О чем молчит ласточка

В конце ноября очень некстати началась эпидемия гриппа. Едва ли не четверть штата заболела, и работать пришлось еще больше, чем раньше, ведь заказчики не спешили отпускать на больничный всю фирму.
Юра, узнав, что по офису Володи гуляет вирус, тут же приказал ему запастись лекарствами, одеваться теплее, носить шапку и тканевую маску. Володя отнекивался: препараты купил, но от шапки отказался — мол, зачем, если все равно ездит на машине. Маску покупать даже не подумал — с пиджаком и галстуком она никак не сочеталась.
В четверг расклеилась Лера. С утра была еще ничего — Володя слышал из приемной ее бодрый голос. Но уже после обеда, когда она принесла ему документы на подпись, заметил поалевшие щеки и усталый взгляд.
— Лера, отправляйтесь-ка и вы на больничный, — попросил он.
— Да ладно, Владимир Львович, сегодня четверг, завтра еще отработаю, а за выходные очухаюсь.
— Ценю ваш энтузиазм, но, если вы действительно заразились, не стоит подвергать риску других.
— Спасибо за беспокойство, Влади… — Она внезапно закашлялась. — Простите. Хорошо, сейчас подготовлю вам список дел на завтра и пойду в поликлинику.
Вообще Володя считал, что у него достаточно крепкий иммунитет. И, проснувшись в пятницу утром, списал легкое головокружение на эффект от снотворного. Признать, что все-таки заболел, пришлось к вечеру: общую вялость и усталость после рабочей недели дополнили насморк и повышенная температура.
Он собирался созвониться с Юрой, но, стоило только настроить видео, как тот вместо приветствия обеспокоенно спросил:
— Ты в порядке?
— Ну в относительном. Кажется, кто-то все-таки на меня покашлял…
— Так, ну-ка давай быстро отключайся и дуй домой спать.
— Да нет, я норма…
— Володя, блин, у тебя глаза красные и голос сел!
— Юр, да я…
Но Юра тут же отключился. Володя раздосадованно цокнул языком, но в ICQ тут же пришло сообщение:
«Не обижайся только, я правда за тебя переживаю. Лучше потрать силы на выздоровление, чем на общение со мной!»
«Ты зря так беспокоишься, я не настолько плохо себя чувствую. Но мне приятна твоя забота, — написал Володя. — Уговорил, я поехал домой».
В ответ ему прилетел строгий смайлик, показывающий кулак:
«Выздоравливай! Только попробуй не выздороветь!»
А утром оказалось, что Юра беспокоился не зря.
С трудом разлепив тяжелые веки, Володя порадовался тому, что сегодня суббота и на работу ехать не нужно. Герда, прыгнув на кровать, ткнулась холодным носом ему в щеку и коротко жалобно проскулила, как бы говоря: «Я вижу, хозяин, что тебе плохо, но мне очень нужно по делам».
— Прости, девочка, — просипел Володя, медленно вставая с кровати, — но бегать сегодня придется без меня.
Он выпустил Герду во двор. Прикрыл за ней дверь, оставив щель — собака умела открывать ее сама, — и снова упал в кровать.
Юра написал непривычно рано — сообщение висело с полвосьмого утра:
«Как ты себя чувствуешь? Температура есть?»
Володя ответил:
«Только проснулся, выпустил собаку и снова лег. Буду отсыпаться». — И провалился в липкий температурный бред, который сменился кошмаром.
Володя даже сквозь сон чувствовал, как горит лицо, но в своем видении мерз. Он шел по руинам аллеи пионеров-героев, и с обеих сторон темными провалами глаз на него смотрели гипсовые статуи. Изо рта вырывался пар, ноги проваливались в землю. Он споткнулся о кусок выбитого камня, упал на колени, затормозил руками и увидел, как погружается в липкую грязную жижу. Володя пытался вырваться, вытащить руки, но чем больше сопротивлялся, тем больше его затягивало вниз, а внутренний голос объяснял, что это болото — его собственное прошлое и оно его топит. Он погрузился в грязь с головой и тут же вынырнул.
Проснулся, посмотрел в белый потолок своей комнаты, глубоко, со стоном, вдохнул полной грудью. Но на него тут же белыми хлопьями посыпалась штукатурка.
«Володя! — звал его знакомый голос, и он понял, что находится не в своей комнате, а в недостроенном корпусе пионерлагеря. Юра сидел на полу у стены, а вокруг него шелестели газеты, гонимые холодным сквозняком по пустым коридорам. — Володя, у меня ноги замерзли!»
 
Он склонился над Юрой, и ощущение его кожи под губами показалось слишком реальным. Володя грел его колени своим дыханием и сжимал их холодными пальцами, а Юра хихикал и вздрагивал.
А когда Володя поднял взгляд, Юра улыбнулся так, как умел только он, — тепло и ехидно.
«Ты же понимаешь, что меня уже нет?» — весело спросил он.
Володя замер, охваченный страхом — Юрино лицо начало стремительно меняться, взрослеть: волосы потемнели, под глазами залегли тени, с губ сползла улыбка.
«Прошлое не вернется», — сказал уже знакомым, своим голосом Юра и рассыпался, оставив на руках Володи крошево гипса.
Из лихорадочного сна Володю вытащил далекий женский голос. Кто-то звал его. Володя почувствовал, как что-то прохладное легло ему на лоб. Тиски вокруг головы чуть ослабли, сон отпустил, Володя смог приоткрыть глаза. Все вокруг было белым и качалось, и только спустя пару секунд он сообразил, что перед ним ткань белой водолазки. Володя поднял взгляд выше, сощурился и разглядел обеспокоенное лицо Маши.
— Ох, ничего себе, уже нагрелось, — сказала она, убирая с его лба влажное полотенце.
Вскочила, ушла на кухню, а когда вернулась, Володя смог кое-как сесть.
— О, наконец-то пришел в себя! Я так испугалась, уже собиралась скорую вызывать!
Упираясь руками в матрац, чуть покачиваясь, Володя смотрел на нее исподлобья и силился понять — сон это или галлюцинация? Так или иначе, Маши здесь не могло быть физически — как минимум она не знала, где он живет.
— Так, ладно. — Маша положила полотенце на столик, сложила руки на груди и дала указания — непонятно, ему или себе: — Раз ты проснулся, нужно выпить жаропонижающее! — И снова умчалась на кухню.
Вместо нее в комнату, сперва неуверенно просунув любопытный нос, а потом осмелев, протиснулась Герда.
— Ты тоже мне чудишься? — поразившись охриплости своего голоса, спросил Володя, когда собака ткнулась ему в руку. — На ощупь вроде бы настоящая… — Он потрепал ее по ушам.
Вскоре вернулась Маша с дымящейся чашкой в руках. Она поставила ее на тумбочку возле кровати и приказала Володе громко и четко, будто глухому:
— Чуть-чуть остынет, и пей! — А когда Володя кивнул, принялась бурчать себе под нос: — Какой Конев внимательный, запомнил, где у тебя аптечка лежит, молодец… Ой, ты же, наверное, голодный! Будешь есть?
В голове немного прояснилось. Володя поднял на Машу тяжелый мутный взгляд, с трудом просипел:
— Конев? Тебя Юра попросил приехать?
— А кто же еще? Не сама же я телепатически поняла, что ты заболел и лежишь тут почти без сознания? На телефон свой посмотри: он сначала писал, потом два часа до тебя дозвониться не мог… Да я и сама знаешь как перепугалась, когда приехала, а ты не открываешь? Хорошо, что Юра подсказал постучаться к соседям. Я думала, Татьяна даст мне ключи от дома, а она открыла калитку в твой двор. И то хорошо, я уж думала, через забор лезть придется.
— Чего? — Володя не поспевал за ходом ее мысли.
— Ну в твой двор. Та калитка — дальняя. У вас с соседями дворы соединены калиткой, — Маша указала на окно, — вон той. Вообще почему я объясняю это тебе?
— Да понял я, понял, — буркнул Володя. — Да уж, для тебя не существует преград. — Он вяло улыбнулся.
Рассеянно оглянувшись по сторонам, он запоздало осознал, что уже смеркается.
— А сколько времени?
— Половина седьмого. Давай пей лекарство, а то остынет!
От синтетического запаха лимона подташнивало, но, пересиливая себя, Володя сделал пару глотков. В голове еще немного прояснилось, и наконец до Володи дошло главное: Юра так за него беспокоился, что даже прислал Машу из Харькова!
— Блин, надо сообщить Юре, что все в порядке… — Володя потянулся за телефоном, чуть не разлив на грудь свое питье.
— Успокойся, я уже написала ему СМС. Отчиталась, что ты проснулся. Он передал, чтобы ты пил лекарство, попробовал поесть и снова ложился спать.