Роковая одержимость

  Очевидно, у папы были другие планы. Бар превратился в пиар-цирк. 
 — С днем рождения, малыш. 
  Папа обнял меня, но не раньше, чем повернулся боком, чтобы кто-нибудь с камерой мог запечатлеть этот момент отношений отца и сына стоимостью в миллион долларов. 
  Я ответил коротким кивком. 
 — Смотрите, кто наконец-то появился на вечеринке по случаю собственного дня рождения. – Джаспер хлопнул меня по спине. 
  Я ответил своим фирменным раздраженным взглядом. 
  Кайден заметил мои мучения и улыбнулся. Ублюдок. Иногда я задумывался, не устраивает ли он подставы специально, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. 
  Я направился прямо к бару и заказал рюмку водки. Я был нервным как черт. Это был худший день недели - день, когда она уезжала в Сэндс-Пойнт. Мне нужно было что-то, что помогло бы пережить следующие несколько часов. 
 — Еще, – сказал я бармену. 
 — Пусть будет две. – Кайден присоединился ко мне у барной стойки. 
  Мой близнец спокойно наблюдал за тем, как я выпиваю рюмку и заказываю еще одну.  
 — Ты в хорошем настроении, – язвительно заметил он. — Хочешь поговорить об этом? 
 — Нет. 
  Я сосредоточился на жжении, скользящем по моему горлу, чтобы не думать о ней. Поппи ненавидела возвращаться домой и проводить время с Зейном, что усиливало мои беспорядочные мысли. Должно быть, она сходит с ума, ненавидя каждую минуту своего визита. Пройдет еще три часа, прежде чем ее высадят, и еще два, пока она не уснет. 
  К тому времени, как я выпил третью рюмку, мои мысли стали мрачными. Кайден с опаской посмотрел на меня. 
 — Что? – рявкнул я. Не его вина, что я становился вспыльчивым всякий раз, когда долго не видел Поппи. Это ничем не отличалось от того, как если бы кто-то не принимал предписанную ему дозу лекарств, чтобы сохранить душевное равновесие. 
  Кайден отхлебнул пива и сказал бармену повременить, когда я попросил еще водки. 
 — Попробуй вместо вместо нее вот это. – Он подвинул мне бутылку крафтового пива. — Так ты все еще будешь стоять на ногах, когда навестишь свою маленькую подружку. 
  Я наклонил голову, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Папарацци щелкали камерами, но держались на почтительном расстоянии по другую сторону красной бархатной веревки.  
  Мой близнец был единственным, кто знал о Поппи. Даже в этом случае он догадался сам, я никогда ничего не подтверждал. Ситуация между нашими семьями ухудшалась. Предстоял еще один судебный процесс из-за клиентов и потерянного бизнеса. 
 — Расслабься. – Кайден снова подтолкнул пиво в мою сторону. — Я никому не расскажу о твоем увлечении полутораметровым дитем дьявола.  
  Мне было интересно, чувствовал бы он то же самое, если бы знал, насколько глубоко это «увлечение». Теперь моя жизнь вращалась вокруг моей внеклассной деятельности. 
  Я ничего не ответил, потягивая предложенное пиво, разочарование грызло меня изнутри. Я посмотрел на свой телефон. Блядь. Еще два часа и пятьдесят минут. Мои пальцы постучали по телефону, чтобы время двигалось быстрее. 
  Я с грохотом поставил пиво на стойку. 
 — Все взбесятся, когда узнают. Так почему же меня не волнуют их чувства? 
  Это было самое близкое к признанию, которое я давал Кайдену. 
  Кайден моргнул, ошеломленный неожиданным всплеском. 
 — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Если ты продолжишь, начнется полномасштабная война. 
  Я был готов пойти за нее на войну. 
 — Мне все равно. 
 — Ей всего семнадцать. 
 — Почти восемнадцать, – немедленно возразил я. — В любом случае, это не имеет значения. Я буду ждать ее. Она - единственная. 
  Голова Кайдена резко дернулась назад. 
 — Что? – я снова рявкнул. 
 — Забавно наблюдать, как великий Дэймон Максвелл падает с ног. Должен ли я сообщить эту новость твоим фанаткам? 
 
  Хватка на моем пиве усилилась, но я не стал оспаривать замечание. От этого дерьмовая улыбка Кайдена стала шире. 
  Следующие несколько часов прошли как в тумане, с большим количеством фотографий. Я взглянул на телефон и понял, что наконец-то пора. Я не должен был уходить с вечеринки, задуманной как пиар-ход в мою честь, но ноги сами тянули меня к квартире Поппи. Это было единственное место, где моя жизнь не напоминала цирк. В Поппи не было ничего претенциозного. Она никогда не пыталась произвести на кого-то впечатление, и ее не очаровывали поверхностные аспекты моей жизни. 
  Поппи приравнивалась к покою. 
  Я остановился перед ее домом и достал пачку сигарет. Я курил все четыре года, проведенные за границей. В школе-интернате все курили, пили и трахались как кролики из-за отсутствия родительского контроля. Когда я поступил в колледж, я завязал с вредными привычками. Алкоголь был только на выходные, а сигареты ушли в прошлое. 
  Однако сигареты были лучшими друзьями сталкера. 
  Сигареты позволяли мне оставаться неприметным, пока я ждал у квартиры Поппи. Прохожие, увидев человека с сигаретой, не задавались вопросом о его мотивах, кроме пристрастия к вредной привычке. Они не стали бы вызывать полицию, если бы я два часа слонялся по улице и курил. А если бы Поппи обнаружила меня, я мог бы затянуться, и она сочла бы совпадением то, что я остановился покурить недалеко от её дома. 
  Как только свет в квартире Поппи погас, я натянул капюшон куртки на лицо. Последнее, что мне было нужно, это чтобы орда визжащих девчонок узнала меня. 
  Дубликат брелка, который я сделал пару месяцев назад, позволял мне легко проходить через двери. К счастью, ночной швейцар не знал каждого арендатора в лицо. Насколько ему было известно, я был очередным жильцом, возвращающимся домой.  
  После пересечения вестибюля нужно было преодолеть еще одно препятствие. Два охранника обходили все углы этого здания, любезно предоставленные Пией Трималхио. Они работали посменно: один охранник - ночью, другой - утром. К тому же они получили специальное разрешение от администрации многоквартирного дома и были умнее ночного швейцара. Они запомнили каждого жильца в здании. Хуже того, им предоставили фотографии потенциальных угроз для Амбани, включая меня. Те же люди следили за общежитием Поппи. К счастью, Поппи ограничила охрану только своим жилым помещением, и я запомнил их распорядок. Я знал, какая зона будет патрулироваться в это время ночи: коридор вокруг лифтов. 
  Перепрыгивая через две мраморные ступеньки за раз, я поднялся на восьмой этаж, никого не встретив. Всё же лестница была безопаснее лифта. Никаких камер наблюдения и меньше шансов наткнуться на людей. 
  Поппи жила в 8J, самой дальней квартире в конце коридора. Соблюдение дистанции с другими людьми было намеренным шагом, когда Поппи переехала из своего общежития в поиске одиночества. Вытащив дубликат ключа, я повернул замок в двери ее квартиры. Я запомнил всю периодичность ночной рутины Поппи. 
  За последние два года Поппи заставила свое тело превратиться в машину с помощью абсолютного контроля. Она посвящала время занятиям в тренажерном зале и медитации, тренируя свой разум и тело чувствовать то, что ей нужно. Поппи считала сон пустой тратой времени и позволяла себе спать только пять часов в день, чтобы иметь больше времени для продуктивной работы. 
  Я делал то же самое, потому что было проще следить за ней, если мы придерживались одного графика. После двух лет упорных тренировок наши тела теперь действовали по команде. Мы не чувствовали боли, пробегая по десять миль каждое утро. Не было усталости и в течении наших напряженных дней. Самым приятным было то, что из-за недосыпа мы оба спали как убитые. Как только наши головы касались подушки, ничто не могло разбудить нас, пока не пройдет пять часов.