НЕ ВЕРЬ... НЕ БОЙСЯ... НЕ ПРОСИ...(СИ)

http://orig11.deviantart.net/2f65/f/2014/287/1/8/quidditch_2_by_iren___loxley-d82spec.jpg
 Малфою оставалось до снитча какие-нибудь несколько метров, Гарри из последних сил рванулся вперед и поравнялся со слизеринцем, который как раз протягивал руку за мячиком. Ждать двух голов было уже бессмысленным, ситуация была критическая, секунда — и Слизерин станет чемпионом школы по квиддичу. Поттер, недолго думая, со всей силы врезал локтем слизеринцу в нос. Кровь хлынула фонтаном, Драко едва не упал с метлы, и ему неимоверно повезло, что он сумел удержаться после такого удара.  — Нарушение! — на этот раз взвыли слизеринские трибуны.  — Ебаный, блядский задрот сломал ему нос! Поттера, суку, на костер! — возмущенно заорал Забини. — Дисквалифицировать, нахуй, пожизненно!
Хорек, пощады не проси!
Проиграл — не голоси!
  — жизнерадостно заулюлюкали гриффиндорцы, топая ногами и бурно аплодируя, чтобы заглушить возмущенные возгласы слизеринских болельщиков.  — Тайм-аут! — закричал капитан слизеринской команды. — Поттер преднамеренно хотел покалечить нашего ловца. Наказание! Мадам Трюк протяжно засвистела, объявляя о перерыве, и Малфой устремился к земле, мельчайшие капли крови шлейфом отмечали в воздухе его след.  — Итак, после очевидного, намеренного, и поэтому нечестного и отвратительного нарушения со стороны гриффиндорского капитана, после этого явного грязного и запрещенного приема, которым Гарри Поттер едва не убил и садистки покалечил ловца Слизерина Драко Малфоя, объявляется тайм-аут с последующим штрафным ударом в кольца красно-золотых, который их доблестный вратарь Рон Уизли гарантированно пропустит в очередной раз, — самоотверженно распинался Захария Смит под дружное улюлюканье слизеринцев, пока Гарри спускался на землю, чтобы отдохнуть пару минут во время второго тайм-аута.  — Ебаный в рот, это вообще пиздец, нахуй! — возмущенно произнес Забини, стремительно подбегая к своему любовнику, который только что опустился на землю и спрыгнул с метлы.  — Как тонко подмечено, Блейз — ответил Малфой, вытирая кровь с лица.  — Как ты, в целом, il mio bellissimo angelo (мой прекрасный ангел /ит./)? — взволнованно поинтересовался красавчик-итальянец.  — Не истери, mon cher, на моей потенции это никак не скажется, — ответил Драко, зажимая нос, из которого хлестала кровь.  — Ебаный квиддич, блядский Поттер! — продолжал возмущаться темпераментный итальянец, который никогда не стеснялся в выражениях при проявлении своих эмоций, и, оглянувшись на гриффиндорца, который только что приземлился и спрыгнул со своей метлы, злобно прошипел: — Figlio d’una mignotta (сукин сын /ит./), ты ответишь за это… Гарри угрюмо прошел мимо слизеринцев и устало присел на скамейку. Нос Малфою он, к сожалению, не сломал, просто врезал хорошенько, и сейчас, когда мадам Помфри остановила кровь, «хорек» совсем не выглядел «чуть не убитым» и «садистки покалеченным», как на весь стадион заявил комментатор, явно болеющий за слизеринцев. Мадам Помфри применила исцеляющее заклятие и к Гарри, залечивая его рассеченную бровь, и очищающим заклинанием убрала с его лица и одежды запекшуюся кровь. По свистку арбитра игра вновь возобновилась, и штрафной в кольца гриффиндорцев должен был бить лучший бомбардир Слизерина Роберт Вейзи. Гарри и не сомневался, что слизеринский охотник вкатит в их кольца очередной гол, все более удаляя его команду от желанной победы. После эффектного приема «Финборг Флик», который использовал Гарри, Вейзи тоже решил покрасоваться перед своими болельщиками и применил «Челмондинстонский заряд». Подлетая к воротам Рона, слизеринец подскочил с метлы и сделал в воздухе эффектный кувырок, держа в руках квоффл, и во время этого сальто метко бросил мяч в одно из колец гриффиндорцев, затем легко приземлился на метлу и, размахивая рукой, пронесся над своими ликующими трибунами. Это было чистое позерство — забить в ворота Рона Уизли можно было и без этих головокружительных сальто и эффектных пируэтов, но слизеринцы, уверенные в своей полной победе, чтобы еще больше унизить и опозорить противников, начали использовать различные фигуры и приемы высшего пилотажа, подчеркивая свое мастерство, умение и необыкновенное везение на этом матче. Сейчас ловить снитч было уже бессмысленно, они проигрывали при любом раскладе, и Гарри вдруг понял, что единственным шансом на победу будет вывод слизеринского ловца из строя. Надо устранить Малфоя, убрать его с дороги, применить любой грязный и запрещенный прием, вроде того, каким воспользовались «змееныши», убрав с поля Демельзу Роббинс. Малфой представляет реальную угрозу для победы Гриффиндора, а если «хорька» отправить в больничное крыло, появится шанс на победу. Ему нужно будет просто дождаться того момента, когда его охотницы забьют несколько голов, тогда уже никто не помешает поймать снитч и вырвать победу. Он может подождать, ведь матч по времени не ограничен, но обязательно надо устранить Малфоя, а лучшего приема для этого, чем «Финт Вронского», Гарри не знал. Впервые эту фигуру высшего пилотажа он увидел в исполнении Виктора Крама на международном чемпионате и был восхищен мастерством и умением болгарского ловца. Гарри долго и упорно тренировался и добился поразительных результатов, научившись делать «Финт Вронского» в совершенстве. Это был опасный и трудный прием, ибо использовавший его ловец мог разбиться насмерть, но Гарри отлично владел им, умея в последнюю секунду выходить из крутого пике. Гриффиндорский капитан увидел, что его соперник пристально наблюдает за ним, и понял, что пришло время действовать. Поттер резко метнулся в сторону, делая обманное движение, Малфой купился на его уловку, решив, что гриффиндорец увидел снитч, и устремился за ним. Они на сумасшедшей скорости неслись вниз, к земле. Гарри знал, что сумеет вовремя выйти из пике, а вот «хорек» наверняка упадет на землю. Поттер и Малфой спикировали прямо через группу охотников на огромной скорости, и многие, затаив дыхание, следили за этим стремительным падением, боясь, что кто-нибудь из ловцов может разбиться о землю. Лицо Драко Малфоя было искажено от напряжения, когда он точно в нужный момент вышел из падения и отвернул прочь, в то время как Поттер ударился о землю с глухим стуком, который услышали все на притихшем стадионе. С гриффиндорских трибун раздался чудовищный стон. Гарри, оглушенный падением, ослепленный адской, острой болью, лежал на земле, сломанная метла отлетела в сторону. На трибунах свистели, орали, плакали, но Гарри из-за шума в голове казалось, что болельщики находятся где-то далеко-далеко. Он видел Малфоя, зависшего в воздухе в двух-трех метрах над ним. Драко выглядел напуганным и растерянным. И вдруг золотой крылатый мячик подлетел к слизеринскому ловцу и завис в воздухе прямо перед его лицом. Малфой с удивлением распахнул глаза и уставился на пугливый снитч, который на этот раз, казалось, никуда не собирался исчезать. Слизеринский ловец протянул руку, и крылатый мячик сам опустился в его ладонь.  — Мы проиграли, — простонал окровавленными губами Гарри. — Я не сделал «Финт Вронского»… В первый раз в жизни не сделал «Финт» … — и парень потерял сознание от болевого шока.
Повержен, унижен
Очкарик слепой,
Над ним поглумился
Драко Малфой!!!
  — победным гимном разнеслось над слизеринскими трибунами.
====== ГЛАВА 3 Предательство друзей ======
Сознание медленно возвращалось к Гарри. Парень приоткрыл глаза, но увидел лишь расплывчатые силуэты. Он снова зажмурился и по привычке протянул руку в сторону, зная, что где-то поблизости с кроватью должна быть тумбочка, а на ней его очки.
 – Вот, Гарри, — произнес знакомый голос, и в следующий миг кто-то надел их ему на нос. Гриффиндорец распахнул глаза и увидел Гермиону, слегка склонившуюся над ним.  — Привет, Герми, — прошептал Поттер. Парень с трудом приподнял голову и осмотрелся по сторонам, обнаружив, что находится в больничной палате и лежит в теплой постели. На прикроватной тумбочке стояла лампа, отбрасывающая на темный потолок круг золотистого света. Гарри сощурился и отвернулся в сторону. Рядом с Гермионой сидела Джинни Уизли, а по другую сторону кровати на краешке стула пристроилась Полумна Лавгуд. Под обеспокоенными взглядами девушек Гарри вдруг сильно смутился, в голову пришла идиотская мысль о том, что он, наверное, ужасно выглядит, и парень почувствовал, что начинает краснеть.  — Э-э… — гриффиндорец попытался что-то сказать, но, не найдя нужных слов, смущенно замолчал. Все тело ныло, голова казалась невероятно тяжелой. Поттер поднял руку и нащупал бинты на лбу.  — Что со мной? — спросил парень, продолжая ощупывать свою перевязанную голову, и, взглянув на Джинни, снова подумал о том, что в этих повязках выглядит ужасно глупо.  — Трещина черепа, — раздался голос мадам Помфри, которая, быстро приблизившись, легким толчком заставила его снова откинуться на подушки. — И перелом ребер. Гарри обвел взглядом сидящих у его постели обеспокоенных и расстроенных девушек и спросил у школьной медсестры:  — И что? Я получил травмы, несовместимые с жизнью? – Нет, Поттер, жить будете, так что ваши поклонницы зря проливали слезы. Если учитывать, с какой высоты вы упали, все могло быть гораздо хуже для вас. Непростительное лихачество и позерство, мистер Поттер! Гарри быстро взглянул на Джинни, та смутилась и опустила глаза. Полумна тоже выглядела как-то странно, хотя выглядеть странно для нее было нормально.  — Я излечила трещину, но процесс регенерации костной ткани закончится через несколько часов, и ребра окончательно срастутся только под вечер, — продолжила мадам Помфри. — Поэтому сейчас вы не должны перенапрягаться, Поттер, и придется немного потерпеть, так как еще какое-то время вы будете испытывать болевые ощущения в области груди и чувствовать тошноту и головокружение. Но это нормально и скоро закончится. К вечеру, я надеюсь, ваш организм полностью восстановится, хотя я думаю, что на ночь вам лучше остаться здесь, а утром я проведу полный медосмотр и возможно, выпишу вас.  — Я не хочу торчать здесь всю ночь, — сердито заявил гриффиндорец, пытаясь приподняться и сесть, но, обнаружив, что грудь стянута тугой повязкой, опять откинулся на подушки, испытав неприятную, тупую боль.  — Гарри, ты же слышал, что сказала мадам Помфри! Тебе нельзя перенапрягаться, — деловито произнесла Гермиона, заботливо поправляя подушку.  — Где Уизли? Я должен поговорить с ним, — спросил Поттер, взглянув на Джинни.  — Рон вел себя как свинья, — возмущенно ответила его сестра, дотронувшись до руки Гарри. — И сейчас закрылся в спальне и не хочет никого видеть.  — Придурок, — вздохнул Поттер. — Джинни, мне жаль, но Рон в следующем году не будет играть за нашу команду, я ему уже сказал об этом. Я найду другого вратаря, — Гарри снова вздохнул и замолчал, поморщившись от боли в груди, а затем добавил: — Если в следующем году я еще буду капитаном, — и парень заметил, как Джинни снова опустила глаза, а Гермиона быстро переглянулась с Полумной. – Что, все так хреново? — настороженно спросил Поттер. — Все обвиняют меня в провальной игре? – Ну, не все… — дипломатично ответила Гермиона и тут же закусила губу.  — Понятно, — начиная заводиться, ответил гриффиндорец. — Как всегда, виноват капитан! А то, что Рон просра… то есть не взял ни одного гола — это ничего, нормально?  — Многие винят тебя в том, что ты не взял снитч в начале игры, когда у тебя было несколько шансов привести команду к победе, — ответила Джинни.  — Черт, ну я же сделал все, что мог! — воскликнул Поттер и тут же застонал — резкий крик моментально отдался острой вспышкой боли в голове.  — Тебе нельзя перенапрягаться и волноваться, — снова предупредила Гермиона и начала укладывать Гарри обратно на подушки, пресекая попытку своего друга подняться с кровати.  — Я знаю это, я была там, с тобой! — ответила Джинни. — И я тебя ни в чем не обвиняю! Но почти весь Гриффиндор винит не столько Рона, сколько тебя. Они считают, что несмотря на провальную игру вратаря, успех команды зависел только от ловца.  — Я знал, что так будет, — со злостью и обидой произнес Поттер. — Если облажаются все — обвиняют меня одного! Значит, в следующем году я уже не буду капитаном? Повисло тягостное молчание. Гарри взглянул на Полумну, которая, отвернувшись, мечтательно смотрела куда-то в окно, потом перевел взгляд на Гермиону, сосредоточенно рассматривающую свои руки, а с нее на Джинни, которая слегка покраснела под пристальным взглядом зеленых глаз и тоже потупилась в пол. – Так, что случилось? — поинтересовался Поттер. — Что вы молчите? Я уже не капитан команды?  — Гарри, помни, тебе нельзя пере… — начала Гермиона, но гневный взгляд Поттера не дал ей договорить. – Ага, ты больше не капитан, — безмятежно произнесла Полумна. — Ты вообще больше не в команде, ваши гриффиндорцы исключили тебя из состава. – Что? — Поттер не мог поверить в то, что услышал, хотелось все списать на трещину в черепе, звуковые галлюцинации, контузию, безумие Полумны, наконец.  — Гарри, тебе нельзя…  — Заткнись, Гермиона! — рявкнул парень на свою подругу. — Джинни, ты можешь сказать мне правду? Посмотри мне в глаза и скажи, какого черта произошло, пока я находился здесь?  — Гарри, понимаешь, большинством голосов тебя сместили с должности капитана и вывели из состава команды. Всю ответственность за сегодняшний провал возложили на тебя.  — Вот значит как… — тихо произнес Поттер, сглотнув подступивший к горлу комок, в глазах предательски защипало, но он усилием воли заставил себя побороть минутную слабость и горечь обиды. – И, наверное, вы уже нового капитана выбрали? — глухо спросил он, пристально вглядываясь в лицо Джинни, которая упорно продолжала прятать глаза. — Надеюсь, это не Рон Уизли? – Нет, не Рон, — тихо сказала рыжеволосая девушка. — Это я, — почти шепотом добавила она. – Ты? — пораженно произнес Гарри.  — Я не хотела, — ответила Джинни. — Было бы лучше, если капитаном стала Кэти, она самый опытный игрок из всех нас, но в этом году у нее выпуск, и ребята выбрали меня. А Рона тоже вывели из состава команды.  — А кто же теперь будет ловцом? — рассеянно спросил Гарри, чувствуя тупую ноющую боль в груди и понимая, что эту боль причиняют отнюдь не сломанные ребра, а предательство друзей.  — Ловцом буду я, — все так же тихо произнесла Джинни. — А охотниками выбрали Дина Томаса вместо меня и Симуса Финнигана на замену Кэти. Вратаря подберем потом, в начале учебного года проведем отборочные испытания. Гарри пораженно молчал. Джинни заняла его место в команде, став и капитаном, и ловцом.  — Значит, пока я здесь подыхал и кровью истекал, вы уже новый состав утвердили. Оперативно сработали, молодцы ребята, — мрачно произнес Поттер, отворачиваясь в сторону.  — Гарри, зачем ты так? — с отчаянием воскликнула Джинни и, вскочив, выбежала из палаты, не в силах больше сдерживать слезы.  — Только не волнуйся! — воскликнула Гермиона, схватив своего друга за руку. — Черт с ним, с квиддичем. И без него можно неплохо жить.  — Можно играть в плюй-камни, — добавила Полумна. Поттер тихо застонал сквозь стиснутые зубы и закрыл глаза.  — Знаете, девочки… — помолчав, произнес он. — Я вам очень благодарен, что зашли ко мне, но что-то у меня голова разболелась. Мадам Помфри просила не перенапрягаться и все такое, ну, вы сами слышали… Так что, пожалуй, я посплю… – Да, Гарри, нам уже пора, — вставая, сказала Гермиона, и потянула за руку Полумну, которая, похоже, не спешила покидать бывшего гриффиндорского капитана. — Нам пора, Луна, — с напором повторила Грейнджер.  — Пока, Гарри, приятно было поболтать, — произнесла Лавгуд, вставая.  — Мне тоже было чертовски приятно, — сухо ответил Поттер, даже не взглянув в сторону девушек. Полумна вприпрыжку направилась к двери, Гермиона на миг задержалась, затем, вынув из сумки пергамент, перетянутый серебристо-зеленой ленточкой, отдала его Гарри.  — Это тебе, приглашение от слизеринцев. Они устраивают вечеринку сегодня вечером и хотят, чтобы ты на ней присутствовал и вместе с ними отпраздновал их победу.  — Герми, а тебе не говорили, что читать чужие письма как бы нехорошо? — стягивая с пергамента ленточку, поинтересовался Поттер.  — Перестань, Гарри, я должна была знать, что замышляют эти сволочи. «Гаденыши» жаждут мести и этим приглашением они стремятся унизить тебя, хотят, чтобы ты присутствовал на их пирушке по случаю победы над нами, хотят, чтобы ты праздновал свое поражение. – Ну, это не самая дерьмовая новость за сегодняшний день, — произнес Поттер, быстро просмотрев присланный пергамент, в котором его приглашали на слизеринскую вечеринку и напоминали о заключенном пари. В конце был указан пароль для прохода в подземелья.  — Ты пойдешь туда? — обеспокоено спросила Гермиона. – Угу, — ответил Поттер. — Я должен выполнить условие этого проклятого пари, которое мне навязали благодаря тупости Уизли. Я проиграл и обязан исполнить желание их команды. Они хотят, чтобы я вместе с ними отметил их победу… Ну что же, не самое хреновое желание. Я боялся, что они придумают что-нибудь похуже… Да, Герми, я буду сегодня там, с размахом отмечу свое поражение, свое исключение из команды и свою отставку капитана. Я подниму бокал за предательство близких людей, которых считал своими друзьями. Говорят, у Малфоя охуенный запас бухла, а этот манерный педик Забини умеет устраивать шикарные вечеринки. Так что сегодня я повеселюсь со своими врагами, если я уже не нужен своим бывшим друзьям.  — Гарри, не говори так, — Гермиона взяла его за руку и сильно сжала ее. — Я понимаю, ты обижен, но… Ты нужен нам. Нужен мне, Рону… Просто он очень расстроился, чувствует себя виноватым, поэтому и ведет себя, как последний мудак. Ты же его знаешь!  — Брось, Герми. Рон козел по жизни, видимо, не зря слизеринцы прозвали его Уизелом, но ты его любишь, поэтому и выгораживаешь. От этих слов девушка покраснела, но Поттер, не давая ей вставить и слово, продолжил:  — Думаешь, я ничего не знаю? Ни о чем не догадываюсь, что ты и Рон… что вы… Ладно, не важно. Наша детская дружба уже давно дала трещину. Вы в одной лодке, а я оказался за бортом. Я уже давно один, и вам наплевать, вы даже не замечали этого!  — Гарри, мы любим тебя! — пораженно воскликнула гриффиндорка.  — Ладно, все нормально, Герми. Сегодня я повеселюсь на слизеринской вечеринке, выпью все малфоевское винище и наблюю на Забини и их зеленые коврики, — мрачно произнес Поттер и снова отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен и он хочет остаться один.  — Гарри, я волнуюсь за тебя, — после паузы произнесла Гермиона и, наклонившись, нежно поцеловала его в щеку. Поттер слегка вздрогнул от неожиданности, смутился и тихо сказал:  — Все будет хорошо. Хуже того, что сегодня произошло, уже не может быть.