. И Дори, и Поллукс были детьми Виолетты Бэлстроуд и Кигнуса Блэка, которые и для Драко, и для Гарри, как оказалось, являлись общими прапрадедом и прапрабабкой. Драко даже стало смешно, что они с Поттером оказались родственниками, кузенами в четвертом колене. Он представил себе, как у Поттера округлились бы глаза до размера его ужасных очков, приди он сейчас к гриффиндорцу со словами: «Мой жестокосердный кузен, как можешь ты выгонять на улицу своего бедного родственника?» С Поттером точно бы произошел удар, узнай он о таком родстве. http://orig08.deviantart.net/bedf/f/2015/334/0/9/tree1_by_iren___loxley-d9iklff.jpg Драко с интересом стал рассматривать другую ветвь семейства Блэков, которая связывала его родственными узами и с семейством Лонгботтомов и Уизли, хотя и не такими близкими, как с Поттером. Их общий с Гарри прапрадед Кигнус Блэк, чьим отцом являлся Финиас Найджелус Блэк, имел родного брата Арктура Блэка, который от брака с Лизандрой Яксли имел трех дочерей, одна из которых, Каллидора, вышла замуж за Харфанга Лонгботтома, вторая, Цедрелла – за Септимуса Уизли, а третья, Чарис, – за Каспара Крауча. Малфой так увлекся изучением генеалогического древа и поиском новых родственников, что вздрогнул от неожиданности, когда у него за спиной раздался хлопок трансгрессии. Слизеринец резко обернулся и увидел почтительно склонившегося перед ним Кикимера, а на пыльном ковре у его ног – сложенную гору различных пергаментных свитков и домовых книг в старинных переплетах. – Свободен, – произнес Драко, желая побыстрее избавиться от домовика и приступить к изучению документов. – Кикимер рад услужить благородному господину Драко Люциусу Малфою, – проскрипел эльф и, еще раз почтительно поклонившись, стирая ушами пыль, растворился в воздухе. Слизеринец провел за изучением старинных документов весь день, пока не нашел то, что ему было необходимо – подтверждение его законных прав на этот дом. Как оказалось, имелось старое завещание, по которому дом переходил во владение трех близких родственников – Ориона Блэка, Вальбурги Блэк и Кигнуса Блэка. Вальбурга и Кигнус были родными братом и сестрой, Орион приходился им двоюродным братом, который, несмотря на близкое родство, женился на своей кузине Вальбурге, и от этого брака у них родилось двое сыновей – Регулус и Сириус, тот самый последний Сириус из рода Блэков, который передал дом по завещанию Гарри Поттеру. Кигнус Блэк – родной дед Драко, в браке с Друэллой Розир имел трех дочерей – Беллатрису, Нарциссу и Андромеду. После долгих, тщательных поисков Драко обнаружил документ, по которому Орион, Вальбурга и Кигнус поделили права наследства на дом в равных частях между своими наследниками – Сириусом, Регулусом, Нарциссой, Беллатрисой и Андромедой, а из этого следовало, что Сириус Блэк не являлся единственным владельцем дома. Один из наследников, Регулус Блэк, погиб много лет назад, Андромеда Блэк, выйдя замуж за маггла Тэда Тонкса, была не только лишена всех прав на наследство, но даже ее имя было выжжено с генеалогического древа старинного гобелена. Беллатриса Лестрейндж, после ареста и отправки в Азкабан, потеряла все свое имущество, которое было конфисковано по решению суда, а после бегства из тюрьмы была объявлена вне закона и официально лишена всех прав на любое имущество и наследство. Из всего этого следовало, что на момент завещания Сириусом Блэком дома Гарри Поттеру, существовала еще одна законная наследница – Нарцисса Блэк Малфой, и с ее смертью права на половину дома переходили ее единственному сыну и наследнику Драко Люциусу Малфою. Поттер получил по завещанию права на владение только половиной дома, второй же половиной, по праву наследства, владел Драко, и он понимал, что теперь, имея эти документы, легко может это доказать, обратившись в суд с просьбой о пересмотре прав собственности. – Ну что, кузен Гарри, – усмехнулся слизеринец, откладывая пергамент в сторону. – Боюсь, что это тебе придется собирать барахло и съезжать с моей половины дома. Драко Малфой зажег побольше свечей, так как этой ночью ему предстояла большая работа – необходимо было снять копии со всех документов, подтверждающих его высокое происхождение, близкое родство с семьей Блэков, дающее законное право от рождения на дом, и составить обращение в суд о пересмотре прав собственности. http://orig11.deviantart.net/a445/f/2015/334/2/4/tree2_by_iren___loxley-d9ikltq.jpg Гарри был искренне удивлен, увидев почтовую сову, держащую в клюве пергаментный свиток. Он уже привык к тому, что ему никто не пишет письма, и не надеялся от кого–то получить послание. Сейчас, пожалуй, у него осталось в магическом мире только два друга, которые могли ему написать – Гермиона Грейнджер и Луна Лавгуд, но обе девушки были на каникулах, Гермиона наверняка находилась у родителей, а Луна – в какой–нибудь экспедиции со своим отцом, собирая материал для новых статей в «Придиру». А от Рона Уизли Гарри уже давно не ждал писем, и сидящая на карнизе его окна почтовая сова искренне удивила и обрадовала Гарри. Птица оказалась самым обычным казенным почтальоном, доставившим ему официальный пергамент, скрепленный печатью. Поттер вложил мелкую монетку в клюв птицы, оплатив ее услуги, и сова сразу же улетела, оставив его в полном недоумении рассматривать печать с оттиском Министерства Магии, Судебного Департамента. Все, что было связано с судами, комиссиями и слушаниями, вызывало у Гарри стойкое чувство отвращения и некоторую нервозность, потому что из его предыдущего опыта это не заканчивалась ничем хорошим. Парень сломал казенную печать и развернул свиток. Письмо вызвало у него полное недоумение, и он перечитал его дважды. Его вызывали в суд по имущественному вопросу, который вел Драко Малфой, с просьбой ознакомиться с документами и получить необходимые разъяснения касательно прав собственности, а в случае невозможности его личного присутствия на слушании, он мог прислать своего поверенного в делах, который мог представлять его интересы. Гарри задумчиво поправил очки на переносице и перечитал бумагу еще раз. Из всего написанного он уловил только общий смысл: «хорек» с кем–то начал судиться, вероятнее всего, пришло время вступить в права наследства и у Малфоя возникли какие–то трудности. Скорее всего, на малфоевский капитал объявились еще кандидаты и «хорек» теперь судился, пытаясь отстоять имущество, доставшееся ему после смерти родителей. Поттеру было плевать на судебные тяжбы Малфоя с объявившимися претендентами, но он не мог понять, почему именно его приглашают на этот процесс. Если слизеринская сволочь решила приплести его к этому делу в качестве свидетеля, чтобы он подтвердил какие–то факты, то это было идиотизмом со стороны Малфоя. После того, что между ними произошло, Поттер палец о палец бы не ударил, чтобы хоть в чем–то помочь Малфою, и уж тем более в имущественных вопросах, в которых не разбирался сам. Ему дела не было ни до «хорька», ни до его проблем, поэтому бывший гриффиндорец скомкал пергамент и выкинул его в мусорную корзину, а через несколько минут абсолютно забыл о нем. Через неделю та же самая почтовая птица доставила ему точно такой же свиток с печатью. Гарри уже хотел вышвырнуть пергамент, не читая его, но любопытство взяло вверх и, надеясь на то, что крохоборный «хорек» проиграл тяжбу, Поттер сломал печать и развернул свиток. Перед ним предстал длинный текст с упоминанием многочисленных Блэков, указывалась степень их родства, которая была совсем не интересна Гарри, и он, бегло пробежав глазами этот кусок пергамента, спустился вниз, где говорилось, что на основании вышеизложенного по решению судебного заседания, на котором рассматривался имущественный вопрос о пересмотре прав собственности на дом Блэков, представив все необходимые документы, мистер Драко Люциус Малфой вступает в законные права собственности, доставшиеся ему по наследству от матери Нарциссы Малфой, урожденной Блэк. – Что за хрень? – медленно произнес Гарри, еще раз перечитав концовку послания. Он не ошибся, в пергаменте действительно говорилось о том, что «хорек» на законных основаниях вступает в права владения домом Сириуса Блэка, то есть, теперь уже его домом. Гарри, поправив очки, присел на край кровати и решил вдумчиво и по возможности спокойно ознакомиться с «вышеизложенным», которое сначала показалось ему бесполезной информацией. Какой–то судебный исполнитель тщательно расписывал имущественные хитросплетения многочисленного семейства Блэков, перечисляя незнакомые Гарри имена, даты и номера документов, указывая, кому и когда дом переходил по наследству и на каких правах. Поттер имел весьма поверхностное знание о многочисленном семействе древнейших и благороднейших Блэков, поэтому так и не вник до конца, кто же, кому и что завещал и наследовал столетия назад, пока не дошел до момента, где указывался документ, по которому в права владения домом вступали Орион, Вальбурга и Кигнус Блэки. Эти имена ему смутно были знакомы, и Гарри вдруг вспомнил, что Орион Блэк – отец Сириуса, а Вальбурга – его мать, та самая вредная старушенция с портрета, который висел в холле. Далее прилагалась копия документа, по которому эти трое представителей семейства Блэков разделили права владения на дом на равные части между своими детьми. Гарри с интересом узнал, что Кигнус Блэк, имеющий трех дочерей – Нарциссу, Беллатрису и Андромеду, приходится дедом Малфоя, и он же был двоюродным братом отца Сириуса. Гарри знал о родстве Блэков и Малфоев, он видел имя Драко на старинном гобелене в гостиной, и сам крестный рассказывал о том, что все чистокровные семьи состоят в родстве, но Поттер не предполагал, что Малфои состоят в таком близком родстве с Блэками. Мать Драко была кузиной Сириуса, а значит, «хорек» приходился ему двоюродным племянником. – Вот дерьмо, – произнес Гарри, чувствуя, как у него неприятно засосало под ложечкой в предчувствии нехорошего. Продолжив изучать лежащий перед ним пергамент, уже очень вдумчиво и основательно, Гарри узнал, что кроме Сириуса домом, по завещанию их родителей, еще владели его родной брат Регулус и двоюродные сестры – мать и тетки Малфоя. Далее прикладывались копии свидетельства о смерти Регулуса Блэка, документа о лишении прав Андромеды Тонкс и судебного постановления о конфискации имущества и всех прав владения Беллатрисы Лестрейндж. Из пятерых наследников, имевших право на дом, оставались двое – Сириус Блэк и Нарцисса Малфой, и Гарри понял, что крестный, завещая ему дом, имел право только на половину семейного особняка, вторая же половина принадлежала матери Малфоя, а с ее смертью «хорек» на всех законных основаниях теперь получил право на эту часть дома, и добавить к этому было нечего. Все было предельно ясно и понятно – слизеринская гадина отжала у него имущество. Гарри отложил пергамент в сторону и в задумчивости потер шрам. Подложопый гаденыш каким–то образом додумался до этого, хорошо разбираясь в хитросплетениях родства и наследства, раскопал нужные документы и с легкостью отсудил у него часть имущества, и теперь он вынужден будет жить с подложопым змеенышем под одной крышей, видеть своего насильника и клеветника изо дня в день, потому что этот дом теперь стал их общим. Это было так похоже на Сириуса – завещать особняк, даже не вспомнив о других членах семьи. Поттер, пораженный открывшимся ему фактом, с ужасом осознавал дальнейшую перспективу совместного проживания с Малфоем под одной крышей, и когда масштаб произошедшей катастрофы полностью дошел до него, Гарри всунул босые ноги в тапки, взял палочку, и, громко хлопнув дверью, направился к лестнице, ведущей на третий этаж – убивать новообретённого родственника и соседа. Открыв дверь не заклятием «Алохомора», а простым ударом ноги, Гарри увидел слизеринца, сидящего перед камином, и держащего в руках точно такой же пергамент. Видимо, они получили их одновременно, и теперь «хорек», не скрывая гадкой, самодовольной улыбочки, изучал документ, получая удовольствие от свалившегося на него наследства. – Что за идиотская привычка выбивать ногами мои двери, кузен Гарри? – оборачиваясь, прогнусил Драко, противно растягивая гласные. – Дамблдор по доброте душевной пустил тебя пожить, а ты, сволочь, отжал у меня дом, принадлежавший другу моего отца, – произнес Поттер, замерев на пороге выбитой двери и чувствуя, как в нем закипает лютая ненависть. – Ничего я у тебя не отжимал, Потти. Ты не совсем законно вступил в права наследования этим имуществом, а я вернул себе права владения, которые принадлежали моей матери, и которые мой двоюродный дядя Сириус бездумно завещал тебе одному, позабыв о других совладельцах имения. Справедливость восторжествовала, кузен Гарри, – нагло ответил Малфой, приподнимаясь с кресла. – Так что попрошу впредь не ломать МОЕ имущество, – добавил слизеринец, взмахнув палочкой, и дверь снова стала на петли. – Не смей называть меня кузеном, мразь, – процедил Гарри, направляя на Малфоя свою палочку. – Но это факт, Потти, у нас общий прапрадед и мы с тобой кузены, – пожал плечами Драко. – Ты лишил меня чести, любимой девушки, лучшего друга, школы, ты забрал у меня все, что было мне дорого, ты сломал мне жизнь, но тебе и этого показалось мало, сука, – зловеще произнес Гарри. – И тогда ты, подложопая гнида, пролез в этот дом и начал вынюхивать, выискивать случай, чтобы нанести мне еще один удар в спину. Ты раскопал какие–то древние бумажки или подделал их, и теперь лишил меня дома, который принадлежал дорогому мне человеку. – Ты сам вынудил меня на это, Поттер, – ответил Драко. – У меня не было выхода, мне негде жить, а ты выставлял меня на улицу. – Негде жить?! – заорал Гарри, теряя терпение. – Могу дать тебе адресочек одной блядской квартирки в районе Сохо, откуда я съехал совсем недавно, думаю, ты быстро приживешься на панели, сука. – Не смей оскорблять меня, Поттер! – надменно произнес Малфой. – Этот дом принадлежит мне по праву рождения, я такой же совладелец, как и ты! Теперь это наш общий дом, нравится тебе это или нет, но придется смириться. И с этого дня мы с тобой будем жить под одной крышей, кузен, – с издевкой добавил слизеринец. У Гарри от нахлынувшей злости на миг потемнело перед глазами, и, не отдавая себе отчета в том, что он делает, парень взмахнул палочкой, а в голове словно само собой возникло заклинание «Левикорпус». – Теперь ты у меня повисишь кверху жопой, гадина, – усмехнулся Поттер. Сверкнула яркая вспышка и Драко подбросило вверх, к потолку, затем слизеринец перевернулся вниз головой и повис в воздухе, словно подвешенный невидимым крюком за щиколотку. Штаны Малфоя задрались до колен и Гарри вдруг увидел то, во что невозможно было поверить – вместо ноги у слизеринца был протез, примерно такой же, как Гарри когда–то видел у Аластора Грюма. Поттер замер, шокированный этим обстоятельством, и отказываясь верить в то, что сейчас видел, но, тем не менее, у Драко Малфоя одна нога была ампутирована почти до колена, и к культе крепился искусно выполненный протез. «Поэтому он хромает и ходит с тростью», – молниеносно пронеслось у Гарри в голове. – Отпусти меня немедленно, – заорал Драко, висящий вниз головой под потолком комнаты. – Извини, – смущенно пролепетал Поттер и, взмахнув палочкой, произнес: – «Либеракорпус». Яркая вспышка сверкнула еще раз, Драко с высоты потолка упал на пол, и, сильно ударившись, скривился от боли. Гарри стремительно подошел к нему и, не задумываясь, протянул руку, предлагая помощь. Малфой как–то странно посмотрел на него и отвернулся в сторону. – Я не нуждаюсь в помощи, Поттер. Если ты теперь думаешь, что я беспомощный инвалид, то сильно ошибаешься, – Драко, опираясь о край кресла, медленно приподнялся с пола и взял в руки трость, с вызовом глядя на растерянного гриффиндорца. – Малфой, что с тобой произошло? – пораженно спросил Гарри, забыв обо всем на свете, в том числе и об утраченном имуществе, и слизеринском коварстве. – Что случилось? Я не знал… – А почему ты должен знать, Поттер? – с вызовом спросил слизеринец. – Тебя это не касается. Немедленно покинь мою комнату, я не желаю тебя видеть. – Малфой, послушай, я не хотел, правда. Если бы я знал… – растерянно проговорил Гарри, невольно опустив взгляд вниз, рассматривая прикрытый штаниной протез. – Вон отсюда, Поттер! – закричал Драко. – Убирайся с моей половины дома. Я пришлю к тебе судебного представителя, который обсудит с тобой все вопросы по дележу нашей совместной собственности, а сейчас убирайся отсюда, и не смей пялиться на меня, как на циркового уродца! – Драко направил палочку на Гарри, прищурив глаза, и Поттер понял, что если через секунду не уберется из комнаты, Малфой выпустит в него непростительное заклятие. Гриффиндорец едва успел выбежать в коридор, услышав, как в закрывающуюся за ним дверь врезалось что–то тяжелое, видимо, у «хорька» окончательно сдали нервы и он все–таки запустил ему в спину каким–то заклятием. Драко, оставшись в одиночестве, положил палочку, осторожно поставил трость к столу, и сев в кресло, вдруг беззвучно зарыдал, закрывая лицо ладонями. Поттер, постояв еще несколько минут в коридоре под дверью, направился к лестнице, в стремлении найти Снейпа или Дамблдора и выяснить у них всю правду о том, что же произошло в его отсутствие, и как Малфой стал инвалидом.